— Естественно, Россия не отвернется от Ирана, хотя бы потому, что это один из основных наших экономических партнеров. Абсолютно уверен, что мы будем занимать ту же позицию, что и раньше. Договоров, обязывающих Россию прийти на помощь Ирану в случае агрессии третьей стороны у нас точно нет. А торговля вооружениями, конечно, идет.

«СП»: — Мы могли бы предложить Тегерану что-нибудь новенькое. Им, может, скоро понадобится…

— Не думаю, что до этого дойдет. Поставки серьезных вооружений приведут к новому витку конфронтации с американцами. Сейчас мы в этом не заинтересованы. Поэтому ныне действующие контракты Россия продолжит выполнять, но вряд ли мы начнем поставлять какое-то сверхсовременное оружие.

Что касается обстановки в проливах, то она будет ухудшаться. При этом Соединенные Штаты прекрасно понимают, что никакой конфронтации в районе Оманского залива и Ормузского пролива быть в принципе не должно. Американцы на это не пойдут.

Какой бы контингент Вашингтон туда не перебросил, достаточно одного пуска ракет со стороны Ирана в сторону нефтяных полей Саудовской Аравии, Бахрейна или Кувейта, чтобы на следующий день наступил 1974 год — рост цен на нефть и полноценный энергетический кризис. Поэтому будет идти пусть и жесткая, но словесная перепалка. До военной конфронтации дело не дойдет.

По мнению военного эксперта Бориса Рожина, Россия будет стараться сохранить отношения со всеми силами на Ближнем Востоке.

— Россия и Иран партнеры в сирийской войне. При этом обе стороны не скрывают, что несмотря на схожие интересы, есть и разногласия экономического и политического характера, но их считают рабочими моментами, с которыми можно жить. В целом Москве выгоден достаточно сильный субъектный Иран, чтобы проводить свою субъектную политику на Ближнем Востоке. Это не дает американцам восстановить там ту гегемонию, которой они обладали в первые годы после вторжения в Ирак.

Если брать конфликт Ирана с Израилем, Саудовской Аравией и США, то Россия не планирует вмешиваться в эту гибридную войну и пытается позиционировать себя как посредника. Так, Москва была посредником в Сирии, когда Иран отвел свои войска — КСИР и всякие «прокси», от границы с Израилем, а взамен Израиль, Саудовская Аравия фактически сдали южный фронт боевиков, позволив силам Асада взять под контроль границу с Иорданией и Израилем на Голанских высотах.

То есть для России такая позиция уже привычна. В случае последнего инцидента в Оманском заливе Россия, скорее всего, вновь займет позицию миротворца, будет призывать к дипломатическим методам разрешения проблемы. Какие-то меры США, направленные против Ирана, в ООН не пройдут — Москва применит право вето.

«СП»: — То есть явно «вписываться» за Иран Россия не станет?

— Не станет. С одной стороны, Москва хочет сохранять контакты и с Саудовской Аравией, и с Израилем, оставаясь над схваткой. А с другой — есть свой шкурный момент. Конфликт в регионе ведет к повышению цен на нефть. Инцидент с танкерами уже привел к всплеску котировок на несколько процентов в течение часа. Если там начнется наращивание военного присутствия США, цены на нефть будут только расти.

«СП»: — Думаете, Вашингтон может пойти на вторжение?

— Максимум на что здесь пойдут США — это воздушные и морские удары. Но даже в этом случае последствия будут непредсказуемы. Ведь война затронет целый ряд стран: Ливан, Израиль, Сирию, Ирак, Йемен. Слишком много переменных, которые очень трудно учесть. Не зря премьер Японии Абэ привозил в Тегеран американские предложения, которые Тегеран отверг.

«СП»: — Россия отказала Ирану в поставках С-400, но теперь многое может измениться…

— Да, это было еще до инцидента с танкерами. Россия не хочет нарушать баланс сил в регионе. А вот если саудовцы захотят купить С-400, то тогда возможны поставки и в Иран.

Директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов считает важным развести экономические интересы Москвы и Тегерана.

