Не совсем обычна атмосфера, в которой происходило это выступление. Потому что ведь в октябре прошлого года состоялись промежуточные выборы, и партия Обамы — Демократическая партия — потеряла голоса при выборе в палату представителей и в сенат, она утратила большинство. Республиканцы получили большинство. Поэтому Обама выступал перед людьми, которые в большинстве настроены недружественно к нему.

Конечно, следует помнить, что осталось меньше двух лет до следующих президентских выборов. Такого президента в Соединенных Штатах Америки, у которого нет большинства в палате и в сенате и которому осталось немного времени до окончания президентского срока, обычно называют хромой уткой. То есть у него скованы руки, скована инициатива, потому что президент в США не правит единолично. Он правит с конгрессом. Поэтому задача, которая стояла перед Обамой, состояла в том, чтобы представить себя, несмотря на все неприятности, в роли энергичного динамичного лидера, а отнюдь не хромой утки, как его стала называть мировая пресса.

— С вашей точки зрения, это ему удалось?

- В таких речах может быть больше политики и политизации, и даже есть элементы демагогии и манипулирования массовым сознанием. Отчасти, мне кажется, удалось, а отчасти — нет. Большая часть аплодисментов, конечно, раздавалась в адрес Обамы от демократов, а республиканцы скептически слушали все это. Я не думаю, что эта речь действительно могла переломить ситуацию, связанную с отношением американского общества к своему нынешнему президенту. Тенденция снижения рейтинга президента на закате своей президентской карьеры всегда существует.

Президент, входящий в Белый дом имеет больший рейтинг, чем президент, уходящий из Белого дома. Избежать этого не удастся и Обаме. Может быть, эта речь немного, на несколько процентов, и повысит его рейтинг, но рейтинг, как правило, повышают не речи, а действия. Действиями Обама пытается, в общем-то, укрепить свои позиции и, конечно, партии. Он больше должен думать, конечно, о партии. Его главная инициатива — это иммиграционная реформа. Она была провалена. Теперь он пытается некоторые элементы иммиграционной реформы провести через президентские указы в обход конгресса.

В США — огромное количество нелегальных иммигрантов. И цель иммиграционной реформы Обамы, во-первых, иммиграционная амнистия, чтобы миллионы иммигрантов, проживающих нелегально, могли бы получить американское гражданство. По официальной статистике таких — пять миллионов, но многие считают, что реально 9-10 миллионов. И это — потенциальные избиратели демократической партии.

Республиканцы всегда упрекали Обаму, что он делает все это не ради любви к этим иммигрантам, а ради корыстных целей.

Обама не хочет быть хромой уткой, хочет создать образ такого сильного президента, тем более что его все время республиканцы упрекали, что он слабак, нерешителен, ничего после себя не оставит. И вот он начинает с опозданием, но проявлять решительность и во внешней политике, в отношении России. Позиция президента США в отношении России во многом объясняется внутриполитической ситуацией в Соединенных Штатах Америки. Можно сказать, что республиканцы его дожали и он не может идти против них.

— То есть эти высказывания, что российская экономика разорвана в клочья, что Россия изолирована, больше рассчитаны на внутреннего потребителя?

— Ну, конечно, прежде всего это рассчитано на американцев. Также надо учитывать, что такого рода речи — это некая смесь из политической целесообразности, некоторого преувеличения и даже демагогии. Понятно, что санкции осложнили жизнь России, экономическую ситуацию в России. Конечно, наша и беда, и вина — то, что наше однобокое экономическое развитие не предполагало, что такое может произойти. Сейчас говорят о реструктуризации, диверсификации, и так далее, и так далее. Но говорят-то уже годы про это.

— Неужели в США верят в то, что санкции могут дожать Россию?

- Недавно на пресс-конференции Обама сказал: не надо надеяться на то, что чем больше мы примем санкций, тем быстрее Россия изменит свою политику. То есть он сам сомневается, что эти санкции приведут к развороту российского корабля на 180 градусов.

И, может быть, он понимает, что цели свои — какие цели — разворот корабля российской политики на 180 градусов, отстранение, там, к примеру, Путина от власти, значит, возвращение Крыма Украине, значит, отказ от поддержки Донбасса… Я полагаю, что и он, и его ближайшее окружение понимают, что это произойдет вряд ли.

