Традиционно 14 июля в Париже в честь Дня взятия Бастилии, национального праздника Французской Республики, проходит военный парад с участием тяжёлой техники и самолётов. В 2017 году мероприятие по приглашению своего коллеги Эммануэля Макрона посетил президент Соединённых Штатов Дональд Трамп.

В сентябре 2017 года, снова встречаясь с Макроном, Трамп выразил желание устроить что-то аналогичное и в Соединённых Штатах, отметив, что на него произвело впечатление увиденное в Париже.

«Во многом из-за того, что я увидел, мы можем устроить что-то подобное 4 июля в Вашингтоне на Пенсильвания-авеню, — заявил Трамп. — Мы должны постараться и сделать лучше».

По словам американского президента, в США должен пройти «по-настоящему великий парад, демонстрирующий нашу военную мощь».

«Я поговорю с генералом Келли и со всеми людьми, которые к этому имеют отношение, и мы посмотрим, сможем ли мы это устроить в этом году. Но мы точно начнём делать это», — подчеркнул президент Соединённых Штатов.

Если США всё-таки решатся провести военный парад, сопоставимый с французским, то им придётся потратить на это несколько миллионов долларов, утверждает The Washington Post.

Газета добавляет, что Пентагон предпочёл бы провести парад не на День независимости, а 11 ноября — в день столетнего юбилея завершения Первой мировой войны, когда в США отмечается День ветеранов.

«Парад для американцев — явление совершенно нормальное, и они их тоже проводят, просто не в таких масштабах. У них нет парадов, сравнимых с нашим на 9 мая на Красной площади, но они проводят их в военных академиях, ещё где-то, — заявил в интервью RT Сергей Кислицин, научный сотрудник Центра североамериканских исследований Института мировой экономики и международных отношений РАН. — Трамп, скорее всего, видит в этом проявление мощи».

По словам президента Американского университета в Москве Эдуарда Лозанского, решение Трампа провести мероприятие обусловлено тем, что он стремится повысить свой авторитет среди военных.

«Я рассматриваю это как попытку каким-то образом поднять свой престиж среди электоральной базы, поскольку известно, что армия всегда больше поддерживает республиканцев, чем демократов. Так что я расценивают это как продолжение внутриполитической борьбы, а не как демонстрацию мощи всему миру», — пояснил эксперт в беседе с RT.

«И кто теперь человек-ракета?»
Американская общественность предложение своего президента встретила неоднозначно. Многие раскритиковали Трампа в социальных сетях. Бывший пресс-секретарь Пентагона и Госдепа Джон Кирби сравнил Трампа с лидером Северной Кореи Ким Чен Ыном.

«Парад с участием военной техники для одного человека: и кто теперь «человек-ракета»?» — написал Кирби в своём Twitter.
В статье для CNN, написанной по этому поводу, Кирби отметил, что у США нет необходимости демонстрировать свою военную мощь на улицах Вашингтона.

«Мы и так делаем это каждый день во всех частях света», — заметил он.

Многие другие пользователи Twitter в США также не в восторге. Трампу ставят в вину, что парад станет пустой тратой денег, и сравнивают его с советскими и северокорейскими демонстрациями военной силы.

«Мы уже знаем, как это будет выглядеть», — отмечает jordan, сопровождая свой комментарий фотографией военного парада в КНДР.

«Трамп приказал провести военный парад, как в Советском Союзе. Что за одержимость Советами? Он в курсе, что это вышло из моды много лет назад, и Советский Союз развалился?» — спрашивает Ed Krassenstein

«Это продолжается с начала избирательной кампании. Его сравнивают не только с Ким Чен Ыном, но и с Гитлером. И конечно, он „лучший друг главного злодея на планете” — Владимира Путина, как его представляет американская пресса. Что бы он ни делал, всегда пресса найдёт, как его унизить, оскорбить. Даже Никсона так не шельмовали», — отметил Лозанский.

Не оценили жест Трампа и часть его сторонников.

«Американские вооружённые силы — это круто. Массивная демонстрация военной мощи на улицах мирных городов в США — нет», — пишет консервативный журналист Бен Шапиро.

«В чём проблема? — возражает, в свою очередь, пользователь Mari. — Я люблю военные парады».

«Любое действие Трампа воспринимается в штыки, особенно представителями либеральных кругов, хотя и некоторыми республиканцами тоже, поэтому они сведут это к проявлению каких-то диктаторских замашек.

Они же вообще стремятся его представить как сторонника деспотических подходов во власти. Хотя я этого не разделяю, — отмечает Кислицин. — В Великобритании военные парады тоже проходят, а Великобритания вроде не считается диктатурой по американским меркам».

