То есть, действия России на Украине в любом случае продиктованы российским государственным интересом и могут лишь частично или полностью совпасть с интересами населения Украины. При этом не факт, что население Украины в большинстве своём совпадение интересов осознает.
Следовательно, решение о сохранении или уничтожении Украины должно приниматься, исходя из соображений выгоды, а не абстрактной справедливости. Мы просто не знаем, что будет считаться справедливым через двадцать лет, а вот вопрос выгоды является вопросом государственного интереса. Причём, чем качественнее оценка того, что выгодно, а что нет, тем более долгосрочный интерес мы защищаем.
Исходя из этого, я прихожу к выводу, что захватить территорию, полив её кровью, а затем просто уйти, оставив её непонятно кому, было бы не по-хозяйски. Даже если предположить, что к моменту освобождения все русские на Украине будут уничтожены режимом и останутся только в большей или меньшей степени запятнавшие себя сотрудничеством с нацистами граждане бывшей Украины, всех их нельзя ни убить, ни посадить.
Не потому даже, что это невозможно технически или массовое убийство будет осуждено мировым сообществом. Современные технологии убийства позволяют уничтожать миллионами, а современные информационные технологии позволяют убедить мировое сообщество в том, что ничего экстраординарного не произошло – обычная борьба с терроризмом.
Массовое уничтожение или массовые уголовные репрессии невыгодны с чисто хозяйственной точки зрения. Присоединять пустые земли бессмысленно – огромные незаселённые пространства трудно оборонять. Тем более, что европейское направление – не Дальний Восток, где сама природа обеспечивает неприступность России. Здесь враг всегда может сконцентрировать большие силы на широком фронте. Если же наши ближайшие населённые земли (а значит и дороги, и казармы, и аэродромы, и склады) находятся где-то в районе Донецка, Харькова и Крыма (пусть даже с аванпостами в Запорожье и Херсоне), то как и кто будет оборонять остальную территорию? Где селить войска, как им доставлять и где хранить пищу и боеприпасы, где солдаты должны отдыхать и мыться, где ремонтировать технику?
Итак, если всё бросить и уйти будет не по хозяйски, поскольку на брошенные территории придут враги и вновь начнут всё сначала – их опять надо будет побеждать и не факт, что сделать это не будет сложнее (они ведь тоже учатся). Если присоединить территории без населения или с минимальным населением не рационально в виду сложности с их защитой и хозяйственным освоением. Если при этом население уже сейчас демонстрирует, что будет в массе своей нелояльным (даже в Россию приезжает масса беженцев от войны, которые получая помощь, при этом декларируют свою ненависть к России и любовь к нацистской Украине, причём большинство из них родом отнюдь не из Галиции, а с самого, что ни на есть Юго-Востока, представители которого целый год воют против нас в рядах украинской армии). Значит надо настраиваться на необходимость долгой и нудной перековки новых поколений в нормальных русских. Как я уже писал – работа лет на тридцать, а может быть и на пятьдесят. Нормальным будет второе-третье поколение.
Не потому, что нам некуда девать ресурсы и кто-то хочет устроить бывшим гражданам бывшей Украины сладкую жизнь, а потому, что ресурсные затраты так будут меньше, чем в любом другом случае.
Есть, однако и ещё одно мнение. В нём солидарны ненавидящие друг друга русские радикальные имперцы (которых из-за радикализма часто путают с националистами) и украинские оппозиционные эмигранты, не желающие признать свою русскость и мечтающие вернуться и возглавить хоть какую-нибудь Украину.
Радикальные имперцы говорят: давайте, мол назначим украинцам пророссийскую власть и пусть живут за свой счёт. Только вот непонятно за счёт чего эта пророссийская власть будет держаться. Ведь, если население в массе своей Россию не любит, то и пророссийскую власть оно любить не будет и постарается переизбрать.
Значит, чтобы у них не возникало неправильных мыслей, надо держать на Украине достаточное количество штыков, чтобы власть могла на них более–менее комфортно сидеть. А штыки надо кормить. Местные, ненавидящие Россию, пророссийскую власть и русские штыки, любые попытки наладить там нормальную экономическую деятельность будут саботировать. То есть, придётся кормить и свою армию, и зависимое правительство, которое она охраняет, и народ, ненавидящий и чужую армию, и своё правительство.
Можно сказать, что мы их кормить не будем, пусть, что вырастили, то и едят, но массовый голод, сразу после подчинения Украины России – именно то, что надо нашим врагам. Они немедленно вспомнят легенду о "голодоморе" и скажут: "Видите, как мы были правы – пришли русские и тут же опять устроили голодомор". Да и подавление мятежей голодающего населения – не самая приятная и почётная задача для российской армии.
Правда, мечтающие вернуться и возглавить Украину украинские эмигранты заявляют, что они-то прекрасно справятся с организацией "пророссийской Украины". При этом они почему-то не рассказывают где они собираются брать ресурсы для наведения порядка. Не рассказывают потому, что бездонной ресурсной бочкой для них должна стать Россия. Они же опять будут втихую поддерживать местных нацистов и требовать у Кремля всё больше денег на борьбу с "украинским национализмом", заявляя, что если их не поддержать, опять вернутся наци.
Когда-то, когда я только начинал работать в МИД Украины, мне казалось, что поскольку с распада Союза прошло менее года и центростремительные силы были достаточно мощны на постсоветском пространстве, можно достаточно быстро и легко восстановить единую государственность, пусть и в каком-то новом виде.
В пользу этого предположения говорило и то, что при всех своих потенциальных возможностях (а они действительно были велики) нормально развиваться Украина могла только в тесном экономическом союзе с Россией. Но российская экономика и российский рынок элементарно больше, а большее всегда поглощает меньшее и диктует ему правила игры.
