«Они придумывают какие-то оправдания или аргументы, которые продолжают мешать работе».Доктор Анвар Гаргаш , дипломатический советник президента шейха Мохаммеда, также принял участие в дискуссии, на которой обсуждались меняющаяся геополитика и роль отношений Индии и ОАЭ как «партнеров глобального воздействия» — тема четырехдневной конференции.

В то время как многие страны составляют график действий по борьбе с изменением климата для содействия устойчивому росту, министр Индии заявил, что растет разочарование по поводу того, что одни и те же страны «не желают идти по пути» в отношении климатической справедливости.

Он добавил, что на каждом саммите по климату поднимается один и тот же вопрос, но страны находят способы решить его.

«Итак, где-то люди должны быть правдивы и говорить, кто действительно несет ответственность за глобальное потепление, и те страны, которые должны активизироваться.

«Это одна из самых больших проблем, с которыми сталкивается мир. Но глобальные разговоры об этом односторонние».

В прошлом месяце Cop27 в Шарм-эль-Шейхе заключила соглашение о создании фонда возмещения убытков и ущерба, которому США и страны ЕС долгое время сопротивлялись, чтобы помочь бедным странам, сильно пострадавшим от изменения климата. Это было воспринято как прорыв в признании социального и финансового неравенства, с которым сталкиваются страны, уязвимые к климатическим изменениям, которые испытывают большее воздействие разрушительных стихийных бедствий. Механизмы работы фонда еще не прописаны, и предполагается, что может пройти несколько лет, прежде чем фонд начнет свое существование.

Необходимость большей эффективности
Д-р Гаргаш, который участвовал в дискуссии с г-ном Джайшанкаром, сказал, что климатическая справедливость имеет важное значение.

«Вы не можете сказать разным странам, что они [больше не могут] развивать инфраструктуру и экономическую мобильность своего населения, потому что они промахнулись, — сказал он. — Это совершенно неприемлемо».

Он сказал, что международная система не была «настолько эффективной и быстрой, как должна быть» в борьбе с разрушительными последствиями изменения климата.

Он сказал, что ОАЭ, где в следующем году пройдет Cop28 , постараются действовать более оперативно, решая эти проблемы.

«Мы знаем, что уклоняемся от обязательств, взятых в Париже. Это то, над чем мы вместе усердно работаем», — сказал доктор Гаргаш.ОАЭ являются одной из 196 сторон, подписавших соглашение об изменении климата, принятое на Cop21 в Париже в 2015 году, целью которого является ограничение глобального потепления до доиндустриального уровня в 1,5°C.

В то время как ОАЭ привержены достижению нулевого уровня выбросов к 2050 году и вкладывают значительные средства в солнечную и другие формы чистой энергии, д-р Гаргаш сказал, что страна придерживается сбалансированного подхода.

«Мы пытались быть реалистами, в то время как мы сосредоточены на устойчивой энергетике, занимающей большую часть в энергетическом балансе», — сказал он.

«Но мы также понимаем, что на мировую экономику влияет много турбулентности, потому что не было достаточно инвестиций в нефть и газ.

«Обе эти вещи должны двигаться параллельно».

Использование латинской транслитерации для удобства навигации иностранных туристов – общемировая практика, она используется и в России. Однако если в РФ перевод осуществляется по правилам английского языка, что действительно объясняется удобством для иностранцев, то белорусы пошли иным путем.

Во-первых, транслитерация в Белоруссии производится не с русского языка, на котором говорит подавляющее большинство населения республики, а с белорусского. Во-вторых, она осуществляется не при помощи английских буквосочетаний (sh, ch и тому подобное), а с использованием диакритических знаков (š для передачи звука ш, ž – ж, č – ч и проч.). Подобный принцип передачи не характерных для латыни звуков принят в чешском и ряде других славянских языков, использующих латинское письмо, а также в литовском и латышском, позаимствовавших эту систему у славян.

Сразу возникает вопрос, насколько такая система удобна для восприятия туристами из стран, где использование диакритических знаков не принято, и не лучше ли было использовать универсальный принцип перевода на английский, являющийся международным языком?