— Это все началось не вчера. Война в Йемене идет с 2014 года. Хуситы, которые ориентируются на Иран, воюют с силами, которые ориентируются на Саудовскую Аравию. Причем в последнее время просаудовская коалиция стала активно перекрывать каналы подвоза, потому что без поддержки Ирана хуситы долго не продержались бы. Хуситы же в ответ стали бить по территории Саудовской Аравии, чего раньше не делали. И тут начались еще и теракты против танкеров. Сказать, что это напрямую делает Иран? Доказательств нет. Раньше они угрожали атаками на танкеры, а сейчас отрицают.

Но надо понимать, что Иран занимает второе место в мире по запасам газа после России. И он находится достаточно близко к европейским рынкам — основному газовому рынку для России. Сейчас, пока против Ирана действуют санкции, он не может быть нам конкурентом по газу. И так будет до тех пор, пока будет существовать режим аятолл. Но если режим сменится на проамериканский, им тут же дадут возможность зарабатывать, поставляя газ в Европу.

Поэтому России выгодно продвигать два направления. Первое — поддерживать действующий в Иране режим и второе — пустить иранский газ в другом направлении. Давно прорабатывается идея газопровода Иран-Пакистан-Индия. Ведь Индия — быстрорастущий рынок. К тому же находится от России далеко и построить туда газопровод все равно сложно. А везти СПГ тоже далеко.

О том, какие факторы могут повлиять на начало боевых действий против Ирана нам рассказал политолог-американист, эксперт Центра исследования проблем безопасности РАН Константин Блохин.

— Понятно, что Иран в происходящем совершенно не заинтересован. Напротив, ему нужна стабильность, экспорт нефти. А провокация с танкерами как раз блокирует этот экспорт. Поэтому ее бенефициарами могут быть США и их союзники по региону: Саудовская Аравия и Израиль.

Вот уже сорок лет США одержимы сменой режима в Иране. Дошло даже до того, что в последней их стратегии по борьбе с терроризмом Иран официально назван государственным спонсором терроризма.

Но американская элита и даже сама администрация Трампа неоднородна по отношению иранской угрозы. Трампу масштабная военная интервенция в Иране не нужна. Потому что это ловушка. Потом его же за это будут критиковать.

Для Трампа сейчас главное сделать американскую экономику более конкурентоспособной, снизить финансовые затраты. Поэтому он и идет на пересмотр торговых соглашений. Он сам не раз с возмущением говорил, что США потратили на войны на Ближнем Востоке 7 трлн. долларов.

Тех 120 тысяч американских солдат, которых хотели отправить на Ближний Восток, это капля в море для Ирана. Нужно не менее 1,5 млн. человек для смены режима и контроля над ситуацией. А в этом Трамп не заинтересован.

Но подход «ястребов» из окружения Трампа другой. Это Джон Болтон и Эллиот Абрамс, который был архитектором операции ЦРУ «Иран-контрас». Кроме того, на Трампа влияет произраильское лобби. Это касается даже семьи президента США. Ведь его дочь Иванка приняла иудаизм.

«СП»: — Это все рациональные соображения. Но если боевые действия все же начнутся?

— Иран заблокирует Ормузский пролив. И тогда цена на нефть вырастет до 200−300 долларов за баррель. А Трамп в своей книге «Вернуть былое величие» писал, что его цель в том, чтобы снизить цену на нефть до 20 долларов. Чтобы на этом выросла американская экономика и обанкротились конкуренты США, развивающиеся за счет высоких цен на углеводороды. Тот же Иран, Венесуэла и Россия. Вот какая задача.

Кроме того, Иран, хотя у него нет ядерного оружия как у КНДР, будучи атакованным, может дестабилизировать регион. Нанести дар по Израилю, по Саудовской Аравии.

Поэтому я думаю, что до реальной войны все же не дойдет. Это искусственное взвинчивание ситуации, чтобы заставить Тегеран сесть за стол переговоров на условиях США. Это такая бизнес-модель. Так же было и с КНДР и с Венесуэлой. Правда, успеха ни там, ни там не было. Поэтому доверия новым американским «страшилкам» уже нет.