Следовательно Украина должна была постепенно войти в экономическую орбиту России. Единая же экономика требует и единой системы управления. То есть, второй государственный аппарат оказывается лишним. Он оказывается не нужен ещё и потому, что на Украине живут не эфиопы, даже не поляки, а такие же русские, как в России. Второе государство – лишняя роскошь даже при простом экономическом единстве. Если же есть ещё и этническое единство – в нём вообще нет никакого смысла.
Стоило мне дойти в своём анализе до этой простой мысли, как я понял, что если Украину можно вернуть в Россию мирным путём, то это крайне тяжёлая задача, а скорее всего, вообще нерешаемая без насильственного уничтожения местной государственности. Просто потому, что все генералы, министры и президенты, все "украинские учёные", представители "украинской культуры и литературы", в общем бюрократическая и культурная элита, получившая в своё распоряжение независимое государство, никогда не согласится расстаться с ним добровольно. Поэтому невозможна для Украины и постсоветская интеграция.
Именно украинская экономическая зависимость от России, а также культурная близость и этническая тождественность делают для украинкой элиты, вхождение в Россию неприемлемым. В большой России они сразу становятся второсортными провинциальными деятелями.
Татары в России чувствуют себя хозяевами Татарстана и не комплексуют. Казахи, если бы Казахстан вновь вошёл в состав России, чувствовали бы себя хозяевами Казахстана. Ощущение нерусских народов России недавно очень хорошо выразил Рамзан Кадыров, сказавший, что чеченцы являются одновременно представителями чеченской культуры и культуры русской. То есть, в рамках русского государства нерусские народы получают дополнительную возможность развития. Им открывается помимо национально пути (от которого никто не требует отказаться) ещё и имперский путь, выводящий их с провинциального на глобальный уровень.
Украина же может достичь глобального уровня, только провозгласив себя антироссией. Да, в отличие от России она никогда не будет субъектом глобальной политики, навсегда останется лишь её объектом, используемым в чужих интересах. Но её элита, пусть и в таком убогом качестве, будет включена в глобальную игру. В рамках же большой России, украинская элита – недостаточно квалифицированные русские, не сумевшие подняться до имперского уровня и оставшиеся на своём провинциальном, проигравшие конкуренцию в своей сфере.
Именно ощущение своей второсортности заставило украинских бюрократов, украинских политиков, украинских бизнесменов, учёных и деятелей культуры, стремиться прочь от России, провозглашать себя нероссией и антироссией, добиваться разрушения России.
Провинция всегда враг империи. Но если в составе империи провинциальная элита не может выступить против центра, у неё нет на это собственных сил и народной поддержки, то после случайного развала империи провинциальная элита свой кусок никому отдавать не намерена. Стремление добить империю и тем навсегда обезопасить себя имманентно случайно суверенизировавшейся провинциальной элите. Добившиеся суверенности в борьбе не так ненавидят свою бывшую метрополию, как те, на кого суверенитет упал нежданно-негаданно. Боровшиеся и победившие обретают уверенность в своих силах, а получившие всё бесплатно, продолжают ощущать свою ущербность и никчемность.
Поэтому никакая "пророссийская" элита не сможет создать дружественную по отношению к Россию Украину. Достаточно уже того, что они мечтают о независимой Украине, которую не они для себя отвоюют у нацистов, но Россия подаст им на блюдце с голубой каёмкой. Их ущербность останется с ними и они её (свою ущербность) никогда не простят России. Подведомственное население они всегда будут воспитывать в антироссийском духе и всегда будут искать для себя место в любом антироссийском союзе. Не будет США, ЕС и НАТО, они Китай попытаются на Россию натравить.
Но элита сама по себе ничего не значит. Для устойчивости ей необходимо поддерживающее её население. Украинская элита при поддержке США (но роль местной элиты была определяющей) двадцать пять лет воспитывала население в антироссийском духе, прежде чем удалось достичь относительного успеха – развязать гражданскую войну с теми регионами Украины, которые хуже всего поддавались перековке.
С точки зрения интересов безопасности России необходим контроль над территориями Украины. России также необходимо, чтобы ни о какой Украине больше не было ни слуху, ни духу. В учебниках истории о ней можно вспоминать наряду с Ассирией и Этрурией – когда-то были, но давно их нет, их язык давно забыт, а остатки населения влились в состав других народов.
Вместо России никто эту проблему не решит. Поляки будут решать украинскую проблему для себя, украинские оппозиционеры для себя. Только приняв на себя управление территориями и занявшись длительной перековкой населения, Россия может решить проблему собственной безопасности, которая заключается в запущенном в 1917 году и так пока окончательно и не остановленном, хоть и заторможенном, процессе распада империи.
Это долгий и трудный путь, но никто его не пройдёт вместо нас, а дорогу осилит идущий. Более того, я не исключаю, что при определённых обстоятельствах, России придётся отложить окончательную ликвидацию Украины и на время смириться с тем, что от неё что-то осталось. Но так же, как украинская элита никогда не забывает, что её цель – ликвидация России, так же мы не должны забывать, что только окончательная и бесповоротная ликвидация Украины является окончательной гарантией российской безопасности. Украинские элиты нам несколько помогли, своими силами уничтожив украинскую государственность и даже почти добив УПЦ. Теперь они просят создать им всё заново, но не стоит им верить. Их ошибку надо использовать с тем, чтобы и Украины не было, и не Россия была в этом виновата а сами украинские руководители.
Впрочем, как правильно учил нацистский мэр Днепропетровска Борис Филатов, обещать украинским элитам можно что угодно, главное не забывать, что потом.
