Рассеянный хореограф
Вчера
Серёжки материнские. Рассказ
Ольга знала свою начальницу досконально. Она привыкла к её выкрутасам, перепадам настроения, к её "наездам" на ровном месте...
Если бы она не была такой покладистой и мягкой, то не смогла бы работать с этой властной женщиной. Многие так и не смогли. Пока не пришла сюда Ольга, начальники отделов менялись, да и сейчас текучка кадров была высока именно из-за несносного характера Главы Администрации - Ирины Павловны.
Ольга же держалась здесь уже семь лет. За эти годы успела изучить свою начальницу, успела разобраться в её невероятном колебании настроения.
Надо сказать, что район под руководством Ирины был всегда на передовых позициях – её требовательность и работоспособность тому причиной. С высоты, хоть и районной, но всё же власти, она влияла на людей основательно – держала всех "в узде". Увольняла и не щадила без снисхождения к слезам и болям человеческим, шла по головам, если это требовалось для дела или собственной карьеры.
И вот, что давно приметила Ольга, так это то, что настроение начальницы уж очень зависит от того – нравится ли она сама себе в этот день в зеркале или нет.
Внешний вид, новые наряды, аксессуары и ювелирные изделия меняли Ирину Павловну до неузнаваемости. Она начинала слышать людей, уступать во мнении и поддаваться неким уговорам, которые в любой другой день могли стать чреватыми говорящему.
Она не орала на подчинённых в те дни, когда на её груди блестел новый золотой с натуральными камнями кулон или на ногах сидели новые дорогущие сапоги из натуральной кожи.
На совещании, когда речь шла о трансфертах, стройках и субсидиях, когда она, недовольная очередным подчинённым, начинала было повышать голос и взгляд её вдруг падал на новое драгоценное кольцо на её пальце, она успокаивалась и снижала давление.
Это замечала не только Ольга. В коллективе уже шутили – Ирина в новом костюме, значит сегодня день пройдет без катаклизмов.
Такие, как Ирина Павловна, в принципе, не могли заиметь себе душевных подруг. Но всё же Ольга и ещё пара начальниц районных отделов были с ней уже достаточно близки.
– Что у тебя за шапка? – со свойственной ей прямотой заявляла Ирина Павловна, – Не позорься, сними это мохеровое убожество.
И уже и Ольга, посещая ювелирные салоны, вместе с начальницей, несмотря на то, что раньше никогда этим не грешила, подсела на хорошую ювелирку, научилась в ней разбираться, полюбила дорогие качественные вещи. Леди-босс влияла на своё окружение.
Ольга начальницу недолюбливала, часто плакала дома в подушку от её "наездов", мечтала уволиться и уйти, наконец, от этой женщины, но ...держала такая жизнь, хорошая зарплата и перспективы – не найти достойную замену этой своей должности. Все-таки какая-никакая, но власть, а с ней и возможности.
"Ну, хоть что-то человеческое будет в этой женщине?"– думала она время от времени, собираясь в очередной раз уходить, но время шло, она ещё держалась.
Однажды зимой собирались они с Ириной Павловной ехать – отсматривать строительство нового объекта в далёкий районный хутор.
Уже сели в автомобиль, Ирина, как всегда, зычно и безжалостно хлопнула дверцей дорогого авто и вдруг вспомнила:
– Костя, держи ключ. Там в кабинете возле стола стоит сумка белая, возьми, – велела она водителю, а Ольге добавила, – Забыла. Там мать моя живёт, я заеду и останусь. Костя завтра меня заберёт, так что обратно сама с ним поедешь.
Они обследовали объект, как всегда Ирина поругалась с подрядчиками, и уже ехали обратно, говоря, конечно, о стройке.
Костя сделал небольшой крюк, завозя начальницу к матери.
При въезде в посёлок Ирина вдруг спохватилась, достала синий пакет. Сняла с себя золотые серьги и надела другие – с белыми мутными стекляшками. Ольга присмотрелась – это была потемневшая от времени дешёвая бижутерия. Ирина стянула с себя дорогой шарф и повязала выцветший жёлтый с красными розами платок.
– Что это Вы? – не поняла Ольга.
– Да, это подарки материнские. Понимаешь, мы выросли все, я и братья. Не бедствуем. А матери хочется нас одарить чем-то. А тут торгаши залётные бижутерию за золото выдали и стекляшки – за бриллианты, мать и отдала чуть ли не все накопления за ерунду эту. Мне подарок хотела сделать. Знает же, что люблю очень такое...
– Так ведь заявить надо было! С Вашими-то возможностями – вмиг бы нашли!
– Так ведь тогда б и мать узнала. Ну, как я ей скажу, что серьги эти - дешёвка? Бабка наша когда-то свои единственные серьги золотые на рынке на ведро картошки обменяла, чтоб детей промормить в войну. Мама часто об этом вспоминает. Ей нужно подарки нам делать, понимаешь... Вот и шаль эту она купила. А то, что серьги потемнели давно, мать уж и не видит, зрение село. Но что ношу их – ценит очень. Так и думает, что драгоценные.
Ирина вышла у дома матери, казалось, совсем другой женщиной. Эти серьги волшебным образом сделали её мудрее, мягче, убрали напыщенность. Она даже дверцей не хлопнула, а закрыла её с аккуратностью и попрощалась как-то совсем по-человечески, заглянув через стекло двери.
Ольга поехала дальше.
И уже не казалась ей Ирина такой уж жестокосердечной. Она ехала и думала о своей начальнице. Может эти материнские серьги имеют волшебное свойство? Или просто – был и у этой женщины уголок в сердце, который перевешивал многое.
Эти дешёвые почерневшие серёжки уже перетягивали многое из её грехов.
Благодарю вас, мои друзья! Что приходите, что пишите, да и просто что вы здесь есть! 
[/float]
