Со своей стороны израильские СМИ уточняют, что встреча была посвящена иранскому присутствию в Сирии. На ней израильтяне предъявили россиянам штабные карты и данные разведки.

По данным агентства Reuters, Биньямин Нетаньяху сказал Сергею Лаврову: «Мы не допустим, чтобы иранцы разместились в 100 км от границы». Именно на такое расстояние, как утверждают израильские СМИ, Россия предлагала отвести проиранские силы. Известно, что раньше речь шла о 80-километровой буферной зоне. Но Израиль не удовлетворило ни то, ни другое.

Основное требование Израиля — исключение любой возможности обстрела иранцами его территории из Сирии.

То есть речь идет о том, чтобы убрать из этой страны все ракеты среднего и дальнего радиуса действия. Израиль также требует, чтобы Иран прекратил производство высокоточного оружия и систем противовоздушной обороны, а также контрабанду оружия в Ливан и Сирию. В случае невыполнения этих требований израильтяне оставляют за собой полную свободу действий как в отношении проиранских сил, так и в отношении сирийской армии, так как, по их мнению, президент Сирии Башар Асад полностью несет ответственность за действия иранцев на своей территории.

Израильтяне не просто делают заявления, но и демонстрируют свои военные возможности. За день до приезда в Иерусалим российских представителей Израиль нанес удар по научно-исследовательскому центру в районе Масьяф в провинции Хама (220 км от Дамаска), рядом с которым находится лагерь проиранских шиитских формирований. А за день до саммита в Хельсинки ВВС Израиля атаковали военные позиции в районе аэропорта Нейраб в провинции Алеппо, где, как утверждают израильские СМИ, также размещались иранские военные.

Реакции со стороны России не последовало. Де-факто Москва всегда закрывает глаза, если израильские ракетные удары не угрожают российским военным в Сирии и связаны с иранским присутствием в этой стране.

Главная задача России на данный момент — возвращение под контроль Дамаска всей территории Сирии. Речь идет о юго-западной зоне деэскалации, которая примыкает к границам Израиля и Иордании. Чтобы военная операция там прошла гладко, России нужно было заручиться поддержкой этих двух стран, а также США. Казалось, что договоренность была достигнута после переговоров в Хельсинки. Вашингтон устраивало все, на что соглашался Израиль. Речь шла о соблюдении соглашения 1974 года о размежевании между Сирией и Израилем, а также об уходе иранцев из Сирии. Эти вопросы обсуждались также на переговорах Биньямина Нетаньяху с президентом РФ Владимиром Путиным 11 июля в Москве.

Однако полный уход иранцев из Сирии Россия обеспечить сейчас не может. На время операции на юге Сирии она смогла добиться лишь того, чтобы проиранские силы в ней не участвовали. Но сейчас, когда после достижения договоренности о примирении между Дамаском и сирийской оппозицией в провинциях Эль-Кунейтра и Деръа юг практически полностью вернулся под контроль сирийского правительства, Израиль снова возвратился к своим требованиям по Ирану.

Израильская позиция была обнародована на фоне очередного обмена жесткими заявлениями между Вашингтоном и Тегераном. В конце прошлой недели президент Ирана Хасан Роухани предостерег президента США Дональда Трампа от необдуманных действий. В ответ президент США пригрозил Тегерану серьезными последствиями. А госсекретарь Майк Помпео сравнил высшее руководство Исламской Республики с мафиозной структурой. В свою очередь, руководитель и духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи заявил, что вести переговоры с США бесполезно. За пару часов до встречи с российской делегацией Биньямин Нетаньяху припомнил и одобрил заявления американских политиков.

Уже после переговоров в Иерусалиме российский МИД помимо заявления об итогах прошедшей встречи решил ответить и на недавнее заявление Госдепа США о том, что Москва не выполняет свои обязательства по юго-западной зоне деэскалации. «Хотели бы подчеркнуть, что в реальности дело обстоит противоположным образом. Именно Вашингтоном в течение многих месяцев ничего не было сделано для того, чтобы в юго-западной зоне деэскалации отделить так называемые умеренные отряды оппозиции от террористов ИГИЛ и "Джебхат ан-Нусры" (запрещенных в РФ.— “Ъ”)»,— заявили в МИД РФ. Ровно такие заявления звучали от российских и американских дипломатов до саммита в Хельсинки, на котором президенты двух стран, казалось бы, пришли к договоренностям по югу Сирии.