Но что могут сделать санкции? И что они уже сделали? Они, конечно, очень сильно навредили экономическому прогрессу в России, который, конечно, был основан на энергетике, на реализации энергетической стратегии, потому что российские власти с приходом Путина к власти в качестве сначала премьер-министра, потом президента, ну и вот весь этот период времени, ориентировались на то, что реализация энергетической стратегии в нашей стране позволит решить сразу множество важных задач внутри страны — социальных задач, и это действительно было, мы видим, что эти задачи решены, и во внешней политике, закрепившись на европейском рынке, обеспечить себе позиции энергетической супердержавы.

Вот это, так сказать, главная, основная цель была. И вот по этой стратегии, в общем-то, Соединенные Штаты Америки и европейцы, я хочу сказать, скрипя зубами, наносят удар, но, нанося этот удар, они наносят удар по себе, прежде всего. Это, прежде всего, касается, конечно, европейских стран, и Германии, может быть, даже в большей степени, чем всех остальных государств. Так что пока ситуация такая. Надежда на то, что эти санкции дожмут Россию и приведут Россию к тому, что российское население будет выступать против власти, я не думаю, что эти надежды будут реализованы. Вряд ли, вряд ли.

Видите, в отношении Кубы Соединенные Штаты Америки полвека держались санкций, и они не привели к свержению режима Фиделя Кастро, к эволюции даже этого режима — не привели. Под боком у США существовала Куба. Да, без санкций она бы, конечно, ушла гораздо дальше по пути экономического и социального прогресса, но так сложилось.

Сейчас, видите, другая вырисовывается перспектива в американо-кубинских отношениях, так что санкции — это такое оружие, которое достигает каких-то временных, сиюминутных, может быть, целей, но конечных целей они вряд ли могут достигнуть. Другой вопрос, что, конечно, Россия должна воспользоваться этими санкциями, чтобы сделать то, о чем говорят давно-давно сами же российские власти.

— Создается впечатление, что Россия и США не понимают друг друга просто на цивилизационном уровне.

— Не понимают. Есть взаимные опасения, которые выливаются в конфронтацию.

— Не складывается ли у вас впечатление, что наша земная цивилизация неумолимо идет к какому-то концу

- Нет, все сложно, конечно. Развал Советского Союза для тех, кто жил и живет на территории государств бывшего СССР, это, конечно, крайне печальный факт. С развалом Советского Союза стали проявляться негативные последствия. Например, формирование и дрейф ряда независимых государств в сторону от России. Геополитическое пространство и влияние России крайней сузилось.

Российская империя ведь собиралась веками. И в одночасье все это было потеряно, Россия превратилась в страну с очень ограниченным влиянием. Осознание этого — очень тяжелая вещь, нации переживают такое очень болезненно всегда. С приходом Путина к власти Россия стала решать эти проблемы, восстанавливать свое геополитическое влияние. Начали развиваться различные интеграционные проекты, в частности евразийство, евразийский проект. Это очень болезненно было воспринято, прежде всего, Соединенными Штатами Америки.

Американцы воспринимают любые интеграционные инициативы России как стремление возродить Советский Союз. Это, конечно, нереально. Но любые интеграционные инициативы они рассматривают как расширение геополитического влияния России, возрождение СССР в том или ином виде на постсоветском пространстве.

Поэтому Соединенные Штаты Америки взяли курс на самый настоящий отрыв территорий, где есть внутренние силы, которые работают не на консолидацию общества, а наоборот. Грузия — яркий пример, но там не все так гладко пошло. Украина — крайне сложное общество, которое не смогло преодолеть проблемы за постсоветский период, прежде всего, своей внутренней жизни.

Борьба олигархических группировок, коррупция, отсутствие вообще какой-то нормальной политической культуры — все это стало той почвой, в которой возможно было использовать фактор западного влияния. Ощущая поддержку, эти люди, которые находятся сейчас у власти, совершили переворот государственный, все пошло в неблагоприятном для России русле.

— Видимо, все-таки нашла коса на камень на Украине. Не просто там идет война. Россия и Запад сейчас находятся в конфронтации, близкой к войне. Как ее можно избежать?

