Нападения на туркменские погранпосты, отмеченные на протяжении зимы, весны и лета 2014 года, резко контрастируют со спокойствием на афгано-туркменской границе во времена президента Ниязова, отношения которого с талибами можно охарактеризовать как позитивный нейтралитет. С началом осени ситуация с афганской стороны границы значительно ухудшилась.
Погибли сотни мирных жителей, сожжены десятки домов. Отмечены массовые обезглавливания, ранее нехарактерные для этого региона. Экспертам это напоминает почерк ИГИЛ. Туркменские пограничники не только несут значительные потери убитыми, но и захватываются исламистами в плен.
Можно говорить о зачистке боевиками приграничных районов от местного населения и подготовке оперативных коридоров для прорыва через афгано-туркменскую границу под весеннее наступление 2015 года.
Ашхабад в поисках союзников
Руководство Туркменистана явно отдает себе в этом отчет. Помимо информации об укреплении афганской границы, которой со времен распада СССР никто не занимался, следует отметить активизацию общения Ашхабада с потенциальными союзниками – явно не только по вопросу безопасности на границе. Так, 14 сентября агентство IRNA сообщило о визите в Туркменистан министра обороны ИРИ генерала Хосейна Дехгана – первом за всю историю двусторонних отношений.
Приезд иранского министра, приглашенного в Туркменистан его местным коллегой Бегенчем Гундогдыевым, можно рассматривать как свидетельство начала координации действий Ашхабада с Тегераном в сфере региональной безопасности. Именно поэтому был приглашен не командующий погранвойсками, что логично, если бы речь шла только об охране границ, а именно министр обороны.
Дехгана принял президент Бердымухаммедов. Основной темой визита стало взаимодействие Туркменистана с Ираном в случае вторжения в Туркменистан со стороны Афганистана. В ближайшее время планируются маневры иранской армии в северо-восточном остане (провинции) Иранского Хорасана – Хорасан Резави. Туркменские военные приглашены на эти маневры в качестве наблюдателей.
Характерно внезапное появление президента Туркменистана в Душанбе на саммите ШОС в качестве почетного гостя – хотя возглавляемая им страна ранее демонстративно дистанцировалась от любых общерегиональных инициатив и не входит в это международное объединение. «На полях саммита» он провел встречи с президентами Ирана, Монголии, председателем КНР, а также чиновниками меньшего ранга из Индии и Пакистана.
Расклад сил и угрозы
Все это явно связано с тем, что так называемые туркменские талибы и их союзники подтягивают силы на северо-западе Афганистана, концентрируясь в двух вилайетах – Фарьябе и Багдисе. Они контролируют дорогу, идущую вдоль туркменской границы, и могут в любой момент повести наступление как в долину Мургаба (Багдис), так и в район Андхоя (Фарьяб). Таким образом, они взяли под контроль почти все территории, по которым потенциально может пойти будущий газопровод ТАПИ (Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия).
Вне контроля исламистов пока остается территория, по которой может быть проложена трасса ТАПИ в вилайете Герат, вдоль афгано-иранской границы. Однако маршрут на Герат всегда вызывал противодействие со стороны США, которые хотели бы поставить во главе строительства в качестве оператора компанию «Шеврон». Впрочем, данные соображения актуальны, если главная задача радикалов в этом районе Афганистана – блокирование газопровода ТАПИ или паразитирование на его «охране», если он в конечном счете будет проложен. Не исключено, что их цели значительно более амбициозны.
Есть вероятность, что афганские радикалы двинутся на Туркменистан. В этом случае они будут заходить не с территории Фарьяба, а с вилайета Багдис, по долине реки Мургаб. Несмотря на то, что в этом месте существует большой укрепрайон и базируется со времен СССР Тахта-Базарский (от названия поселка Тахта-Базар) погранотряд, долина Мургаба привлекательна как маршрут наступления на север. Там есть население, которое можно взять в заложники, продуктовая база, хорошие дороги, большое количество гражданского и военного транспорта и оружие.
