Ожидаемо приняла ОБСЕ сторону Киева и в новом политической событии — когда 18 июля представители Донбасса и 19 регионов Украины объявили в Донецке о создании государства Малороссия. Какими соображениями руководствовались эти люди, принимая к обсуждению отдельный Конституционный акт по этому поводу, сказать трудно. Во всяком случае — сказать достоверно. Но факт, что буквально немедленно именно председатель ОБСЕ и австрийский федеральный министр Себастьян Курц заявил в своём блоге об «обеспокоенности» по поводу новой политической инициативы Донецка: «Обеспокоен событиями в Украине — «объявлением» о «Малороссии»; нужно избегать действий, которые ставят под угрозу выполнение Минских договоренностей».
Отметим обилие выражающих презрение кавычек — и поймём, почему девушка на луганском перекрёстке захотела выразить ответное презрение первому попавшемуся чиновнику из организации, мнению донбассчан, предельно малопочтенной…
В Луганске сегодня все в той или иной мере политики.
Хочет ли Луганск стать Малороссией?
В Луганске инициатива из Донецка встретила реакцию откровенно хмурую. Точнее, хмуро-недоуменную. Да, слова: «Мы, представители бывших регионов «Украины» (за исключением Крыма) заявляем об учреждении нового государства, которое является правопреемницей «Украины» — разнеслись по республике мгновенно. Но вызвали — если судить по личным впечатлениям из многочисленных разговоров — именно недоумение, довольно быстро переходящее в неприятие. Люди не понимают, зачем нужно восстанавливать Украину «под другим именем» и тем более — становиться её правопреемником. «Преемником какого права? — язвительно поинтересовался один из тех, кто защищал Луганск ещё летом 2014 года. — Права разносить снарядами жилые дома? Права разрывать людей на куски бомбами? Мы, вообще-то, не за это воевали…»
«Нет, идея ликвидировать преступный режим в Киеве вместе со всем его преступным государством правильна, — отметил другой человек, когда-то лично возивший под обстрелом боеприпасы на фронт. — Но мы сражались за Новороссию, а не за то, чтобы вернуться в состав Украины под любым новым названием. Мы — часть Русского мира, мы — часть России. А любая Украина, как её ни переименовывай, — всегда «Анти-Россия». Это заложено в самом украинском проекте».
В принципе, о том же говорят сегодня многие. Вплоть до уровня президента России Владимира Путина, который не так давно высказал афористичной верности фразу: ”Единственный товар, который украинские политики производят, — это русофобия”. Вот только история подсказывает, что речь идёт не только о нынешних украинских политиках. Искусственно вырванные из тела России её изначальные земли у любого искусственно вырванного русского народного тела их обитателя вызывают — и всегда будут вызывать — естественную озабоченность их судьбами. Просто в силу опасений за их целостность и сохранность под боком у великой России. Добраться этим опасениям до уровня государственной политики — это, как мы видим, тоже процесс крайне быстрый.
Поэтому любой «сознательный», то есть осознавший себя «антирусским» украинец в силу самого положения вещей становится сепаратистом в большом «русском мире». И потому концентрируется на ненависти к нему. Опять же, как мы видим, мгновенно находящей своё выражение в нацизме и соответствующем физическом терроре против всех не «свидомых».
В Луганске это сегодня понимают очень хорошо очень многие.
Неужели этого не понимает Александр Захарченко?
В Луганске достаточно прохладно — если не сказать кисло — восприняли новую политическую линию главы ДНР Александра Захарченко. Владимир Дейнего, представитель Луганской республики на переговорах в Минске прямо назвал предложение союзного лидера «несвоевременной инициативой». Которая к тому же с луганскими политиками не обсуждалась.
Примерно в том же ключе высказались и в Народном совете ЛНР. В своём официальном обращении, размещённом на сайте луганского парламента, его председатель Владимир Дегтяренко прямо указывает: «Луганская Народная Республика не направляла своих официальных делегатов в Донецк для участия в заседании представителей регионов Украины. Более того, мы даже не были осведомлены о намерении провести это мероприятие, с нами данный вопрос не согласовывался». Впрочем, и в случае согласования, дал понять Дегтяренко, не факт, что в ЛНР инициативу Захарченко поддержали бы. «На данный момент целесообразность подобного шага вызывает большие сомнения», — подчеркнул глава луганского парламента. И напомнил, что «подобные решения можно принимать только с учетом мнения самого народа».
Нет, всё понятно: само провозглашение Донецка «столицей Малороссии» обязано вызвать ревность в Луганске. Этот город всегда считался «вторым» в Донбассе после Донецка. И в нынешних региональных и надрегиональных политических раскладах глава ЛНР Игорь Плотницкий котируется куда ниже своего коллеги из ДНР.
Признавать верховенство Захарченко Плотницкий вообще не любит. И не хочет. Что логично, но в случае реального продвижения проекта Малороссии это сделать придётся. Нет, в силу разных обстоятельств луганский лидер вряд ли продержится политически до тех времён — но это как раз и подразумевает, что здесь и сейчас он просто обязан будет сопротивляться малороссийскому проекту.
Хотя… Разумеется, лишь в том случае, если за проектом этим не стоит Москва. А это не исключено, полагают информированные наблюдатели.
Так, один из виднейших аналитиков по украинским делам Михаил Онуфриенко отметил, что «если абстрагироваться от всех эмоций, то была озвучена та же самая идея, о которой, в общем-то, все время говорит Путин, — о том, что нам нужна единая братская дружественная Украина».
