Теракты во Франции всколыхнули весь Старый Свет. Миллионы человек вышли на стихийные митинги против терроризма во многих городах разных стран. Руководители государств пока произнесли только дежурные фразы в стиле, что они не допустят посягательств на свободу слова, но в целом будут придерживаться политики мультикультурализма. Во Франции уже завели дело на юмориста Дьедоне Мбала-Мбала за шутку в блоге о массовых акциях в память о расстрелянных карикатуристах журнала «Шарли Эбдо», а Ангела Меркель приняла участие в марше мусульман в Берлине, дабы подтвердить курс на уважение разных культур.

Зато активизировались различные политические силы, которые выступают за ужесточение миграционного законодательства. Массовые акции провело германское движение PEGIDA (патриотические европейцы против исламизации Запада), яркие заявления сделали лидеры французского Национального фронта.

Как считает ведущий научный сотрудник Центра изучения проблем религии и общества Института Европы РАН Роман Лункин, Старый Свет сейчас стоит на пороге серьезных общественных трансформаций:

– На мой взгляд, началась целая волна подобных преступлений. Сейчас все задаются вопросом, кому выгодны теракты и кто те люди, от которых исходит инициатива их проведения. То ли это подготовленные преступления, то ли они возникают спонтанно. Главный вопрос – где их источник, кто и чего добивается? И однозначного ответа пока нет.

Сейчас пока я вижу спонтанную реакцию людей, которые хотят дестабилизировать ситуацию. Хотя звучат голоса тех, кто считает теракты спланированными с целью провоцирования, как общества, так и мусульман Европы на радикальные действия.

Но очевидно, что теракты возбуждают общество, поляризует его. Вред наносится и исламу, независимо от того, что хотели сказать какие-то ячейки Аль-Каиды и активисты «Исламского государства». Теракты, захваты заложников подогревают настроения самых разных частей общества. Они провоцируют исламофобию. Но может, кому-то нужно провоцировать и мусульман.

Беда в том, что теракты выгодны очень многим силам, дабы обострить многие проблемы.

— Высок ли конфликтный потенциал в европейских странах?

– Потенциал для возбуждения самых радикальных проявлений, причем с разных сторон, в Европе существует. После терактов в Париже стало очевидно, что этот потенциал большой. Теракты и последующие массовые демонстрации в Европе означают, на мой взгляд, конец эпохи политкорректности, когда все боялись говорить об острых проблемах, о миграции, исламофобии.

Мне кажется, что какие-то террористические силы действительно хотят стравить мусульман с остальной частью общества. Есть желание породить массовые движения радикальных христиан и исламских фундаменталистов, которые заявят о борьбе друг с другом. Нынешнее развитие ситуации – это путь к войне, по крайней мере, идеологической.

— Возможно ли, что кто-то в Европе решил кардинально свернуть политику мультикультурализма?

– У европейского общества, вообще у европейской культуры, у Евросоюза, который есть отражение западного мира, очень развит инстинкт самосохранения, в этом нет сомнения. В ходе обострения ситуации общество и представители власти начинают вырабатывать совершенно новые позиции, чтобы бороться с новыми угрозами. Последние теракты заставили европейцев «встать на дыбы».

Мы уже наблюдаем изменение политики. Ведущие политики в Германии, Великобритании заявляли о том, что в Европе наступил крах мультикультурализма и теперь надо принимать законы об ограничении миграции. Теперь уже есть и всплеск исламофобии. Конечно, это негативный момент в развитии европейской общественной жизни.

— Какие страны наиболее и наименее уязвимы для терактов?

– Это сложно предсказать. Я даже не хочу предполагать, где могут быть удары. Предсказывать такие вещи опасно. Но думаю, что угроза терактов будет касаться как крупные страны, которые принимают жесткие законы о миграции или как-то преследуют мусульман, так и тихих благополучных уголков Европы, где террористы могут попытаться показать, что могут разрушить мирное тихое течение европейской жизни. Поведение исламских террористов сложно предсказать.

