озвученные в суде факты. Вот что из этого получилось.
И
так, первые претензии к Виталию Маркиву со стороны итальянских властей были выдвинуты два года назад, когда он был задержан по прибытию из Украины в аэропорт Болоньи. Тогда выяснилось: сержант-отпускник Нацгвардии проходит подозреваемым по делу о трагедии, случившейся под Славянском.
Речь идет о событиях 24 мая 2014 года, когда в результате обстрелов в районе Карачуна были убиты итальянский фотограф Андреа Роккелли и сопровождавший его российский правозащитник (параллельно он выполнял функции переводчика) Андрей Миронов. С ними в тот момент были еще два человека – это получившие ранения минометными осколками французский фотограф Вильям Рогелон, а также местный таксист Евгений Кошман.
Этот водитель и привез журналистов в район железнодорожного переезда Андреевки. Здесь находится завод по производству керамических изделий "Zeus Ceramica", а на путях в тот день стоял т. н. "бронепоезд" удерживавшего на тот момент Славянск под своим контролем лидера группы сепаратистов Игоря Стрелкова-Гиркина. Когда журналисты начали подходить к переезду, чтобы сделать кадры обстановки, их накрыло огнем.
В надежде покинуть зону обстрела Роккелли, Миронов и Рогелон бросились к машине (она ожидала их у поворота), но тщетно.
Как утверждал сам российский правозащитник, в момент, запечатленный на камеру итальянского фотокора, они оказались под перекрестным огнем, перестрелка завязалась между располагавшимися на горе украинскими бойцами и находившимися в низине сепаратистами.
Гражданские залегли в балке – среди кустов и деревьев, но снаряды настигли их и здесь.
Суммарно обстрел продолжался около 20 минут, о чем свидетельствовала последняя запись камеры Роккелли. Этот фрагмент был продемонстрирован на Фестивале прав человека в Милане только в мае 2017 года.
Как выяснится позднее, к тому времени карабинеры уже прослушивали телефон Оксаны Максимчук – матери Маркива, пытаясь выследить местоположение нацгвардейца. И когда его задержали в Болонье, решили судить на Апеннинах по местным законам (у Виталия имеется итальянское гражданство) в родном городе Андреа Роккелли.
Как украинские силовики обходили "острые углы"
Последовавшие постфактум ареста Маркива попытки украинской стороны добиться его передачи официальному Киеву, как и инициативы о создании совместной следственной группы, были отвергнуты.
В Риме дали понять, что не доверяют в этом деле Генпрокуратуре. Причины этого легко проследить, если сопоставить заявления занимавшего на тот момент пост зама главы ГПУ Евгения Енина с официальным ответом по "делу Роккелли", направленным в Совет Европы украинской стороной, и фактическими обстоятельствами.
Так, Енин как минимум дважды (в июле 2017 и начале 2018 года) убеждал отечественных журналистов, что делом по факту гибели Роккелли и Миронова занималась Служба безопасности Украины, квалифицировав его как теракт. И, в конечном счете, на Владимирской пришли к выводу: журналисты погибли "в результате артобстрела со стороны российско-террористических войск".
Убедить в этом европейских бюрократов Киев пытался, настаивая на том, что находившиеся в мае 2014 года на Карачуне бойцы Нацгвардии не имели на вооружении минометов. Итальянцам были раскрыты и прочие детали украинского следствия. Но они скорее свидетельствовали лишь о том, что установление истины в деле велось спустя рукава.
Во-первых, только весной 2015 года был организован первый осмотр места преступления с участием выжившего водителя Кошмана. Как рассказывал таксист журналистам позднее, тогда все ограничилось пометками в блокноте девушки-следователя, а в саму балку она даже не спускалась.
Лишь спустя два года после гибели Роккелли (28 сентября 2016 года) правоохранители провели следственный эксперимент на месте трагедии. Причем в заключении черным по белому указано – определить направление обстрела украинские сыщики так и не смогли.
Во-вторых, доказательством того, что органы следствия не занимались сбором доказательств, стал тот факт, что правоохранители даже не изъяли личные вещи Миронова и Роккелли из их гостиничного номера. Их передали работникам СМИ представители персонала отеля "Славянск" в августе 2015 года.
В-третьих, в официальном ответе Украины отдельно упоминалось: опрос местных жителей не дал результатов, так как люди повально отказывались отвечать на вопросы, утверждая – ничего не помнят. При этом жители Славянска, которые общались непосредственно с Мироновым и Роккелли в течение последней недели их жизни, дали показания европейцам, подкрепив их позицию при подаче жалобы в ЕСПЧ.
В-четвертых, как заявлял СМИ отец Андреа Роккелли, следственные органы Украины предоставили итальянской прокуратуре материалы своего расследования лишь после неоднократных напоминаний. При этом в переданных документах не было результатов баллистической экспертизы, отсутствовал допрос ключевого свидетеля Вильяма Рогелона. А само преступление проводилось без определения вероятного круга подозреваемых: с использованием популярных у украинских правоохранителей фраз вроде "неустановленные лица в неустановленном месте".
Суммарно эти обстоятельства подвели итальянцев к тому, что следствие Украины является неэффективным, и они начали "копать" самостоятельно.
В чем именно обвинили украинского бойца
Изначальные наработки итальянского следствия в отношении Маркива представлялись так, будто бы сержант Нацгвардии расстрелял группу гражданских лиц в балке у ж/д переезда под Андреевкой.
