Поразительно, но по итогам II квартала 2022 года зафиксирован прирост величины российских активов за рубежом – на 70,1 млрд долл. по сравнению с началом года и на 121,3 млрд долл. по сравнению с 1 апреля. И на переоценку тут всё не спишешь. Экспорт капитала из России продолжается. Особенно большой прирост за второй квартал был зафиксирован по позиции «Прямые инвестиции»  – 104,6 млрд долл.

Возникают серьёзные вопросы.

На каком основании из России продолжается экспорт капитала в форме прямых инвестиций и прочих инвестиций (займы, кредиты)? Ведь президентские указы от 28 февраля и 1 марта 2022 года вывод капитала из страны запретили?

Далее: разве некие российские лица (физические или юридические) не боятся, что их капиталы, выведенные за пределы России, будут заморожены?

Далее: почему масштабы заморозок российских активов за рубежом (о которых там же за рубежом и сообщается) не идут ни в какое сравнение с цифрами активов по документам Банка России?

Без учета резервных активов Банка России зарубежные активы российского происхождения на середину 2022 года составили 1.136,5 млрд долл. Если вычесть сумму заморозок, то оказывается, что заморожено лишь 5-10 процентов российских активов. Западные разведки не могут найти остальные 90-95% российских активов? Полагаю,  могут. И всё учли, и всё держат под контролем.

Большая часть российских зарубежных активов (кроме резервных) зарегистрирована в офшорных юрисдикциях. В 2021 году из России был осуществлен экспорт капитала в форме прямых инвестиций на сумму 65,9 млрд долл. Из них на Кипр пришлось 47,1 млрд долл. (71,5%). Другие крупные получатели российский прямых инвестиций (млрд долл.): Бермуды – 5,7; Нидерланды – 4,4; Люксембург – 2,4; остров Джерси – 1,8 и т. д. В этих юрисдикциях нет горнодобывающих производств, металлургических заводов, автомобильных предприятий. Всё это экзотические офшорные юрисдикции, порой очень напоминающие курорты, которые предоставляют клиентам из других стран такие преференции, как низкие (или даже нулевые) налоги, полная конфиденциальность, простота регистрации новых юридических лиц. Иногда еще предоставляются банковские услуги с полным соблюдением банковской тайны. И все подобные офшоры находятся под неусыпным контролем со стороны Запада – преимущественно США и Великобритании. Российские клиенты офшорных юрисдикций обращаются к помощи экзотических островов, чтобы зарегистрировать компанию, физические активы которой остаются в России – заводы, фабрики, нефтяные вышки, угольные шахты, торговые центры и т.п.  Зарубежные офшорные активы – зеркальное отражение физических активов на территории РФ.

И за предоставляемые офшорными юрисдикциями услуги российским офшорным бенефициарам надо платить. Если все называть своими именами, офшоры – инструмент внешнего управления российской экономикой.

Офшоры позволяют ушлым российским бизнесменам уклоняться от налогов. Если можно было бы ликвидировать офшорный характер российской экономики, государственная казна РФ ломилась бы от доходов; не было бы кричащего парадокса, когда федеральный бюджет сводится с дефицитом, а платежный баланс РФ (по итогам 2022 года) имеет рекордный профицит.

Однако это ещё не всё. Есть другая, более опасная сторона, и это настоящее проклятье офшоров: офшорные юрисдикции играют роль в управлении Россией извне. И понятно, почему Запад не спешит «замораживать» гигантские активы в офшорных юрисдикциях. Они виртуальные, но очень ему нужные в условиях разворачивающейся войны против России.

Напомню: задача деофшоризации российской экономики была поставлена президентом РФ 10 лет назад. В своем послании Федеральному собранию 12 декабря 2012 года Владимир Путин сказал: «Наших предпринимателей часто упрекают в непатриотичности. Притчей во языцех стал офшорный характер российской экономики. <…> Нам нужна целая система мер по деофшоризации нашей экономики. Поручаю правительству внести соответствующие комплексные предложения по этому вопросу. Надо наладить планомерную работу по упорядочению законодательства, при этом раз и навсегда отказаться от презумпции виновности бизнеса».

Десять лет были годами имитацией борьбы с офшорами. Проводились «амнистии» беглого капитала, с западными «партнерами» заключались соглашения об обмене финансовой информацией (для выявления «налоговых уклонистов»), в России были созданы специальные административные районы (САР) как альтернативы зарубежным офшорам и т.д. Ничего не помогло. Эффект близок к нулю.

Я многие годы пишу и говорю, что любителям офшорных юрисдикций следует поставить жесткое условие: перерегистрировать свои бизнесы, закрыв офшорные фирмы и заменив их российскими. Операция с технической точки зрения совсем не сложная. Срок для выполнения этого условия в один месяц – более чем достаточно. В случае невыполнения условия – национализация физических активов компании.

Сейчас от того, будет или нет это сделано, зависит судьба России.

