Туи Дуонг Панда (Thuy Duong Panda) из Вьетнама поделилась на Facebook серией милых фотографий, на которых ее кот по кличке Йелло (Yello) поддерживает свою самку, Там До (Tam The), во время и после родов. Кот чувствует в этой роли себя довольно комфортно, он прижимается к котятам и заигрывает с мамой, такое поведение самца может заставить ревновать кого угодно, ведь он проявляет безграничную любовь и преданность по отношению к новорожденным малышам и своей «супруге»

Владелица рассказал ресурсу Bored Panda, что у пары родилось четыре здоровых котенка и это первый помет для обоих родителей. Туи Дуонг также сообщила, что Йелло не особо хорошо относится ко всем остальным, он любит только ее, их собаку и, конечно же, свою кошачью семью.

Здесь же он заботливый и внимательный.

Кошка по кличке Там До только-только родила 4 здоровых котят.

На родах присутствовал папа-кот Йелло, он был рядом в трудную минуту и поддерживал свою любимую.

Новая мамочка может быть уверена, что получит помощь, когда это понадобится.

Не мог отказаться

Ирина Круподерщикова рассказывает о летней практике старшего сына. Студенты сдали сессию. Валеру и его однокурсников послали в парк-отель «Сямозеро». Пригрозили: не согласишься — отчислим. А Валера — «целевик», учится по направлению, за него колледжу платит муниципалитет. Мама в декретном отпуске, отец — рабочий. Надо стараться, иначе родители будут вынуждены вернуть деньги.
Третьекурсника, будущего учителя физкультуры, назначили инструктором после недельного ликбеза на мелководье — он не посмел возразить. Отправили в поход без сопровождения взрослых — подчинился.
О шторме на Сямозере, об утонувших детях семья Круподерщиковых услышала от родственников: позвонила сестра Ирины.

— Мы были в Следственном комитете в Петрозаводске. Просили объяснить, где подростки и Валера, что с ними. Никто не вышел. Нас не пустили за турникет. А Валера уже сидел в СИЗО. Его доставили туда в мокрой одежде. В чем был, бултыхался в озере, в том и держали, — Иру трясет. Она прячет пальцы в рукава свитера. — Сын переоделся через сутки. Мы собрали одежду в общежитии, купили еды… Прокуратура на первом суде требовала взять Валеру под стражу. Пришли студенты, чтобы его защитить, преподаватели. Сына отпустили под подписку о невыезде.

Я ходила за людьми в форме: «В чем он виноват?» Ответили, что других «совершеннолетних детей» в группе нет. Но девушкам-вожатым тоже было по 19, и их после трех суток задержания освободили. Обвиняют только Валеру. Привлекают по двум статьям.

— По каким?

— Мы с отцом в них запутались. Там как-то сложно про услуги и про опасность (статья 238-я часть 3-я Уголовного кодекса РФ — «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц» и статья 125-я УК РФ — «Оставление в опасности» — А. Б.). Могут отправить в колонию-поселение на 3 года. А мой Валера тащил ребят из озера. Четырех спас. С пятым доплыл, но тот мальчишечка, как его вынесли, всё… не дышал. Со мной Валера об этом не говорит. Закрылся. Приезжает домой, никуда не выходит. Поседел. У него волосы пепельные такие, бегло глянешь — не заметишь, а стала стричь — увидела. Болел долго и сильно. У папы свое: запил. «Будь, что будет», — твердит. Егорка захворал. По всей семье ударило. Почему из Валеры делают монстра? Считают, что и ему надо было утонуть?

— У сына есть адвокат?

— Мы наскребли деньги и наняли Дмитрия Маслова как частного юриста, а он увидел, что перед ним голь, сжалился: попросил назначить его государственным (бесплатным) адвокатом. Валера ему верит.

Тайны следствия

По словам адвоката Дмитрия Маслова, с его подзащитного взяли подписку о неразглашении данных следствия. Получить какую-либо информацию в Следственном комитете невозможно: дела ведут петербуржцы, в Карелии они бывают редко, для СМИ закрыты.

