– Ваши поклонники повзрослели вместе с вами, они, наверное, просят, чтобы вы исполнили старые хиты.

– Да, и мы всегда во всех своих программах обязательно старые вещи работаем, 50% программы у нас – полюбившиеся песни, другая половина – новые.

Что касается поклонников, я могу сказать: нам повезло, они абсолютно разного возраста. И это очень хорошо! У нас есть такая сложившаяся тусовка, которая ходит на все наши концерты, это люди от 20 до 30 лет. Эта основная масса посещает наши клубные выступления. А вот на корпоративы, которых сейчас великое множество, приходят более взрослые люди. Либо это какие-то клубы другого направления, не танцевальные.

После ухода Богдана Титомира группа не распалась. И до сих пор на их концерты попасть непросто
– Сергей, а как отметили Новый год? На сцене?

– Мы целой тусовкой с друзьями отправились на каникулы в Германию. Мне очень нравится в Берлине встречать Новый год. Лет пятьдесят назад там все кафе ночью закрывались и было скучно. Но не теперь. Сейчас с празднованием Нового года там полный порядок. Да, на центральных улицах все закрывается. Но есть же заведения, которые всю ночь работают, ночные клубы, например. То есть нужно знать ночной Берлин как следует. Ночью там, как в Москве, полно заведений, где все работает. Два последних года в Берлине гуляем, на центральных площадях еще шоу устраивают. Так что 31 декабря у них все как положено. Люди собираются даже в гостиницах. И хотя какие-то заведения закрываются, есть целая куча кафешек. И еще в Германии очень развита придорожная сеть кафе. Они не хуже классом, чем городские, такого же класса рестораны. У нас в России сильно извращено понятие «ресторан». Европейские рестораны – не обязательно должен быть какой-то пафос, семга и так далее. Это достаточно простые заведения демократичного плана с домашней кухней. Очень популярны у немцев.

– Многие любят Новый год встретить экзотично, под пальмой у моря. Солнце, жара, пляж.

– Мне жара не очень нравится. Я все-таки северный человек. У меня и жена тоже по происхождению северная. Нам кажется, что резко менять климат нехорошо. Поэтому резкую смену температуры я не очень люблю. Если бы сейчас было лето, да, я бы куда-нибудь в жаркие страны махнул. Менять климат очень не люблю. Поэтому для меня зимой поехать куда-то на пляж сложно. И хоть адаптируюсь я нормально, думаю, это не очень хорошо, если ты на две недели во время русской зимы уезжаешь в 40-градусное пекло, а потом возвращаешься в минус 20. Это очень плохо для организма.

– Вы успешный музыкант, а как сложилась личная жизнь?

– Я о семье своей никогда ничего не рассказываю. Единственная информация: могу сказать, что у меня уже достаточно взрослые дети. Старшая дочь Людмила еще находится в поиске своей ниши и с профессией до сих пор не определилась. Младшая дочка Алиса закончила Сельскохозяйственную академию, но работает менеджером на одном известном предприятии.

В их личную жизнь я абсолютно не вмешиваюсь. Я считаю, что время родителей где-то лет до 18, а дальше ребенок уже сам должен выбирать.

– Многие артисты своих детей сызмальства приучают к сцене. Снимают в клипах, поют дуэтом. А вы девочек своих не показывали почему-то.

– Потому что у ребенка должна быть склонность к музыке, тогда он сможет чего-то добиться. Это как в спорте – чем раньше, тем успешнее. Я, например, занимался музыкой с пяти лет. И к концу школы определился со всем – и с выбором профессии по большому счету. Но, несмотря на это, торговый институт закончил, продолжая заниматься любимым делом. Своих дочек тоже отдавал в музыкальную школу – у Алисы и Людмилы есть музыкальное образование. Но я не видел там ничего, что можно поддерживать. То есть они талантливые очень обе, но стать звездой на поп-сцене, тем более сейчас, на электронной сцене, – это очень сложно. Старшая пыталась диджействовать, но тоже у нее это как-то заглохло. Она у нас творческая натура, хватается за все подряд.

– Наверное, приходится материально поддерживать девочек?

– Периодически, конечно, я помогаю. Но намного меньше, чем раньше это было. Сейчас именно самый главный период – не надо пичкать детей своей помощью. Пусть человек себя почувствует самостоятельным. Конечно, они живут отдельно. У них свои квартиры. Потому что, мне кажется, это очень большая ошибка, когда дети до старости живут с родителями. Человек, который заботится о детях, сразу их лишает социальной адаптации, которая должна происходить не через связь, не через интернет, а через общение с человеком. А ребенок начинает общаться с другими людьми, в основном когда идет работать. И не надо этому мешать. Не надо влезать в жизнь. Главное – не допускать до криминала.

– Сергей, подарки дочкам и внучкам к Новому году какие сделали? Что они у вас просят? Наверное, гаджеты?