"Действуя совместно с группой неидентифицированных представителей незаконных вооруженных формирований (украинских добробатов. – Прим. ред.), имея в качестве базы позицию на склоне Карачун и руководствуясь умышленной криминальной целью, он спровоцировал смерть итальянского гражданина Андреа Роккелли, используя против последнего (и против всех, с кем последний проводил фоторепортаж на местности) сначала многочисленные выстрелы из огнестрельного оружия. А после того как Роккелли спрятался в небольшом овраге, с целью спасти свою жизнь, осуществил 20 выстрелов из миномета по его убежищу, прицеливаясь таким образом, чтобы точнее поразить цель и попасть в Андреа Роккелли, который вследствие этого был убит вместе со своим российским коллегой Андреем Мироновым, а также тяжело ранен французский журналист Вильям Рогелон и двое других лиц украинской национальности, идентифицировать которых не представляется возможным", – гласил первый вариант претензий в адрес Итальянца.
Итоговый текст обвинения Маркиву уже не содержит упоминаний о том, что он лично нажимал на спусковой крючок.
В окончательном обвинительном заключении ему инкриминировалось "оказание значительной поддержки" тем неизвестным, кто стрелял в журналистов. То есть, Маркив, по версии, принятой судом, был наводчиком (на одном из фото того времени Виталий изображен с двумя радиоприемниками и ларингофоном для рации, что, по версии следствия, указывает на его роль как "связного" в общении с минометчиками). А конкретный состав преступления в его действиях заключался в том, что, завидев появление Роккелли и Ко у переезда, Итальянец сообщил об этом другим военнослужащим ВСУ, "зная, что они стреляют по гражданским".
Ввиду этого убийство фотографа считают умышленным, а Маркива – его соучастником.
Сторона Маркива в ответ пыталась апеллировать к тому, что в мае 2014 года под Славянском шла самая настоящая война, жертвой которой по случайности стали работники СМИ. Но этот аргумент был отметен после обнародования официальных документов из Украины о том, что на Донбассе велась "антитеррористическая операция".
Говоря же по сути обвинений, Виталий и его адвокаты лишь подтвердили, что весной 2014 года он находился на позициях, контролируемых украинскими военными на Карачуне в составе батальона Кульчицкого. А на боевом посту должен был передавать координаты возможных целей и сообщать о любых передвижениях в пределах назначенного ему угла обзора.
В то же время какую-либо причастность к убийству Роккелли Маркив категорически отрицал. Напирая на то, что сам был вооружен только автоматом, а у прочих бойцов ВСУ не состояли на вооружении минометы. Правда, не совсем понятно, кто в таком случае вел огонь из минометов по территории, которая контролировалась сепаратистами.
Интересная деталь вскрылась на его допросе в суде, который состоялся 15 мая 2019 года. Здесь сержант ВСУ воспользовался правом хранить молчание, отказавшись давать ответы на большую часть заданных ему вопросов. И не подтвердил факт знакомства с кем-либо из лиц, предъявленных ему на фотографиях из числа украинских военных, которые находились на Карачуне в одно с ним время.
"Я все еще военнослужащий и не могу предать своих товарищей", – резюмировал он.
Что показали свидетели
Главные доказательства вины Маркива, которое предъявило суду обвинение, это показания коллег Роккелли.
Во-первых, это телефонный разговор с журналистами, в котором Итальянец взял на себя вину за гибель Роккелли. Суть этого разговора в интерпретации журналистки Иларии Морани опубликовали в газете Corriere della Sera.
"Обычно мы не стреляем в направлении города и гражданских, но когда видим движение, заряжаем тяжелую артиллерию. Так произошло с автомобилем двух журналистов и их переводчика. Мы отсюда стреляем на расстояние полтора километра", – приводились в материале Морани слова "капитана" ВСУ, которым был Маркив.
На суде Морани показала: она привела в тексте разговор, который постфактум трагедии 24 мая 2014 года в режиме громкой связи вел другой итальянский журналист – Марчелло Фаучи. Он был знаком с Маркивом со времен Евромайдана и поддерживал связь с Виталием после того, как Итальянец пополнил ряды Нацгвардии.
Заметим, что сама аудиозапись этого разговора у журналистов не сохранилась, и о ее содержании известно лишь со слов участников. При этом участники диалога – Маркив и Фаучи – не подтвердили в суде слова Морани о том, что Виталий признавал свою причастность к гибели Роккелли.
Во-вторых, прокуроры опирались на показания, предоставленные Вильямом Рогелоном – непосредственным свидетелем смерти Роккелли.
На допросе в 2017 году он назвал Карачун в качестве огневой точки, но 30 ноября 2018 года был уже менее категоричным. Рогелон сказал, что не видел, кто именно стрелял в их сторону, однако подозревает, что это была украинская армия.
Противоположную версию, в свою очередь, озвучили свидетели защиты Итальянца. В суде Павии было допрошено несколько украинских военнослужащих и правоохранителей, включая командующего Нацгвардией Николая Балана. Они стояли на позициях того, что Маркив не корректировал огонь, и уж тем более не стрелял в журналистов.
В конечном счете прокурор по делу об убийстве Андреа Роккелли запросил у суда наказание для Маркива в виде 17 лет лишения свободы, а защита Виталия требовала его полностью оправдать и отпустить на свободу.
Суд присяжных Павии прислушался к доводам гособвинения, дав сержанту Нацгвардии максимальную санкцию в виде почти четверти века содержания в тюрьме. Какими аргументами руководствовались служители Фемиды, окончательно станет понятно после обнародования текста приговора.