КТО ВИНОВАТ? ВЕРСИЯ СЛЕДСТВИЯ

За 10 месяцев следствия обвинения предъявлено 5 фигурантам. Кто они?

Фельдшер станции скорой помощи Суоярвской ЦРБ Ирина Щербакова.
Против Ирины Щербаковой возбудили уголовное дело лишь после скандала в прессе. Московская учительница Марина Нефедова, знавшая ребят из карельского лагеря, и родители пострадавших поддержали детей, утверждавших, что во время шторма они звонили на телефоны экстренной службы. МЧС и чиновники Карелии долго доказывали, что «подростки преувеличивают», но, в конце концов, сдались. Суд над фельдшером, по чьей вине бригады спасателей добрались на место трагедии с опозданием на 20 часов, начнется 28 февраля.

Руководитель республиканского Роспотребнадзора Анатолий Коваленко.
Ему предъявлено обвинение по части 3 статьи 293-й УК РФ «Халатность». Глава ведомства еще в 2015 году знал о многочисленных нарушениях закона в парк-отеле «Сямозеро» и, тем не менее, в июне 2016-го выдал лагерю положительное заключение — фактически разрешение на работу. Коваленко содержится под домашним арестом и настаивает на том, что он невиновен.

Директор парка-отеля «Сямозеро» Елена Решетова.
Начальник лагеря Вадим Виноградов.
Студент Валера Круподерщиков.
Третьекурсника и руководителей фирмы, отправивших детей в водный поход на технически неисправных каноэ со спасательными жилетами для взрослых, несмотря на штормовое предупреждение, обвиняют по одним и тем же статьям УК РФ (238-я часть 3 «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности…» и 125-я «Оставление в опасности»).

Хотя в июне 2016 года глава карельского МЧС Сергей Шугаев заявил, что нельзя возлагать ответственность за случившееся на практиканта, не проходившего специального обучения для работы в лагере и не сдавшего экзамен по охране труда.
А где «должностные лица, причастные к трагедии»?
Дать правовую оценку их действиям председатель СК России Александр Бастрыкин обещал родителям погибших дважды — в июне и феврале.

Летом карельские чиновники вице-премьер республиканского правительства Валентина Улич, министр образования Александр Морозов, министр здравоохранения Ерванд Хидишян и министр труда и социального развития Ольга Соколова получили взыскания от экс-губернатора региона Александра Худилайнена.

«И всё? — удивлялись местные депутаты и общественники. — Но ведь мы с 2012 года обращались в правительство Карелии с претензиями к лагерю «Сямозеро». Парк-отель работал без лицензии на туристическую и образовательную деятельность. Власти это знали и ничего не предпринимали».

Как студенты двух учебных заведений Петрозаводска — педагогического колледжа и колледжа культуры и искусств — попадали на практику в лагерь Елены Решетовой? Без ведома руководства учреждений и министерства образования Карелии?

Кстати, после трагедии администраторы педагогического колледжа перевелись на преподавательскую работу… и вскоре уволились. Без следствия и суда.

В 2014—2016 годах парк-отель «Сямозеро» заключил 2 контракта с Министерством здравоохранения и социального развития Карелии и 6 контрактов с Департаментом труда и социальной защиты населения Москвы на общую сумму около 90 миллионов рублей.

По информации Федеральной антимонопольной службы, лагерь зарабатывал деньги за счет госконтрактов: благодаря картельному сговору фирма выигрывала конкурсы на организацию детского отдыха. В тендерах традиционно участвовали парк-отель «Сямозеро», принадлежавший Елене Решетовой, и компания ее матери «Karelia-Open».

Летом 2016 года, накануне выборов в российский парламент, помощник депутата Мосгордумы Андрея Клычкова Юрий Урсу обратился в СК России с требованием привлечь к уголовной ответственности заместителя руководителя Департамента труда и социальной защиты населения Москвы Татьяну Барсукову. Он выяснил, что подпись чиновницы стоит на всех технических заданиях, содержание которых в точности совпадает с перечнем услуг парка-отеля «Сямозеро», опубликованным задолго до проведения аукциона.

«Заказчик целенаправленно с 2014 года подгонял документацию под конкретного поставщика», — настаивал Юрий Урсу.