Учитывая также, что транслитерация осуществляется не с русского (хотя для удобства туристов опять же логичнее было делать транслит именно с него), а с белорусского, возникло подозрение, что сделано это было скорее с целью популяризации и распространения латинского варианта белорусского письма.

На сегодняшний день белорусский язык официально имеет только кириллический вариант письменности. Она обладает рядом отличий от русской кириллицы – так, в ней отсутствует буква щ, поскольку передаваемого ей звука в белорусском языке нет, вместо «и» используется «i», а также есть буква ў (у краткое), которая передает не характерный для русского языка звук, в чем-то аналогичный английскому w (например, в слове white). Этот вариант письменности сложился в процессе кодификации белорусского литературного языка в первой половине ХХ века.

Попытки использовать в Белоруссии латинскую графику предпринимались неоднократно.

Латынь на белорусские земли начала активно проникать в XVI-XVII веках. По мере сближения Великого княжества Литовского и Польши и особенно после образования Речи Посполитой резко возросло влияние польских культуры и языка. Соответственно, и латинская графика распространялась здесь прежде всего в польском варианте. Результатом стала полонизация местного правящего класса и упадок западнорусской (или, как принято говорить в Белоруссии, старобелорусской) кириллической письменности и культуры.

В процессе этой трансформации возникали и причудливые формы. Так, в XVII веке многие православные авторы вели полемику с униатами на польском языке, появлялись западнорусские тексты, написанные латынью. Наконец, существовали удивительные гибриды, где использовалась мешанина кириллических и латинских букв.

В XIX веке, когда под влиянием народнических идей начались попытки литературной обработки наречия белорусских крестьян, они также осуществляются на основе польского письма, поскольку местными народниками были в основном выходцы из сильно полонизированной шляхетской среды. На гродненском диалекте, переданном польским шрифтом, издавался и пропагандистский листок «Мужицкая правда» во время польского восстания 1863 года.

Газета «Наша нива», главное издание белорусских националистов начала ХХ века, выходила в двух вариантах, кириллическом и латинском, хотя впоследствии от второго отказались по финансовым соображениям – издание было непопулярным и испытывало хроническую нехватку средств.

В первые годы советской власти также существовали проекты латинизации белорусского языка – в рамках пролетарского интернационализма, который в те годы предполагал перевод всех языков мира на единый алфавит.

Вскоре от этих утопических планов отказались и, поскольку к началу ХХ века последствия многовековой полонизации в Белоруссии были в целом преодолены, единственным вариантом письменности остался кириллический.

Однако «белорусская латинка» продолжала развиваться в эмиграции. В годы нацистской оккупации ряд коллаборационистских изданий использовал наравне с кириллицей и латиницу, которая при том претерпела существенные изменения. Если поначалу за ее основу целиком и полностью бралось польское письмо, то со временем белорусский вариант становился все более не него непохожим.

Делалось это как по прагматическим соображениям – все-таки белорусская фонетика сильно отличается от польской, так и по идеологическим – местным националистам было важно доказать отличия белорусов не только от русских, но и от поляков. Собственный вариант латинского письма отвечал этим целям как нельзя лучше.

Новый всплеск интереса к латинице произошел уже после распада СССР. В авангарде процесса оказались националисты. Латинский алфавит для них стал символом «европейского пути» Белоруссии и инструментом преодоления последствий «русификации».

К этому времени преобладающий вид письма окончательно закрепился за «чешским» вариантом, с использованием диакритических знаков вместо громоздких польских буквосочетаний. Тем не менее на протяжении 1990-2000-х годов особой популярности «белорусская латинка» так и не снискала, оставаясь уделом узкого круга любителей.

И вот в 2010-е годы она получила неожиданное признание от государства, правда, пока лишь в виде транслитерации для иностранцев. Латинские буквы с надстрочными закорючками начали пестреть на уличных указателях на фоне «блестящего отсутствия» русского языка.