Все изменилось, когда Пекин перешел от работы по площадям к снайперской стрельбе по наиболее значащим целям. Мало того, что общая сумма вложений к 2016 году выросла втрое (до 85,8 млрд. долл.), так еще и интерес инвесторов стал сосредотачиваться на странах, формирующих основу экономической мощи Евросоюза. Так, в частности, приток китайского капитала в Германию подскочил в 24 раза до 12,6 млрд. долларов.

И теперь, похоже, что в периферийных странах ЕС Китай купил все, что там только представляло хоть какой-нибудь интерес. В результате объем притока китайского капитала туда начал снижаться, местами вдвое, тогда как масштабы денежного дождя для Берлина остаются неизменными. Межнациональная консалтинговая компания EY (Ernst & Young) установила: с начала текущего года из общей суммы в 14,9 млрд. долл. для ЕС в Германию китайские бизнесмены "привезли" 9,9 млрд.

Пока их интересовали второстепенные предприятия, правительство и деловые круги Германии на происходящее реагировали вяло. Скорее радовались притоку капитала. Разве что опасались утечки важных стратегических или военных технологий. Все сильно изменилось, когда вежливые деловые люди с явно восточной внешностью стали интересоваться долями в корпорациях, формирующих основу экономической мощи Германии. Например, широкую огласку получила сделка по покупке за 4,7 млрд. долл. китайской компанией Midea Group одного из мировых лидеров в области промышленного роботостроения, немецкую корпорацию Kuka.

Всего за один год представители бизнеса из Поднебесной, полностью или в значительных долях, приобрели 309 крупных европейских компаний. В том числе 68 немецких, 47 британских и по 34 во Франции и Италии. Тогда как всего десять лет назад, в 2007, Китай по всей Европе в целом вложился всего лишь в 51 предприятие. А тут сразу столько и еще в первой лиге! Автопроизводитель Geely за 7,5 млрд. долл. стал владельцем 9,69% концерна Daimler. Кстати, ему уже принадлежит и шведский Volvo. Китайский Ningbo Jifeng полностью купил ведущего поставщика автозапчастей - концерн Grammer.

И этот список уже занимает несколько страниц. Причем, судя по темпам роста масштабов, ни собственно немецкое, ни правительство всего Евросоюза в целом уже не в состоянии организовать сколько-нибудь эффективный жесткий заслон от явно наметившегося экономического поглощения Европы. Если в отдельных ключевых точках, связанных с важными оборонными секретами, контроль еще работает, то в остальной части "свободного рынка" владельцы бизнесов патриотизма не проявляют. Наоборот, охотно идут на переговоры с богатыми инвесторами. Это ведь хорошо, когда в результате сделки биржевые котировки, а значит и размер капитализации бизнеса возрастают? Разве нет?

Впрочем, это вопрос уже не экономике. Рост размера накопленных иностранных инвестиций и их концентрация в предприятиях, формирующих основу экономической и технологической мощи государства, в конечном итоге ведет к росту лоббистских возможностей влияния инвесторов на политический механизм страны. В том числе, на правительство. На всех уровнях – от местных до федеральных, включая Брюссель. Тем самым надо констатировать формирование двух важных процессов и одной угрозы.

В первую очередь расширение китайских инвестиций в Европу постепенно перетягивает ее экономическую мощь с позиции самостоятельного противовеса прочим кластерам (американскому и китайскому) в пользу усиления экономической мощи Китая. Тем самым значительно усиливая его позиции в противостоянии с Америкой.

Далее, тем самым, Пекин исподволь обостряет проблему традиционного американского влияния в Европе, возникающую ввиду прогрессирующего расхождения векторов геополитических и экономических интересов США и ЕС. А значит, и увеличивая остроту многочисленных конфликтов в этом направлении.

Но самое главное, накопление китайских инвестиций постепенно осложняет Брюсселю и Берлину осознание и формирование собственной геополитической субъектности. Усиливается риск простой смены патрона. Раньше на Континенте доминировали США, теперь станет доминировать Китай. Европа по-прежнему останется на вторых ролях.

Для России это несет определенные риски. Прежде всего, в части качества геополитической позиции в мире, который сложится "после крушения гегемонии США". В интересах Москвы и Берлина (Брюсселя) формировать общий политико-экономический кластер, способный совместно с Пекином осуществлять сшивку Евразии в единое экономическое и политическое целое. Так что фактически мы все - США, Китай и Россия - сейчас занимаемся "разделом Европы".