Не американская традиция
Соединённые Штаты Америки, в отличие от многих других государств, не имеют традиции проведения масштабных ежегодных военных парадов.

Иногда военнослужащие участвуют в шествиях, посвящённых инаугурации президента, Дню независимости и некоторым другим праздникам, но чисто военные парады с демонстрацией военной техники на улицах городов проводились до этого только по случаю окончания войн.

Так, в 1865 году в Вашингтоне по Пенсильвания-авеню промаршировали 145 тыс. солдат-северян, что ознаменовало завершение Гражданской войны в США. В дальнейшем военные парады проходили в 1918 и 1945 годах, тогда чествовали вернувшихся домой участников Первой и Второй мировых войн. По окончании Корейской войны и войны во Вьетнаме парады не проводились.

Последний военный парад в американской истории состоялся в 1991 году по случаю окончания операции «Буря в пустыне» и вывода американских войск из Ирака во времена президентства Джорджа Буша — старшего.

«Я наблюдал этот парад: я был в Вашингтоне в тот день, — отмечает Эдуард Лозанский. — В Америке нет традиции проведения парадов. Но сейчас всё меняется. Такого ведь тоже не было: президент в Белом доме уже больше года, но до сих пор делаются попытки доказать, что выборы были нелегитимными и иностранная держава (имеется в виду Россия) привела Трампа к власти».

Против Трампа идёт информационная война, в которую вовлечены СМИ и так называемый истеблишмент, и президенту как-то надо защищаться, считает Лозанский.

«Этот парад — перетаскивание на свою сторону вооружённых сил, на которые Трамп будет опираться в случае, не дай Бог, гражданской войны или попытки государственного переворота», — утверждает эксперт.

По словам Сергея Кислицына, Трамп, как традиционный республиканец, выступает за сильную армию и за поддержку вооружённых сил, поэтому военные традиции ему не чужды, как и демонстрация силы.

Александр Бовдунов

Скорее всего, украинский кризис был последним польским успехом на европейском фронте (хоть мало ли что ещё может случиться), но, тем не менее, продержаться 25 лет, интригуя против интересов абсолютных лидеров ЕС и от них же получая деньги на поддержание польской экономики и социальной стабильности – это надо уметь. Украина, например, наоборот, заплатила своей экономикой и социальной стабильностью за право подписать с ЕС пустую бумажку, в результате которой, как и двадцать лет назад, «евроинтеграция Киева» является, по словам европейских чиновников, проблемой далёкого будущего, приступать к которой раньше средины столетия никто не намерен. Почувствуйте разницу в украинском и польском подходах. В то время, как европейцы доили украинцев, поляки доили и тех, и других.

Во-вторых, поляки кое-чему учатся на исторических ошибках. Внешняя политика, правда, у них остаётся такой же авантюрной, как и раньше. Но вот взгляды на политику внутреннюю у них изменились уже к началу ХХ века. Ослабление в средине XVII века польской государственности и последующий её коллапс, спровоцировавший разделы Речи Посполитой, произошли во многом потому, что борясь за свои «вольности» элита смертельно боялась сильной королевской власти. Поэтому на польский престол избирались короли слабые, с политической, военной, а бывало, что и с интеллектуальной точек зрения. Это открыло иностранным державам возможность влияния на избрание короля, а, следовательно, и на польскую политику.

Уже Вторая Речь Посполитая учла данную ошибку и сделала ставку на диктатуру Пилсудского. Третья Речь Посполитая тоже делала ставку на сильных политиков. Валенса, Квасьневский, Туск, Качиньский, каждый по разному известны далеко за пределами Польши. Причём, когда правительство Туска, идя на поводу у оперившейся бюрократии и неоевропейской части общества, попыталась пожертвовать польской независимостью в обмен на укоренение варшавских бюрократов в структурах ЕС, общество тут же почуяло опасность и проголосовало за склонного к консервативному авторитаризму Качиньского. В борьбе с польскими либералами, пытавшимися опереться на диктатуру евробюрократии, польские консерваторы поставили на диктатуру национального лидера и пока побеждают.

Но диктатура (или авторитарное правление) национального лидера возможно лишь до тех пор, пока его поддерживает народ (желательно абсолютное большинство). То есть национальный лидер должен проводить политику, понятную и приемлемую для широких народных масс. В мононациональных государствах, каковым является Польша, такая политика может быть только националистической. Тем более, что избыточный национализм всегда был свойственен польскому менталитету.

Национализму же, даже самому мягкому (а польский национализм достаточно радикален) нужен враг. Националисты врут, когда говорят, что национализм – любовь к своей родине (патриотизм с национализмом иногда пересекаются, но не тождественны). На самом деле национализм это, ненависть (в радикальном варианте), либо пренебрежительное отношение (в варианте умеренном) к другим нациям.