К раскрутке латиницы подключилась и вся националистическая сеть, вольготно чувствовавшая себя в Белоруссии в 2014-2020 годах. Многие «лидеры общественного мнения» перевели на неё свои имена и фамилии в аккаунтах в соцсетях, а рестораны и питейные заведения использовали её в своих названиях: например, бар Kalinoŭski (Калиновский), работавший в самом центре Минска и ставший в определенных кругах культовым местом.

Таким образом, «белорусская латинка» стала чем-то намного большим, чем транслитерацией для иностранцев, а вот с этой функцией она справляется как раз хуже всего. Зато как политический символ, маркирующий «европейский цивилизационный выбор» и «бегство от Москвы», она работает прекрасно.

Еще одной странностью языковых реалий Белоруссии является закон о транслитерации географических названий на русский с белорусского языка. Благодаря этому в русскоязычном официальном обиходе стали появляться такие наименования-уродцы как улица Гаспадарчая (Хозяйственная), Будавников (Строителей), Навуковцев (Ученых) и т. п.

Всё это является продуктом творчества системных белорусских националистов, засевших как в чиновных кабинетах, так и в академических институтах и продолжающих трудиться над национальным размежеванием белорусов и русских. Вся эта деятельность процветала в эпоху «многовекторности» 2014-20 гг., но так и не была свернута после событий 2020 года, когда внутри- и внешнеполитические обстоятельства Белоруссии радикально изменились.

Языковой вопрос в Белоруссии, на первый взгляд, не стоит так остро, как на Украине, но потенциально остается взрывоопасным. В основе национального строительства в Белоруссии лежит этнический национализм, основанный на представлении о белорусах как об отдельной этноязыковой общности. И то, что подавляющее большинство граждан страны не говорит на своем «национальном» языке, является фундаментальным противоречием белорусской жизни. Выходов из этой ситуации только два: либо попытаться привести реальность в соответствие с господствующей этнической концепцией, т. е. пойти украинским путем, либо пересмотреть этническую модель нации как основу государственного строительства.

А когда в мир иной вместо этого от внезапного инфаркта ушел министр иностранных дел Белоруссии Владимир Макей, еще недавно рассматривавшийся Западом как наиболее желательный потенциальный лидер страны, тот же RLI быстро оседлал новую волну, заявляя, что его точно «устранила Москва». На деле эти заявления свидетельствовали о подготовке таких планов в западных спецслужбах. Априорное возложение ими ответственности на Москву напоминало их же заявления о том, что «Северные потоки» взорвали сами русские.

Заданность этой версии проявилась и в том, что ее, как по команде, подхватили многочисленные западные информационные ресурсы от того же Jamestown Foundation до вездесущего «Радио Свобода». Последнее в качестве непреложной истины заявило об «убийстве» Макея Москвой, что, дескать, является ее «последним предупреждением, направленным Лукашенко». На Западе эта версия была моментально разнесена таблоидами типа немецкого Bild. Ее послушно подхватила отрабатывающая свои деньги и становящаяся все более радикальной белорусская оппозиция.

Нелепость всей этой кампании настолько очевидна, что она вызвала отторжение даже у ведущего украинского пропагандиста, многолживого А. Арестовича. По его словам, «об убийстве никто не предупреждает, потому что тогда потенциальная жертва имеет возможность повысить свою безопасность. Вокруг таких событий часто строятся заговоры, но в жизни случаются совпадения. Человек может умереть в одиночестве».

RLI даже подробно расписал якобы подготовленный Москвой военный заговор против Лукашенко, поставив во главе его почему-то секретаря ОДКБ от Белоруссии генерала С. Зася. Последний на своей должности никакими ресурсами для совершения чего-то подобного попросту не располагает и по своим взглядам всегда вообще-то был ближе к Макею, чем к «промосковской струе» в Минске. Его и «делегировали» в ОДКБ, чтобы ослабить их «прозападную» связку, а теперь он вдруг выставляется вождем «путча» в пользу Кремля. Нонсенс. Зачем же так подставлять? Просто, иллюстрация того, что для Запада даже симпатизирующие ему политики в Белоруссии не более чем расходный материал. Очевидно, вместе с Макеем там списали и Зася, а теперь пытаются использовать в виде сакральной жертвы, заодно раскачав ОДКБ.