Уже 4 января правительство Казахстана отыграло назад и вновь принудительно понизило цену до прежнего уровня. Но волнения оказались «заразительными». К этому моменту митинги начались на центральных площадях других областных центров, включая «вторую столицу» – Алма-Ату. В столичной Астане (Нур-Султане), где находился президент Токаев, обстановка оставалась спокойной.

Лозунги из экономических быстро стали политическими – манифестанты требовали от клана предыдущего президента страны Нурсултана Назарбаева оставить власть. «Дед, уходи!» – скандировали многие из демонстрантов, особенно молодых. Несколько памятников Назарбаеву были снесены протестующими.

К 5 января протесты в Алма-Ате переросли в погромы. Мирные демонстранты покинули улицы, зато власть фактически захватили погромщики. Они заняли и разграбили административные здания, включая резиденцию президента в Алма-Ате и мэрию, здания силовых структур, редакции телекомпаний, крупные торговые центры и даже аэропорт. Армия и полиция в этой ситуации скорее бездействовали. Погромщики нападали на людей в военной и полицейской форме.Протестная «самоорганизация» в Казахстане не могла реализоваться без поддержки высших лиц в силовых структурах, писала в конце января газета ВЗГЛЯД. По оценке экспертов, ключевую роль в попытке переворота сыграл глава Комитета национальной безопасности (КНБ) Казахстана Карим Масимов. Он был взят под стражу в тот же день, когда погромщики взяли под контроль Алма-Ату. Позднее было объявлено, что генерал и несколько его соратников подозреваются в госизмене и действиях, направленных на насильственный захват власти. Ряд экспертов позднее предположил, что Масимов решил воспользоваться мирными протестами, чтобы свергнуть президента Касым-Жомарта Токаева, захватив власть.

После ареста заговорщиков Токаев заявил о попытке госпереворота и обратился за помощью к Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). К 7 января в страну прибыл десант войск ОДКБ. Обстановка в стране стабилизировалась, 19 января по всей стране был снят режим чрезвычайного положения.

По данным властей, в результате волнений погибли 230 человек, более 4,5 тыс. пострадали, напоминает ТАСС. Среди арестованных участников беспорядков оказались 35 членов запрещенных экстремистских движений.

«Пока бывшие руководители КНБ сидят в СИЗО, протестная активность сильно идет на убыль. Осенью, когда объявили о суде над Масимовым, часть оппозиционных групп, которые были неактивны весь этот год, почему-то снова напомнили о себе. Такое вот интересное совпадение», – сказал газете ВЗГЛЯД казахстанский политолог Марат Шибутов.

В целом же, если оценивать события уходящего года, можно сказать, что он был очень тяжелым для Казахстана. «Год начался с попытки госпереворота и заканчивается авариями на ТЭЦ, из-за чего городам грозит замерзание», – указал Шибутов.

Если в начале года инфляция была на уровне 8,5%, то к ноябрю показатель вырос до 19,6%, отмечает казахстанский экономический портал LS. Нацбанк республики ожидает, что в декабре годовая инфляция сложится в пределах 20-21%. Казахстанский тенге по отношению к доллару с начала года ослаб на 8%. Одной из причин роста цен были многочисленные санкции, введенные против России, указал собеседник. «Санкции бьют и по нам, потому что для транснациональных компаний мы – единый рынок», – пояснил Шибутов.

Однако с политической же точки зрения все выглядит гораздо лучше. Состоявшиеся в ноябре внеочередные президентские выборы, на которых с большим отрывом (81,3%) победил Токаев, нельзя оценивать без оценки референдума, который прошел летом и внес многочисленные изменения в политическую систему страны, указывает эксперт. «Выборы состоялись на фоне того, что прошла демократизация и либерализация. Поэтому они и были такими спокойными, – отмечает казахстанский политолог. – Провести спокойные выборы без нареканий, протестов и критики в нашей обстановке уже большое достижение. Политическая система страны оказалась намного прочнее, чем думали. В целом обстановка в республике спокойная – люди чувствуют ответственность и поэтому стараются не раскачивать лодку, когда вокруг шторм. Заняты своими делами».

Из социально-экономических причин, вызвавших год назад массовые протесты, многие сохранились, считает глава Института стран СНГ, первый зампред комитета Госдумы по делам СНГ Константин Затулин.

«За такой короткий срок общество не может трансформироваться – даже с учетом произошедшей по сути в Казахстане смены первых лиц.

Одной из главных причин произошедших тогда событий было расхождение между реальной жизнью и формой организации управления страной. Взявший ныне в свои руки все бразды правления Токаев до прошлого января был в действительности представительской фигурой. Реальная власть оставалась у Назарбаева и его клана. Существуют различные оценки периода правления последнего, но точно можно сказать, что за это время социальное недовольство в обществе выросло. И это недовольство было успешно использовано, чтобы как раз и провести смену власти», – считает Затулин.