Россия и Германия (русские и немцы) являлись традиционными геополитическими врагами-конкурентами Польши, но они не представляли собой удобных для польских националистов противников. Выходить с ними за рамки дипломатических приличий было себе дороже (это поляки усвоили по результатам 1795, 1815 и 1939 годов).

Но рядом оказалась бандеровская Украина. Да, созданная при активном польском участии, да, вчерашний союзник. Но ослабевшая, потерявшая ценность для Запада и уже не пригодная выполнять предназначенную ей Польшей функцию антироссийского буфера. Зато удобная, как мальчик для битья.

Украинцы, как были в XVI-XVII веках, так и остались для поляков холопами. Но после Богдана, они были ещё и холопами, предавшими пана. Пока, до распада Российской империи, украинцы были православными малороссами (то есть русскими), даже пока они были советскими атеистами (то есть, теми же русскими, только в профиль) поляки были толерантны. Толерантны они были и первые десять лет украинской независимости (пока Киев был во всех отношениях сильнее и перспективнее Варшавы и сохранял возможность укрепить союз с Россией). После первого майдана Польша уже разрешила себе позицию покровительства, неразумному «младшему брату», но её «толерантность» (проистекающая из эгоистических интересов) простиралась вплоть до обучения в специальных тренировочных лагерях и финансирования тех самых боевиков, которые под бандеровскими лозунгами свергли власть Януковича. Тогда Варшава отказывалась замечать бандеровщину на Украине, а если не заметить было невозможно, ссылалась на отдельные эксцессы.

Но вот украинцы стали в польских глазах не просто холопами-предателями, но бесполезными холопами-предателями. И поляки увидели бандеровщину, и вспомнили о том, что бандеровцы в годы Великой Отечественной войны (которая для Польши была Второй мировой) являлись коллаборантами, истово служившими Гитлеру в полицейских батальонах, охране концлагерей, карательных командах и в дивизии СС «Галиция». Поляки вспомнили, что бандеровцы учинили Волынскую резню, в ходе которой погибло от 60, до 200 тысяч мирного польского населения Галиции и Волыни, что бандеровцы были главными участниками уничтожения польской интеллигенции во Львове, которую зачистили эффективнее и надёжнее, чем даже львовских евреев.

В общем, они вспомнили всё. И приняли закон об ответственности за отрицание бандеровских преступлений и распространение бандеровской идеологии. И придали ему частично экстерриториальный характер. То есть, пока вы героизируете Бандеру на Украине, вашей выдачи никто не потребует, но стоит вам пересечь границу Польши, даже если вы будете молчать, как рыба, сядете на три года за то, что вы наговорили на Украине. Для гастарбайтеровствующих в Польше бандеровцев, это, как осиновый кол. Ведь с учётом украинской ментальности, они теперь даже дома под одеялом должны бояться «Слава Украине!» шептать. Сосед или даже жена, после пересечения границы, с радостью донесут польским властям о неблагонадёжном.

Ничего личного. На Украине хорошо усвоили и любили повторять высказывание лорда Пальмерстона: «У нас нет неизменных союзников, у нас нет вечных врагов. Лишь наши интересы неизменны и вечны, и наш долг – следовать им». Теперь древней «шумерской нации» предстоит испытать на себе действие данной максимы.

Польша не передумает и не остановится. Незачем. Украину всё равно не сохранить. В Варшаве это понимают. Там слишком близко и хорошо знакомы с украинской элитой, чтобы питать иллюзии относительно прихода к власти нежданного «спасителя Украины».

Народ травлю бандеровцев поддерживает (любой народ поддержал бы, а польскому и Бог велел). Правительству эта травля политически выгодна. Приезжающих на заработки холопов, приучает к покорности и услужливости. Ну и на перспективу можно будет попытаться в компенсацию за Волынскую резню, при случае вернуть хотя бы часть утраченных в 1939 году «кресов всходних».

Так что, всё ещё только начинается. Холопы-предатели забыли, как умеют мстить возвращающиеся паны. Несколько поколений, не видели ни батогов, ни виселиц. И сейчас миллионы этих непуганных «шумеров» сами едут в Польшу, попадая в юрисдикцию мстителей. О! Для них там придумают законы! И за хмельниччину, и за гайдаматчину, и за львовских орлят, и за Бандеру, и даже за то, что не смогли стать надёжным антироссийским буфером – за всё ответят бандеровцы перед строгими, но справедливыми панами. Это им не перед русскими каяться. Поляки, конечно, покаяние с довольствием выслушают, но и возмездие за ними не заржавеет.

А вина будет, был бы бандеровец.