Версии об устранении Макея «кровавой гебней» не выдерживают никакой критики и потому, что он утратил доверие Запада, полностью поддержав Лукашенко и действия Москвы на Украине. Ему стали припоминать, что Макей все-таки в период с 1980 по 1991 г. дослужился до полковника советского ГРУ.Он попал под все санкции, объявленные Западом против Белоруссии, и рассматривался как совершенно отыгранная фигура. Возникает вопрос, а на кого его тогда собирались поменять? А ни на кого. Поменялась сама игра. Вместо безнадежных поисков альтернативы Лукашенко в его собственном окружении там взяли курс на дестабилизацию и разрушение Белоруссии. Тамошняя оппозиция откровенно признает, что в сложившихся обстоятельствах, «если систему не расшатать, то, скорее всего, произойдет еще большее усиление пророссийского вектора». В этом смысле кончина Макея вполне отвечала интересам именно Запада, поскольку ее можно «продать» как очередное доказательство «преступного характера режима Лукашенко и его московских союзников». Прозападные рупоры отмечают, например, в этой связи, что «загадочная смерть» постигла внешне здорового Макея сразу после участия в саммите ОДКБ в Ереване. Однако, коли следовать этой логике, то тогда надо признать, что последний, с кем он встречался, был папский нунций Анте Йозич. Тогда что: искать след Ватикана?

Активно формируется и силовая составляющая свержения власти в Минске. Батальон «Кастусь Калиновский», состоящий из белорусских радикалов-эмигрантов, воюющий против России на Украине, финансируется ведь не ею, а из бюджета НАТО и обучается инструкторами оттуда.

И это уже не единственное подразделение. Многие более мелкие группы разбросаны по всем фронтам. Не приходится сомневаться, что свое пребывание на Украине они рассматривают как временное, рассчитывая на скорое вторжение в Белоруссию.

Единственное, что может остановить данные, губительные для Белоруссии сценарии, это укрепление связей с Россией. На Западе и в рядах белорусской оппозиции, например, с особым вниманием отнеслись к недавнему визиту в Минск министра обороны России С. Шойгу. По итогам вместе с белорусским коллегой В. Хрениным они подписали Протокол между Республикой Беларусь и Российской Федерацией о внесении изменений в Соглашение между Республикой Беларусь и Российской Федерацией о совместном обеспечении региональной безопасности в военной сфере от 19 декабря 1997 года. Подробности не разглашаются, но Запад обеспокоен, не является ли данный визит признаком того, что Минск и Москва могут готовить наступление на север Украины.

При этом его собственные эксперты признают, что Минск и сам опасается, что непрекращающийся нарратив в западных СМИ о том, что «Беларусь планирует вступить в войну и отправить войска в Украину, на самом деле указывает на желание НАТО расширить боевые действия на белорусскую территорию».
Американский фонд СЕРА все же полагает, что о совместном выступлении Минска и Москвы на Украине разговор пока не ведется. Присутствие на подписании указанного протокола заместителя премьер-министра Белоруссии по промышленности Петра Пархомчика и председателя Военно-промышленного комитета Дмитрия Пантуса, по мнению фонда, скорее говорит об увеличении участия Минска в оснащении российской армии, определении правовых оснований для размещения войск и финансовой компенсации за поставку оборудования, снаряжения и боеприпасов. В частности, речь может идти о передаче России белорусско-китайской реактивной системы залпового огня (РСЗО) «Полонез», которая по своим характеристикам аналогична американской HIMARS.

Следует понимать, что если Запад в отношении наших двух стран попирает все основы дипломатии, то только такие шаги по реальному укреплению боевого потенциала современными системами в состоянии обеспечить нам суверенитет и мирное небо над головой.
К такому же выводу белорусские власти пришли после того, как оппозиционные структуры заявили о намерении использовать военную силу для борьбы с официальным Минском.