Поскольку же история и политика не детерминированы, всегда есть (пусть минимальный) шанс, что реальность не совпадёт с предположением. Поэтому для российского руководства, обременённого ответственностью за судьбу страны, результаты возможного присоединения к России всей украинской территории не являются очевидными.

В некоторых вариантах будущего такое решение опровергается, причём результаты опровержения точному просчёту не поддаются.

Вариант заключить мир, оставив часть Украины в руках режима Зеленского с сохранением возможности Запада довооружить ВСУ, восстановить их боеспособность и через полтора-два года вновь начать войну с Россией, также не подходит.

Безусловно, этот вариант для Запада авантюрен, так как, заключая с Россией перемирие, чтобы сконцентрироваться против Китая, Запад не даёт России гарантии безопасности, пытаясь сковать её силы на западном направлении. Соответственно, уровень противостояния на Украине и вокруг неё лишь незначительно снизится, но обе стороны конфликта вынуждены будут держать на данном направлении значительные ресурсы — на случай внезапной активности противника.

В то же время Западу придётся и дальше полностью содержать украинское государство. Сокращение расходов на поддержание киевского режима невозможно, так как собственно украинская экономика давно уничтожена и обеспечить собственное существование за счёт национального ресурса Украина не может.

В данном же случае речь идёт не просто о финансировании государственных расходов, но и восстановлении (и даже увеличении) боеспособности ВСУ, восстановлении критической инфраструктуры (включая энергосистему, дорожную сеть, мосты, порты и т. д.), а также оплату энергоносителей и прочего критического импорта.

Долго без пользы содержать такую Украину слишком затратно для разбалансированной финансовой системы Запада. Значит, её необходимо как можно скорее вновь использовать по назначению — для втягивания России в военный конфликт на истощение.

Учитывая примерные темпы развития событий на Азиатско-Тихоокеанском театре военных действий, условное перемирие в Европе может продлиться полтора-два года, вряд ли дольше. Затем стороны вновь окажутся перед той же дилеммой: для каждой из них полный контроль над Украиной будет представляться обременительным с политической, военной, экономической и даже с моральной точек зрения (у нас проблема беженцев, у США — компрометирующий их нацистский режим), оставить её полностью в руках врага также не смогут ни Россия, ни США.

Вариант отрезать от Украины куски по краям и оставить какое-то буферное государство не снимает проблемы. Остаётся главный вопрос: кто будет контролировать этот буфер?

Вариант полного раздела, судя по всему, пока не лежит на столе, так как Западу придётся легализовать ликвидацию собственного союзника, но при этом Россия не решит проблемы украинских беженцев на Запад и нелояльности части оказавшегося под её управлением населения, а у принявших участие в разделе союзников США возникнут сходные проблемы.

Отказать убеждённым в своём украинстве гражданам бывшей Украины в праве на собственное государство Запад пока не готов, так как это идёт вразрез со всей его стратегией предшествующего периода, в корне противоречит главным положениям западной пропаганды последних трёх десятилетий и де-факто будет признанием США и их союзниками своего геополитического поражения в украинском кризисе.

К такому обороту событий Запад пока не готов.

Кто сумеет лучше использовать в своих целях затягивание боевых действий или, наоборот, временное перемирие, тоже можно узнать только эмпирическим путём. С одной стороны, Россия всегда выигрывала у Запада мирные периоды, с другой, «так было» ещё не значит, что «так будет». Тем более «мир» у нас будет весьма относительным и кратковременным.

Как результат, мы сегодня видим обе стороны маневрирующими — как два сильных гроссмейстера в затянувшемся миттельшпиле. Фигуры перебрасываются с фланга на фланг, концентрируются на одном, затем на другом направлении. Противника пытаются поймать на ошибке, одновременно ища путь к чистой победе.

Так будет продолжаться, пока кто-то не решит, что нашёл свою игру, либо пока у одного или у обоих соперников не наступит цейтнот, заставляющий забыть о тонких расчётах и длительных манёврах и действовать, положившись на удачу и интуицию.

Если для США цейтнот наступает в связи с быстрым разрушением экономики Евросоюза и необходимостью вовремя сосредоточить силы против Китая, то для России проблемным является длительное удержание мобилизованных на фронте, угроза второй волны мобилизации и общая неустойчивость международных экономических связей, не позволяющая ни государству, ни бизнесу нормально планировать своё развитие, чреватая внезапными кризисами.

На первый взгляд положение России более устойчивое, но на самом деле факторы, влияющие на её стабильность хуже просчитываются, поскольку в большинстве своём базируются не на объективной, военно-политической и финансово-экономической, реальности (с этим-то у нас, в принципе, пока всё хорошо), а на субъективном восприятии ситуации людьми. А люди бывают склонны к внезапной панике.

Так что вопрос комплексного урегулирования ситуации в ближайшие полтора-два года достаточно остро стоит и перед нами, и перед нашими оппонентами.
Поскольку же на сегодня возможность сближения позиций не просматривается даже в отдалённой перспективе, обеим сторонам надо получить дополнительный аргумент. Простейшим и наиболее достижимым в течение нужного (достаточно короткого) времени аргументом является военная победа на Украине, влекущая за собой разрушение украинского государства (разумеется, если победим мы, в противном случае разрушат нас).

Завершив круг, наша мысль вернулась в исходную точку. Несмотря на все проблемы, связанные с военной победой на Украине, она является наилучшим выходом из положения, так как открывает возможность к усилению давления на США с целью убедить их принять российские условия мира. Что, в свою очередь, позволяет частично нивелировать негативные последствия от принятия Россией на себя ответственности за последствия ликвидации украинского государства.

Проигравшему Западу условия относительно легализации ликвидации украинской государственности и соучастия Запада в восстановлении украинской экономики можно продиктовать. Но для этого надо победить настолько сокрушительно, чтобы Запад вынужден был признать себя побеждённым.