— Ну, так вот, — продолжила бабушка, — Едем мы, значит, и тут на остановке входит в автобус странная женщина. Пожилая, не очень опрятного вида, лохматая, в старой дряхлой одежде, да ещё и босиком, по всему видно, скитается где-то. Что она в автобусе делала, не ясно, может, погреться просто залезла… Погода-то сама видишь, какая, ветер дует, вон, дождик накрапывает, осень же! А она босиком. Стоит, ноги грязные поджимает. Все пассажиры шарахаются от неё, и смотрят осуждающе, что, мол, стоишь тут, народ пугаешь, а один молодой человек, с большой коробкой в руках, который сидел на сидении и слушал музыку в наушниках, заметив бабулю, поднялся, снял наушники и уступил ей место. Старушка села. Маленького она была росточка. Сидит, устроилась поудобнее, а ножки у неё до пола не достают, свисают, как у маленького ребенка. А парень, нагнулся и принялся расшнуровывать свои ботинки. Снял и на бабушкины ноги заботливо натянул. Завязал, зашнуровал всё, как надо и направился прямо в одних носках к двери автобуса. А она сидит, улыбается беззубым ртом и говорит:

— Благодарствую! Счастье тебе будет! Вот увидишь! За твоё доброе сердце!

— Спасибо, бабуль, — улыбнулся парень, — У меня и так счастье! Вот, на работу устроился, зарплату первую получил, ботинки новые купил, и ещё могу купить. И дом у меня есть и родители живы-здоровы! Ну, до свидания! Здоровья вам!

Вышел он на остановке. Сел на лавочку, достал из коробки свои новые ботики и обул. А потом автобус от остановки отъехал, и мы не видели, что дальше было. Домой пошёл, наверное, к родителям своим. Хорошего они сына вырастили! А старушка эта, знаешь, пока мы головами крутили, на молодого человека смотрели, как прямо исчезла, испарилась. Как будто и не было её… Во! Мистика! Одна бабуля перекрестилась, а другие пассажиры перешёптываться стали: блаженная мол, бабушка-то была, а мы смотрели на неё косо, эх… Всё бы нам по одёжке встречать… Я на следующей остановке вышла, в храм пошла, свечки поставила и за неё и того молодого человека, да и за всех добрых людей. Вот…

— Никитична! Куда-то мы не туда едем! Автобус повернул, а должен прямо ехать! И пассажиры давно все вышли, одни мы сидим, — всполошилась Лидия Сергеевна.

И верно, пока бабушки разговаривали в автобусе почти никого не осталось.

— Э, э, водитель! Ты куда нас везёшь!? Пятый маршрут разве так ходит? Нам в поликлинику! Это прямо! — закричала Настасья Никитична, та, что историю про бездомную старушку рассказывала.

Автобус остановился на остановке и открыл двери.

— Всё, уважаемые бабушки. Приехали. Конечная остановка. Выходите. Автобус дальше не идёт, — ответил водитель, — Вы что? Табличку на остановке не видели, когда садились. Вам надо было на другой маршрут. Пятый теперь раньше сворачивает.

Сказал, закрыл двери и уехал. Бабушки так и остались стоять на конечной остановке, растерянно моргая глазами. Место было пустынное и какое-то дикое. Жилых домов рядом не было, и вдалеке виднелся лес.

— Во, Никитична! Заболтались мы с тобой. Как теперь в поликлинику-то попадём?

— Ничего. Сейчас такси вызовем, мне сын велел пользоваться благами цивилизации, вот и пользуюсь, — важно ответила Настасья Никитична, доставая из сумки сотовый телефон и очки.

— О! У тебя и тут ентот тырнет есть? Однако! — восхитилась Лидия Сергеевна, наблюдая, как подруга ловко водит пальцами по сенсорному экрану, — Я только дома могу, на компьютере. Захожу на эти, как их?.. Госслуги! Вот! Вспомнила.

— Какие слуги? Погоди, не сбивай… Так... Как там внук учил? Выбираем бизнес-класс…

— Ума лишилась? Какой бизнес-класс? На мерседесе в поликлинику? Не расплатимся!

— Не бойся. Смотри.

Настасья Никитична набрала номер и слушала гудки.

— Девушка! Такси, да! Бизнес-класс. Адрес? Диктую… Ага…

Лидия Сергеевна только покачала головой.

— Что? Не едет сюда бизнес-класс? Ах, как жаль, ах… Что вы говорите? Хорошо! Спасибо! Ждём.

— Ну что?

— А то! — довольно ответила Настасья Никитична, — Приедет сейчас такси.

— Бизнес-класс?

— Да нет… Обычное такси. Да ещё и со скидкой! Внук научил. Говори, мол, бабуль, что надо непременно тебе бизнес-класс. А он сюда к нам не едет, ентот класс, в наше захолустье. Они станут извиняться и сбросят тебе цену. Во! — довольно улыбнулась бабушка.

— Ты гляди что! Как в сказках прямо: «Ни на что не соглашайся, проси только самовар старый…», — засмеялась Лидия Сергеевна.

Пока пожилые женщины разговаривали, подъехало к автобусной остановке такси. Водитель открыл бабушкам двери, помог усесться, а потом ловко развернул машину и быстро домчал их до поликлиники.

Как только такси отъехало, на лавочку, что под козырьком остановки находилась, присела отдохнуть старушка. Сидит, смотрит на хмурое осеннее небо, затянутое тучами, и знай себе, улыбается чему-то. Как будто видит там что-то, другим неведомое. И ни ветер ей нипочём пронизывающий, ни дождик унылый… Сама старушка хрупкая, маленькая, а ботинки на ней зимние огромные, тяжёлые, мужские. И как только она в них ходит?