В июле Татьяна Барсукова сняла свою кандидатуру с выборов в Госдуму, но сохранила должность в департаменте. СК России ответил на петицию помощника депутата и еще 1407 человек формальной отпиской.

Спустя 10 месяцев после трагедии появилось только одно судебное решение — арбитражного суда Москвы по иску Департамента труда и соцзащиты столицы. Он взыскал с карельского лагеря «Сямозеро» в пользу департамента штраф «по государственному контракту» — 2,26 млн рублей.

Диплом и приговор

Зимой Валера Круподерщиков получил извещение о продлении следственных действий до 19 апреля. В мае у него защита диплома.

«Если приговор вынесут до выпускного, буду отбывать наказание и выплачивать району деньги за невыполнение договора, — говорит Валера. — Если защищусь раньше, все равно нужно отдавать средства, потому что год я должен отработать в сельской школе, а тут колония».

Передо мной стоит ребенок. Большеглазый, невысокий. Пинает ногой снег. На встречу в центре Петрозаводска он пришел с девушкой и другом. Они наблюдают за Валерой, мы беседуем. До «Новой газеты» Круподерщиков никому не давал интервью.

— Потому что сочиняют. Надоело читать и смотреть. Те, кто был на Сямозере, знают правду. А остальным-то что? Я никого ни в чем не обвиняю. Кто допустил трагедию, им тяжело наедине с совестью… наверное.

— Спасшиеся ребята говорят, что вожатые — ты, Люда Васильева и Регина Иванова — держали их на себе, чтобы дети не ушли под воду. Вчера звонила 14-летнему Саше Брауну, он был на Сямозере. Подтверждает: «Валерий ни в чем не виноват. Он никого не бросил, тащил ребят на берег».

— Тащил… Были огромные жилеты. В обхвате — два меня. Дети выскальзывали, бились в панике… Когда перевернулась лодка, махом понял, что всех ждет и что будет с выжившими.

Спросить Круподерщикова, почему тебя судят вместе с руководителями лагеря, почему следователи отпустили других вожатых, значит, вынудить Валерия нарушить подписку о неразглашении. Поэтому звоню, пишу его однокурсникам, друзьям, знакомым. Кто-то ищет повод остаться в стороне, кто-то боится навлечь на себя неприятности. И есть готовые защищать парня.

— Такие и летом были с Валерой на суде. Любой из учащихся колледжа мог оказаться на его месте. Не сами же студенты устроились в лагерь, их на Сямозеро послали, — объясняет родная тетя Валерия Оксана Смирнова. — Почему завели дело на Валеру и не завели на его ровесников-вожатых? Девочек задержали днем позже. Валеру взяли первым. Быстро прогнали через суд, а через сутки Петрозаводск встал на дыбы: «Почему обвиняют детей?» Девочек отпустили. Но Валере уже назначили меру пресечения. Семья бедная, заступников нет. И нужен обвиняемый. Привлекли за «оказание услуг», а какие услуги мог оказывать пацан-практикант? Дирекция лагеря якобы предъявила фотографию договора. Нам ее не показывают. Настоящий он или липовый, как все их лицензии? Что в нем? Фамилию Валеры следствие дает в общем списке с руководителями, пишут везде, что он инструктор. Возраст и место учебы не указывают. С чего начинается Валеркина жизнь? С Сямозера и судимости?

— Знаем Валеру. Сочувствуем ему, но не надо вмешиваться, — строго сказали мне сотрудницы педагогического колледжа, которым я звонила, разыскивая Круподерщикова. — Пускай разбирается следствие.

Хотела узнать, что об этом думает уволенный заместитель директора учебного заведения Наталья Шевелева, отправившая учащихся в лагерь «Сямозеро», угрожая за отказ отчислением («Новая газета» писала об условиях практики в июне). Связалась с Натальей Валерьевной в «ВКонтакте», и тут же была заблокирована.

Запись на «стене» педагога гласит: «Случилось хорошее — благословляй Бога, и хорошее останется. Случилось плохое — благословляй Бога, и плохое прекратится». А один из ее недавних постов призывает «спешить делать добро»...