Что до туркменских ВС, в иракском Мосуле противостоявшая исламистам армейская группировка была куда более значительной и вооружена на порядок лучше. Взять город боевикам ИГИЛ это не помешало. В описываемой туркменистанской ситуации от Тахта-Базара по асфальту можно быстро дойти до Иолотани, рядом с которой находится сверхкрупная по запасам группа месторождений Галкыныш (Южный Иолотань, Минара и другие) – ресурсная база «Транскаспия» на Европу.
В настоящее время эти месторождения осваивает группа сервисных компаний, в основном китайских. Помимо них поставляют и налаживают оборудование компании корейские и японские. Именно оттуда строится газопровод «Восток – Запад» к побережью Каспия. От Галкыныша, примыкающего к Мургабскому оазису, труба протянется к 2016 году до пункта Белек Туркменский, у побережья Каспия. От этой точки она может пойти на север, по маршруту так и не построенного Прикаспийского трубопровода (Туркменистан – Казахстан – Россия) или через Каспий, на запад. Первая очередь трубопровода будет пропускать 34–36 миллиардов кубометров газа в год. Именно под этот объем на месторождении Галкыныш строят станцию по осушке и предпродажной подготовке газа, ввод которой в строй намечен в 2016 году.
Реституция пахнет газом
Следует отметить, что во времена разгрома басмаческого движения в 20-30-х годах ряд крупных и влиятельных туркменских кланов ушел в Афганистан. Их родовые земли остались на территории Туркменистана. Претензии на возврат этих земель звучат до сих пор, это предмет постоянного шантажа правительства Туркменистана со стороны афганских туркмен. Это особенно актуально в связи с тем, что два самых больших месторождения природного газа находятся рядом с теми землями, которые были утеряны этими кланами – Серахский и Мургабский оазисы. Месторождения Давлетабад, примыкающие к Серахскому оазису, являются основной сырьевой базой для ТАПИ.
Сравнительно недавно талибы полностью контролировали афгано-туркменское пограничье. В районе Кушки, Тахта-Базара и восточнее – Андхоя и Имам-Мазара им шли поставки ГСМ, оттуда поступали украинские танки и прочие ВВТ. ГСМ поставлялись по этим маршрутам для талибов после ввода войск коалиции в 2001 году именно с туркменской территории. С середины нулевых до примерно 2010 года в этих районах было достаточно спокойно, пока там не появились туркмены-салафиты и другие радикалы. Они вступили в борьбу с местными лидерами и кое-где захватили власть.
Сейчас к ним подтягиваются нетуркмены, но нет данных, талибы это или кто-то, кто связан с пуштунами и таджиками. Не исключено, что это боевики ИДУ, в том числе воевавшие в Ираке и Сирии в рядах Исламского государства. От местных туркмен известно, что приходит много чужих и это не афганцы. В районе живут хазарейцы, туркмены, курды и таджики, чересполосно, но про пришлых говорят именно как про «наемников» и «иностранцев».
Пока неясно, зачем именно джихадисты-иностранцы собираются в данном районе Афганистана. Понятно, что идет обустройство зимних баз, хотя вполне вероятно, что до зимы они еще не раз атакуют туркменскую территорию. Весной все прояснится. Если они полностью оседлают дорогу между Фарьябом и Багдисом и будут просто беспокоить туркменских пограничников, то их цель – ТАПИ, блокада трубопровода или рэкет. Если пойдут по Мургабу в глубь территории Туркменистана, это прямая угроза проектам «Восток – Запад» и «Транскаспий». В этом случае реализация проекта ТАПИ также будет осложнена, поскольку ресурсная база – Давлетабад отрезается от основного маршрута.
Как бы то ни было, трасса А76 Андхой – Герат взята под контроль исламистами в нескольких местах: на востоке Фарьяба и в Багдисе. Не исключено, что к весне на северо-западе Афганистана будет провозглашен новый анклав ИГ. Судя по настроениям в Герате, озабоченность местного населения и властей не будет проявляться до начала его осады. Проблемы приграничных районов их пока не волнуют. С учетом наступления осенних холодов официальные власти Афганистана вряд ли попытаются отбить дорогу в Багдис и Фарьяб. Одновременно ИГ попыталось закрепиться в афганском Кундузе. До 80 человек из этого «десанта» были перебиты местными таджиками.
