Потому что, в отличие от переданного Хрущёвым Украине Крыма, Севастополь был городом союзного подчинения. Не входил в РСФСР, как некоторые сейчас ошибочно утверждают, а управлялся непосредственно союзным центром. То есть в момент распада он не был ни украинским, ни российским. Юридически корректно решить вопрос о Севастополе можно было только после окончательного упразднения СССР, то есть после октября 1993 года. Именно это и произошло. Соглашение о поэтапном урегулировании проблемы Черноморского флота Ельцин и Кравчук подписали только в апреле 1994 года. До этого в Севастополе находился Объединённый флот России и Украины под якобы объединённым, а фактически под российским командованием. Снабжение флота и его базы полностью шло из России.

В конечном итоге уже Кучма и Ельцин подписали в 1995 и 1997 году ещё два соглашения, окончательно урегулировавшие вопрос флота и базы. Но, по словам Кравчука, де-факто Севастополь был устно признан Ельциным украинским в 1993 году, во время переговоров о судьбе флота. Впрочем, ни одного документа на эту тему до сих пор нет. Но Украина может опираться на имеющееся фактическое признание, поскольку Россия платила арендную плату за содержание базы в Севастополе и признавала право Украины формировать органы городского управления.

Однако всё это было урегулировано только в средине 90-х. Как видим, 25−26 декабря 1991 года Севастополь не мог быть украинским и не был таковым. Он был ничейным и по сути управлялся флотом, который признавал только российскую юрисдикцию. Подтвердить свой фактический контроль над Севастополем Украина может не раньше апреля 1993 года (до этого в городе было фактическое двоевластие). Юридически Киев не может претендовать на Севастополь до сих пор, поскольку при желании Москва может назвать весь период 1992−2014 года украинской оккупацией Севастополя, а свой отказ в то время от выдвижения претензий на него вынужденной обстоятельствами и временной мерой.

В любом случае в последние 5−6 дней, которые прошли между полуофициальным (хоть и не конституционным, и даже не полным и не окончательным, до октября 1993 года) упразднением СССР и наступлением 1992 года, Севастополь юридически не принадлежал ни Украине, ни России, а контролировался только признающим власть Москвы Черноморским флотом. Соответственно, если исходить из заявления Зеленского, Украина модифицировала свою позицию относительно предварительных условий для начала мирных переговоров. Она продолжает настаивать на передаче ей контроля над Крымом и Донбассом, но согласна, чтобы Севастополь в пределах городского округа, не считаясь формально российской территорией, управлялся Черноморским флотом России, как его военно-морская база.

Многие скажут: «Ну и что? Ну дурак Зеленский, ну не знает он, что границы 1991 года не идентичны границам 2013 года? Нам-то что от этого?»

Во-первых, официальное заявление президента, пусть и не за столом переговоров, а в интервью печатному изданию, может и должно рассматриваться дипломатами как факт изменения ранее заявленной официальной украинской позиции. Чтобы не дать Киеву возможность «официально разъяснить», что президент «не то имел в виду», надо просто обратиться за уточнениями не на Банковую, а в редакцию Economist и получить официальное сообщение редакции о том, что интервью согласовано и утверждено Офисом президента Украины.

Во-вторых, после этого можно заняться любимой американской игрой — делать отмороженную физиономию и говорить, что Зеленский официально и публично согласился с необходимостью территориальных уступок в пользу России в качестве предварительного условия начала переговоров. В частности, он предлагает (по хитрой формуле) уступить Севастополь, сняв украинские претензии на него. Нас не удовлетворяет предложенный объём уступок (например, мы хотим, помимо Севастополя, ещё 12 или 16 областей), но сама тема может обсуждаться, так как в самом предложении Украиной территориальных уступок мы видим начало движения в нужном направлении. Разумеется, разговаривать об этом надо с американцами и европейцами, а не с украинцами.

В-третьих, необходимо заняться максимальным разгоном в СМИ информации о том, что «Россия высоко оценила предварительное согласие Зеленского обсуждать формат передачи Москве части украинских территорий, но считает, что объём уступок со стороны Киева должен быть большим».

Севастополь до сих пор включён в конституцию Украины в качестве украинского региона. Согласно той же конституции, ни президент, ни Рада, ни кто бы то ни было иной не имеют права отчуждать украинские территории без согласия на то, полученного на общегосударственном референдуме. У Зеленского в Киеве масса врагов, ждущих подходящий момент, чтобы отомстить злому клоуну за свои мытарства. Обвинение в государственной измене, в попытке сговора с Россией путём передачи ей прав на украинские территории они Зеленскому легко выдвинут, если инициированный им вопрос Севастополя станет предметом обсуждения на высоком международном уровне.

Может быть с президентства Зеленского и не сгонят за эту ошибку, но крови из него попьют немало. А внутриполитические проблемы у военного противника — это всегда хорошо. Тем более что можно с тем же отмороженным лицом говорить, что мы бы считали необходимым обсудить границы 1654 года (в которых Украина была принята в российское подданство) с некоторыми изменениями в нашу пользу, согласно Вечному миру с Речью Посполитой от 1686 года. А там, если грамотно границу прочертить, можно не только всё Левобережье забрать и не только «Киев с городками», но все южные и центральные области до Днестра, включая Винницу. Из интересного выпадают только Житомир, Луцк и Ровно, но, может быть, на них у Лукашенко документы найдутся?

Конечно, для того чтобы «делить шкуру подсвинка» необходимо вначале его зарезать. Но американцы с европейцами устраивают же нам информационные провокации с разного рода «гаагскими трибуналами по Украине» и т. д. Иногда бывает полезно продемонстрировать, что в эту игру можно играть вдвоём. Пусть доказывают, что Зеленский не предлагал нам Севастополь. Мы же им верить не обязаны, а слово не воробей.