Если политическую элиту удалось сменить, то по поводу остальных претензий к власти, звучавших год назад, следует выждать время, заметил депутат. «Удастся ли ограничить коррупцию, вывести Казахстан на более эффективный путь развития, удовлетворить запрос населения на перемены? Все зависит от многих факторов: не только от поведения новой власти, но и от международной и внутренней конъюнктуры, от отношений, которые складываются между регионами», – рассуждает эксперт. По словам парламентария, в стране сохраняется и возникшее еще при Назарбаеве социальное расслоение.С одной стороны, Астана предоставляет красивую картинку, в которой страна – лидер постсоветского пространства по инвестиционной привлекательности. С другой – за благостным описанием скрывается много перекосов. В Казахстане сохраняется дисбаланс между представленными властью показателями и реальным состоянием дел, полагает научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН Станислав Притчин.

«Если верить руководству, республика – чуть ли не первая по показателям в Средней Азии, обладает самым высоким уровнем жизни. Но на самом деле население по большей части живет достаточно скромно. Это влияет на скрытый протестный потенциал, который и вызывает катаклизмы, подобные тем, что возникли год назад», – поясняет собеседник.

«Стране удается обеспечивать макроэкономическую стабильность, но при этом малый и средний бизнес развиты крайне слабо, а капитал перераспределяется по территории страны неравномерно. Так, Астана и Алма-Ата процветают, а провинция остается в упадке», – пояснил эксперт. Этот дисбаланс вызывает серьезную социальную напряженность, которая и выливается в потрясения, подобные тем, что случились год назад. На этом фоне руководству приходится использовать популизм – он активно звучит в риторике казахстанских лидеров, делает вывод Притчин.

В декабре РИА «Новости» опубликовало рейтинг, посвященный тому, какую долю покупка продуктов питания составляет для семейного бюджета разных стран Европы и СНГ. Казахстан оказался среди международных антилидеров по доле таких расходов – этот показатель достиг 53%, хотя еще в июне составлял лишь 47%, говорил ранее в интервью газете ВЗГЛЯД политолог Рахим Ошакбаев, директор Центра прикладных исследований ТАЛАП.

«Показатели экономического роста в Казахстане приемлемы, тем не менее падение реальных доходов населения продолжается», – сетовал эксперт. «К сожалению, рост стоимости жизни значительно обгоняет рост номинальных доходов. Другой индикатор, говорящий о сложном социальном положении – объем закредитованности граждан. Процветают микрозаймы с высокими процентными ставками. Размеры общего долга физических лиц превышают размер кредитов предпринимателей», – отмечал Ошакбаев.

«Власти пока не сумели грамотно перераспределить бюджетные средства. Таким образом, социальные причины январских протестов до сих пор не только не устранены, но и, наоборот, усугубляются», – полагает казахский политолог.

Умное прозвище, от которого ни Швабу, ни ВЭФ никогда не удавалось избавиться, Давосский человек был кратким описанием Хантингтона «ученых, международных государственных служащих и руководителей глобальных компаний, а также успешных высокотехнологичных предпринимателей», которые думали одинаково и склонны рассматривать национальную лояльность и границы «как пережитки прошлого». Давосский человек также смотрел с нескрываемым пренебрежением, предположил Хантингтон, на тех, кто не соглашался с программой, каким бы ни было содержание программы.

В этом заключается самая глубокая проблема с ВЭФ. Одно дело, когда люди собираются вместе в разных странах, чтобы обсудить проблемы, поделиться идеями и пообщаться. Лидеры бизнеса, политики и представители НПО делают это постоянно.

Другое дело, когда такая организация, как ВЭФ, решает, что пришло время перестроить мир сверху вниз и переделать планету по корпоративистскому образцу. Идеал, к которому стремится Шваб, судя по его речам и трудам, — это что-то вроде глобализированного ЕС с его наднациональными и укоренившимися бюрократическими укладами, вынесенными на международный уровень, и рычагами власти, переданными в руки надежных давосцев. и женщины.

Короче говоря, ВЭФ и Шваб легко изобразить в карикатурном виде как что-то вроде вымышленного Призрака Яна Флеминга и его преступного вдохновителя Эрнста Ставро Блофельда. Тем не менее, повестка дня, которая сейчас реализуется в таких местах, как Давос, достаточно тревожна, и любой, кто верит в сохранение таких вещей, как свобода, суверенитет и децентрализация власти, должен быть обеспокоен.

Стоит  прочитать полностью ...

У Роберта Мэлоуна более солидный взгляд на текущую повестку дня ВЭФ в его  подстеке , особенно нет. 4-е место в списке приоритетов ВЭФ: «Подготовка к следующей пандемии требует ликвидации неравенства в отношении здоровья».

Это неприятно напоминает ту ядовитую новую идеологию, которую я  обсуждал вчера , которая сочетает крайнее неприятие риска — пандемий, изменения климата, разжигания ненависти и т. д. — с «справедливостью», означающей обязательство защищать «уязвимые» группы, например, этнические меньшинства и ЛГБТК+ сообщество.

Таким образом, аргумент в пользу, скажем, сохранения мандата на ношение масок навсегда будет выглядеть примерно так : вирусные заболевания, передающиеся воздушно-капельным путем, оказывают непропорционально негативное влияние на маргинализированных людей, потому что у них меньше доступа к здравоохранению, поэтому у правительств есть моральный долг вводить обязательное ношение масок.