Чья труба толще
«Война трубопроводов» в Центральной Азии продолжается – Туркменистан является яблоком раздора между Россией, Ираном, Китаем с его проектом «Центральная Азия – Китай» (ЦАК), ЕС, лоббирующим Транскаспийский газопровод при поддержке США, пытающихся уменьшить поставки в КНР и свести к нулю реэкспорт туркменского газа через Россию, и ТАПИ. Последний лоббируют США и Катар и пытается торпедировать Саудовская Аравия, продолжающая борьбу с этим эмиратом по всем направлениям его внешнеэкономической и внешнеполитической деятельности.
Характерно, что Катар предпринимает попытки расширения своего влияния в регионе, в том числе в традиционно тесно связанном с Ираном Таджикистане. 18 сентября Душанбе посетила катарская делегация во главе с председателем совета директоров холдинга «Издон» шейхом Халидом ибн Сони оли Сони, который на встрече с президентом Эмомали Рахмоном предложил сотрудничество в области страхования, здравоохранения, в банковской сфере, а также активное участие в ряде проектов в Таджикистане. До того эксперты в качестве основного плацдарма для проникновения Катара и Саудовской Аравии в регион рассматривали Киргизию, где открыты их посольства.
Не исключено, что внезапный интерес Катара к Таджикистану связан с подписанием в сентябре 2013 года в ходе визита председателя КНР Си Цзиньпина в Центральную Азию с руководством Узбекистана, Киргизии и Таджикистана соглашения о строительстве и эксплуатации линии D газопровода ЦАК. Эта трасса протяженностью более тысячи километров – один из главных проектов энергетического сотрудничества Китая и стран Центральной Азии. Она начнется в Туркменистане, пройдет через территорию трех упомянутых стран и достигнет Китая в городе Уча в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Строительство должно быть завершено в 2016 году, проектная мощность – 30 миллиардов кубометров в год.
Объем инвестиций в строительство линии D – около 6,7 миллиарда долларов. После завершения ее строительства ежегодные объемы поставок газа по газопроводу ЦАК увеличатся с 55 до 85 миллиардов кубометров. Газопровод станет самой крупной системой транспортировки природного газа в Центральной Азии.
Есть медь – а не поиметь
Отметим, что помимо трубопроводов в регионе есть еще один важный для Китая фактор – месторождение Аймак, второе по запасам меди в мире. Оно куплено КНР, но на его освоение и первичное обогащение руды в регионе не хватает электроэнергии. Не до конца ясен вопрос и с пакистанским портом Гвадар, через который планировалось вывозить сырье и где предполагалось проводить обогащение до более высокой стадии. Природный газ из Ирана по трубе «Мир» доведен до границы с иранской стороны, но пакистанский отрезок трубопровода не построен и не исключено, что он не будет построен еще долго. Перспективы поставок газа по ТАПИ также сомнительны – именно на Гвадар планировалось вести ответвление этого трубопровода.
Заморожена и эксплуатация афганских месторождений лития – ресурса мирового значения, освоение которого без инфраструктуры также невозможно. Соответственно китайский фактор в регионе себя не проявил, и как себя поведет КНР в случае обострения ситуации по описанному выше сценарию, не вполне понятно. В любом случае для доступа к месторождениям Китаю нужны инфраструктура и энергетика. Построить ее и поставить в регион энергоносители в текущих условиях более чем проблематично.
Скотско-пограничный вопрос
Афганские власти не контролируют ни афганское приграничье с точки зрения наркоторговли и проникновения туда исламистских группировок, ни передвижение скотоводов в зоне между демаркационной линией и контрольно-следовой полосой (КСП). Перевыпас скота на афганской стороне границы, деградация земель, приводящая к катастрофическим селям даже при небольших осадках, и антропогенное опустынивание заставляют афганских дехкан и чабанов выпасать скот в так называемой серой зоне, тем более что они считают эту территорию Туркменистана своей.
Со времен СССР между демаркационной линией, обозначенной почти исключительно столбами, то есть собственно границей, протяженностью 744 километра до контрольно-следовой полосы расстояние составляет до 20–30 километров вдоль всей границы, особенно в горах, где КСП не построишь. Это было и остается проблемой. Так, иранцы в советское время доходили с выпасом скота вплоть до Ашхабада. «Серая» зона контролируется пограничными нарядами и секретами. К слову, именно благодаря ей в Туркменистане была самая большая заповедная территория в СССР.