В Бельгии смогли предотвратить теракты, конечно, это успех спецслужб. Но, как правило, действия террористов-одиночек, которые считают себя этакими «шахидами», трудно предугадать, а потому можно ожидать ударов в разных частях Европы.

В разных государствах разная ситуация. Но прибывшие в Евросоюз мигранты могут спокойно перемещаться по всей Европе. Более-менее жесткое ограничение миграции есть в Великобритании, которая входит в ЕС по своим особым правилам. Ограничительные законы есть в Италии. На самом деле, мигранты оседают там, где есть работа и можно устроиться. Прежде всего, в крупных государствах, как Германия и Франция. Там есть мощные мусульманские организации и движения. Те, кто задумывал теракты, пытаются радикализировать мусульманские общины, которые живут мирно в Германии и во Франции.

– Пока Европа не проделала серьезной антитеррористической работы, – считает заведующий сектором региональных проблем и конфликтов отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН Константин Воронов. – Она пока на подходе к новым мерам, законодательным инициативам и организационным усилиям, которые могут помочь в борьбе с террористическим подпольем. Предотвращение терактов в Бельгии это, скорее, случайность. В условиях современного общества надо внедрять агентов в террористические сети. Сейчас много шума и панических заявлений после терактов во Франции, но коренного пересмотра стратегии европейских государств не произошло. Все решения носят ситуационный характер.

— Получается, что новые теракты возможны, а Европа к ним не очень и готова.

– В том и дело. В Европе сейчас огромное количество мигрантов, миллионы и миллионы. Во Франции их около 11 миллионов, в соседней Германии только турков не меньше пяти миллионов. Речь идет о 10% населения. И что находится под этим «Монбланом», никому не известно. Из Европы едут воевать на Ближний Восток, потом возвращаются.

События в Париже показали, что процесс зашел слишком далеко, надо пересматривать долгосрочную стратегию. С терроризмом надо бороться на новой основе, а пока всё в рамках текущей ситуационной работы. Это вызывает только удивление и сожаление.

— Способна ли Европа на радикальные действия?

– О готовности говорит рост числа партий, которые обеспокоены ситуацией и главным пунктом своей программы сделали борьбу с незаконной миграцией и исламскими радикалами. Недовольство сложившимся положением в обществе прослеживается. Власть предержащие больше озабочены текущими заботами.

Но в целом ситуация меняется, хоть и медленно. Осознание террористической угрозы всё больше проникает в общество европейских стран.

— Какие государства могут пострадать с наибольшей вероятностью?

– На мой взгляд, большая угроза существует для маленьких стран. Там миграция растет практически бесконтрольно.

А в целом европейские страны делятся на те, которые были колониальными империями, и те, у кого этого опыта нет. Одни имеют длительный исторический опыт приспособления к этой проблематике, а у других этого нет. Вот, скажем, у Германии почти не было заокеанских владений, а вот Франция была большой колониальной державой. Бывшие зарубежные владения поставляют большое число пассионарных и плохо поддающихся адаптации мигрантов.

Наибольшую опасность представляет пассионарная часть мигрантов, которая не может или не хочет приспособиться к новым условиям. Таких примерно два-три процента от общего числа мигрантов.

— Немаловажный фактор в существовании угрозы исторические обиды и внешняя политика государств.

– Для борьбы с терроризмом надо пересматривать все компоненты политики, внешней и внутренней. Нужна комплексная программа, причем новая. Печальный опыт показал, что весь старый курс себя не оправдал.

— Политике терпимости в Европе приходит конец?

– Пока широких выводов в европейских обществах не сделано. Вот появилось движение PEGIDA, помимо традиционных правоцентристских партий. Отношение к нему пока непонятное, Меркель говорила, что в движении имеется большой ксенофобский компонент. Но помимо борьбы с нелегальными мигрантами, движение не забывает и о социально-экономическом положении. Движение опирается на социально ущемленные круги, которых в Германии около 20%.
Источник: interpolit.ru.