«То есть, по сути, впервые озвучен факт, что нужна не территория ЛНР или ДНР, которые хотят стать частью России, не территория Новороссии, которая там включает восемь областей, а все остальное пусть забирает противник. А именно новое государство, которое возникнет на обломках старого, включая в себя, в том числе территории Луганской и Донецкой республик», — пояснил политолог.
Что же касается самого интригующего вопроса, то, по мнению Онуфриенко, «всё говорит о том, что заявление было согласовано». «Если послушать все предыдущие выступления Захарченко, в них никогда эта идея не присутствовала, — приводит аналитик логику этого утверждения. — Даже когда он устраивал прямые мосты с Харьковом и другими городами, речь шла о том, что если у вас там будет восстание, то мы поможем. Не более того. Здесь же было чётко и ясно сказано: да, новое государство, всё в прежних границах Украины, без Крыма, включая Луганскую и Донецкую республики».
А какова позиция Москвы?
Она, скажем открыто, сдержанна, но оставляет для себя довольно широкие границы для дальнейшего развития.
Во-первых, если исходить из высказанного Александром Захарченко, его позиция в целом гладко входит в политическую линию Кремля по украинскому вопросу. Создание Малороссии как нового федеративного государства призвано остановить гражданскую войну и избежать новых жертв? Так желательность такого варианта не раз озвучивалась и в Москве. Более того, сами пресловутые Минские соглашения неминуючи ведут Украину к федерализации. Отчего Киев просто осиновым листом и дрожит от перспективы, что его заставят однажды их выполнить.
Во-вторых, в Москве не раз заявляли также, что при всей федерализации она — за единую дружественную Украину у своих границ. Например, в прессе приводятся слова главы Центра политической конъюнктуры Алексея Чеснакова, который в следующих выражениях пересказал выступление 19 июля Владислава Суркова, помощника президента РФ по донбасско-украинской тематике: «…Главное здесь то, что Донбасс воюет не за отделение от Украины, а за её целостность. За всю Украину, а не за её часть. То есть на Украине идет гражданская война между людьми, которые по-разному видят будущее своей страны. У Киева есть евроутопия. Донецк отвечает идеей Малороссии».
Примечательно чуть ли не текстуальное совпадение с тем, о чём говорилось и в Донецке: «Наше предложение украинскому народу восполняет (Минские) соглашения. Война теперь невозможна, мы один народ. Люди, живущие здесь и на территории теперь уже бывшей Украины, — не сепаратисты и не террористы. Это люди, мирным путем принявшие решение менять ситуацию на благо».
В-третьих, хорошо информированные наблюдатели уже несколько недель назад получали сигналы, что вскоре будет достаточно решительно изменена политическая риторика. А именно: от конфронтации с «украинством», право выступать от имени которого взял на себя парадоксальный союз украинских нацистов и иудейских олигархов, надо будет переходить к развитию тезиса как раз об одном народе русских и украинцев. И таким образом вырывать последних из-под конфронтационного влияния нацизма. Под эту политику подводится уже и социальная основа: начались утверждения, будто новейшие соцопросы показывают, что «количество людей с позитивным отношением к России снова стало больше, чем количество русофобов».
Наконец, сама обтекаемость высказываний российских официальных лиц говорит о по меньшей мере заинтересованном внимании к тому, что было объявлено в Донецке. Так, пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков высказался в том ключе, что эта тема «подлежит осмыслению и анализу». Далее и он, и другие политики дополнили эту позицию в том смысле, что заявления Захарченко о возможности создания Малороссии являются его личной инициативой. И они не слишком реалистичны с точки зрения «обязательств сторон по минскому комплексу мер», а больше относятся к ударам в информационной войне, будучи «ответом на провокационные заявления киевских политиков». Но в целом, подчеркнём, никакого реального дезавуирования инициативы Захарченко со стороны Москвы не отмечается.
«Россия, естественно, не могла публично поддержать это заявление в силу того, что Россия признает президента Порошенко, — объясняет такую позицию Михаил Онуфриенко. — И уже в силу этого в Москве тоже высказывания осторожные. А в целом всё абсолютно разумно, и действия всех лиц, которые так или иначе в этом участвуют, очень предсказуемы. Запад осудил, Киев осудил. И, собственно говоря, даже вот эта мгновенная реакция — все высказались в течение суток, включая Госдеп США, — говорит о том, что все всё поняли правильно: что это серьёзное заявление, на которое надо реагировать».
Интересно, что американцы отреагировали весьма сдержанной «обеспокоенностью». Во всяком случае, пресс-секретарь Госдепартамента США Хезер Науэрт объявила о ней так: «Мы слышали, что так называемые сепаратисты — я обращаю внимание, что называю их так называемыми сепаратистами — хотят видеть новое государство, которое будет создано на месте Украины. Это является тем вопросом, который, безусловно, вызывает у нас обеспокоенность».
Так что истерику по этому поводу наблюдатели отмечают лишь в Киеве, Берлине, Париже и ОБСЕ. Любопытный союз проявился.
Впрочем, авторитет этого образования среди жителей Донбасса вполне отражается в издевательских жестах луганских девушек. В борьбе за умы людей эта сторона уже проиграла.
Но не стоило бы, видимо, оставлять без внимания и фразу, тоже сказанную в нынешнем Луганске: «Идея Малороссии политически, быть может, и перспективна. Но лично мне ближе идея Новороссии. Как части большой России в её прежних имперских границах»…