– Бабло они больше просят. Не внучки, а больше их мамы. Поэтому я дарю деньги, но иногда сам покупаю что-то нужное. Моя жена в этом специалист, она может заранее узнать, что человеку нужно на этот определенный период. Внучкам я еще ничего, кроме маленьких сувениров, не подготовил. Но обычно мы идем в магазин и я покупаю им всем одежду на зиму, например. Ведь сейчас другое время. Это раньше, в советское время, подарки под ёлку ставили. И открывали их ровно в двенадцать ночи. Я в детстве всегда бегал подглядывать, что там положат в кулечки от Деда Мороза, но из этого ничего не выходило. Сейчас другое время, недостаточно поставить у ёлки Деда Мороза. Внучки еще поверят, а дочки нет. Они уже выросли.

– А как к вашим дочкам от первого брака относится вторая жена Екатерина?

– Она считает, что человек со стороны, даже если он очень хорошо к моим детям относится, не может участвовать в их жизни так, как мама и папа. Но, естественно, она советом помогает, когда может. Екатерина во всем меня поддерживает, помогает мне во всем и о детях со мной говорит.

– А вы с Катей хотите общих детишек?

– Мы работаем над этим. Но вообще-то семья и так уже немаленькая. Поэтому мы пока еще думаем.

– Сергей, вы же не только заботливый папа, но еще и счастливый дедушка. Расскажите о внучках.

– Дедушка я, если честно, никакой! Я как папа никакой, так и дедушка никакой. Я очень люблю возиться с внучками. Я же неадекватный немножко человек. Поэтому и игры в обычной жизни у меня все бешеные такие, нереальные. Но моим внучкам это нравится. Старшая уже школьница, во второй класс ходит, младшая еще дошколенок.

Так получилось, что я поздний ребенок был в семье. Отец всю войну воевал, мама всю войну в Москве была. Голод, холод, разруха. Они были взрослые, когда я родился. Их давно уже нет со мной. Остались только мы с братом, он на десять лет старше меня. Он прекрасный врач, сейчас работает директором профилактория.

А я вот папой стал ранним и дедом тоже. Мне повезло, что у меня уже внучки есть.

– На родительские собрания к внучкам ходили?

– Я никогда не ходил ни на какие родительские собрания, потому что какой смысл в преподавателях, если они рассказывают мне, как воспитывать ребенка! Как воспитывать ребенка, я сам знаю от своих родителей и занимаюсь этим дома. А если ребенок пришел в школу, это уже не моя территория.

– Язык не поворачивается назвать вас дедушкой! Как поддерживаете себя?

– У меня много работы. Выступления, концерты, гастроли, тусовки. У меня очень плотный график. Признаюсь, что у меня сейчас гораздо больше съемок и работы, чем было в начале 90-х годов. Сейчас интересней работать: и музыканты лучше, и люди более профессиональные в сферу эту приходят, и публика лучше. Иногда еще я снимаюсь в рекламе, бывает, пишу музыкальные заставки к телепередачам. Так что расслабляться не приходится. А если мужик загружен работой, не сидит дома и не бухает, то всегда все нормально. Никакого специального рецепта нет. Ну а что касается спортивного зала, я считаю, он обязательно должен быть.

– А вы сами не хотели кого-то продюсировать из начинающих? Или уже ведется такая работа?

– Вот для того, чтобы плотно и серьезно продюсировать кого-то, нужен большой стартовый капитал. К сожалению, это сейчас сделать сложно в современной обстановке. Я работаю в коммерческой сфере, именно в коммерческой поп-музыке, в электронной, здесь, к сожалению, без больших вложений средств даже суперталантливого человека протолкнуть невозможно. А так периодически да, я работаю с какими-то коллективами. У меня сейчас есть роковый коллектив, абсолютно молодые ребята. Вот я сейчас увлекся опять роком. Я начинал с рока. На самом деле до 90-го года, помимо моей работы диджеем, работы музыкантом в ресторане, я еще играл в рок-группе. То есть я с этого начинал. Сейчас я с удовольствием к этому вернулся. У меня отдельно от «Кар-Мэн» есть коллектив, называется он «Карбон-рок». У нас пока ни сайта официального нет, ничего, но все готовится.

Мы уже в этом году поедем на очень известный фестиваль. На Север, в Архангельск, на роковый фестиваль должны поехать. Сейчас пишем песни для первого альбома. Так что как продюсер я выступаю, но в основном я сам себя продюсирую. А вот что касается работы с другими артистами – это периодически случается, но это когда меня приглашают спеть что-то. У меня есть с диджеями много контактов, где я пою какие-то вокальные треки. Мало кто про это знает, я это не афиширую. Но на самом деле, если брать все в общем, у меня времени не хватает сейчас. У меня много у самого работы. Я сам делаю аранжировки, занимаюсь музыкой, тексты всегда писал и пишу сам. А это отнимает очень много времени. Практически времени свободного у меня нет.

sobesednik.ru