- Сложно дать какой-то рецепт выхода из этого кризиса. О прекращении военных действий говорят все. И Порошенко говорит, но лукавит, я так понимаю. Ему вообще вряд ли можно доверять, потому что все его речи — это смесь демагогии, откровенного вранья и стремления заручиться поддержкой Запада. Мне кажется, просто надо ждать и верить, что у кого-то на Западе — не в США, а в Европе — откроются глаза на Украину.

Было время, там боготворили Саакашвили, такого перспективного мальчика, который сделает из Грузии конфетку. Где эта конфетка, и где этот мальчик? Украина, к сожалению, пошла вот по такому пути.

Я не отбрасываю европейцев, не считаю их уж совсем кончеными людьми в этом смысле. Мы тесно связаны с Европой экономически. Многие предприниматели, завязанные на экономику России, крайне недовольны этими санкциями. Им неинтересно, что их бизнес простаивает проигрывает, теряет прибыль из-за Украины. Поэтому бизнесмены начинают серьезно давить на свои правительства. Мне кажется, что это давление должно усилиться.

Обама же не перестает говорить об американской исключительности. Вообще все американские президенты так или иначе о ней говорят. В Америке, действительно, представлены практически все этносы мира, все религии мира, все то разнообразие культур мира. И это, я так полагаю, сыграло с американцами злую шутку. Породило у них комплекс полноценности. Они смотрят на себя как на образец, которому должны следовать другие. А если у других не так, то, значит — это плохо. Но дело в том, что руководить американским обществом крайне сложно.

Потому что в американском обществе масса потенциалов для различных конфликтов, линий разделения — множество. Линии разделения проходят по этносам. Линии разделения по политическим предпочтениям. На гербе Соединенных Штатах Америки есть такая надпись "Едины в многообразии". Но в реальности это общество очень трудно объединить, чтобы оно не развалилось. Конечно, такое общество нужно всегда каким-то образом объединять. И вот, вспоминая все время о исключительности, или говоря русским языком о самобытности американцев, власть пытается сплачивать народ. Для этого используются различные поводы.

— Как будут развиваться наши отношения с Америкой? Украинский конфликт — начало большой войны? Будет ли прямое военное столкновение, прямая война между НАТО и Россией?

- Мне хочется верить в то, что этого не произойдет, что не будет прямых столкновений войск НАТО и российских войск. Не хочется даже столкновений даже за спиной украинской армии и ополченцев Донбасса по типу Вьетнамской или Корейской войны. Не хочется в это верить.

Хочется верить в урегулирование мирным путем, хотя это сложно, но когда-то мирная стадия должна наступить. Все должны сесть за стол переговоров и начать разговор. Вся беда состоит в том, что диалога нет. Диалог России с Америкой остался только на уровне Керри — Лавров. Все. Они встречаются регулярно, говорят, перезваниваются. Но каждодневного дипломатического диалога, взаимодействия, к сожалению, нет.

Сегодня ситуация в США по отношению к России достаточно сложна. Она, в принципе, одномерна. Существует республиканско-демократический негативный консенсус в отношении России, Путина, российского руководства, внешней политики России.

Я не думаю, что с приходом к власти Хилари Клинтон или кого-то еще что-то кардинально изменится. Сейчас ни в одной, ни в другой партии, в элите этих партий, во всяком случае, не просматриваются люди, которые бы реалистами калибра Киссинджера. Нет таких.

Беседовала Любовь Люлько

При этом полностью уходить с мирового сырьевого рынка российские нефтяники не должны. Но они должны перейти на более высокий уровень - не просто торговли, но получения дополнительной прибыли за счет производства нефтепродуктов. По словам Юрия Крупнова, проблема заключается не в том, чтобы как-то стимулировать нефтяников меньше продавать сырье, потому что механизмов много, а проблема в отсутствии такой задачи. Деньги в стране тоже есть, просто их надо направлять четко в ту отрасль экономики, от которой обязательно будет экономический эффект для всей страны.

Однако антикризисный план правительства указывает на то, что слова президента Владимира Путина, сказанные в мае прошлого года, о том, что надо выходить из тупика сырьевой экономики, так и остались неуслышанными, заключил Юрий Крупнов в беседе с журналистом Pravda.Ru.