Обострение ситуации в районе туркменско-афганской границы поставило проблему ее экстренного укрепления с туркменской стороны. Афганские туркмены из рода Баракзай этрапа Кайсар провинции Фарьяб утверждают, что в ходе проведения соответствующих мероприятий военнослужащие Туркменистана углубились на их территорию на пять-шесть километров.
Собственно, на афганскую территорию туркменские пограничники не заходили. Но обустроили заградительные системы ближе к линии демаркации границы. При этом ров четыре метра в ширину и пять метров в глубину, укрепленный заграждениями из металлической сетки, вдоль которого проложена дорога, явно предназначен не для защиты границы от проникновения скота. Что характерно, одновременно началось укрепление пакистано-афганской границы, где были прокопаны рвы и установлены заграждения из колючей проволоки со стороны Пакистана.
Поменьше ислама
Помимо внешней безопасности руководство Туркменистана в августе провело «деисламизацию» системы образования. В рамках реализации двустороннего соглашения «О сотрудничестве в области образования», заключенного между правительствами Туркменистана и Турции от 15 августа 2014 года, были закрыты туркменско-турецкая школа и туркменско-турецкий университет. Школу оставили для детей сотрудников турецких компаний, работающих в Туркменистане. Университет был преобразован, его программы пересмотрены, а за обучение введена значительная по местным меркам плата.
При этом соглашение между Туркменистаном и Турцией в области образования полностью исключило любое негосударственное вмешательство. В рамках ужесточения режима преподавания исключены предметы, связанные с изучением религии, и молитвенные часы, которые были обязательными перерывами между уроками. Все инновации Фетхуллы Гюлена ликвидированы по обоюдному согласию сторон. Благо, «Джемаат» Гюлена в ходе политических реформ в Турции, по итогам которых Реджеп Тайип Эрдоган стал президентом этой страны, выступил против него, сыграв роль «пятой колонны» в правительстве, Партии справедливости и развития, правоохранительных и силовых ведомствах.
Маршрутная интрига
С точки зрения реализации потенциала Туркменистана как резервуара природного газа мирового значения главной интригой 2014–2015 годов будет сохранение (на КНР, Россию и Иран) или изменение (на Евросоюз и/или Пакистан) маршрутов экспорта. Особый вопрос – роль во всем происходящем исламистских радикалов, базирующихся на территории Афганистана, вне зависимости от того, поддерживают их Катар или Саудовская Аравия и стоят ли за этим (и за кем именно) Соединенные Штаты.
Влияние последних в регионе зачастую преувеличивается. Так, среди отечественных военных экспертов существует устойчивое мнение насчет того, что США контролируют военный аэродром в городе Мары. Местные же специалисты утверждают, что американцев там нет. Они приезжали туда, провели экспертизу и обратились к туркменским властям с просьбой о предоставлении доступа к аэродрому, но получили отказ.
На практике с 2002 года в аэропорту Ашхабада действует логистическая база США, которая задействована для переброски «нелетальных» грузов для группировки НАТО в Афганистане. Там садятся военные самолеты, груз перегружается и далее следует в Афганистан (или вывозился из него в рамках вывода из этой страны основного американского воинского контингента до конца 2014 года). Аэропорт в Мары значительно более удобен с точки зрения логистики, но разрешения на это руководство Туркменистана не дало – не исключено, исходя из соображений перспектив сотрудничества с Ираном и Россией.
При всей независимости Туркменистана он вынужден сверять планы своего развития с реальностью. Потребовать от соседей по Каспийскому бассейну отказаться от принципа коллективного согласия на прокладку по дну моря трубопроводов, что является основным препятствием для экспорта в ЕС туркменского газа, президент Бердымухаммедов может. Заставить согласиться возражающих против этого Россию и Иран – нет. Тем более что Азербайджан отнюдь не готов предоставить Ашхабаду свою газотранспортную инфраструктуру. Вряд ли США или талибы смогут изменить эту ситуацию.
