Рассказчица
28 марта
Бабушки-ромашки
Сидят. Судачат. Бабки на лавке. Заняться нечем. Процеживает девчонка на шпильках "Здрассссьте" сквозь зубы, на вопросы "А ты куда, откуда?" - не оглядывается, не их дело.
Молодость в деревнях прожили, в старости детьми выдернутые, в новостройки бетонные заселенные, учились приспосабливаться к непривычным условиям. В квартире теснота, ванна вместо бани, духовка вместо печи, нет под окнами огорода и садика с яблонями, не кудахчут курочки, не лает собака, не видать восходы, рассветы и купола церкви за бетонными коробками, а душа просит общения и свежего воздуха. Бабушки быстро сдружились и скучковались на скамеечках. Как ромашки под солнечными лучами грелись, улыбались, общались, жили. И бесили жильцов дома всем своим видом.
-Это кто прошёл? Не узнаю. Но всё равно уж поздороваюсь, свои, наверное, жильцы, - улыбается Анна Николаевна, вздыхая о своей прошедшей юности. Казалось, что всегда будет так же порхать, не настигнут артрит с диабетом. А жизнь рекой бурной протекла быстро, давние мечты под лозунгом "успеется" давно похоронены. Оказалось, что успевать надо, когда этого хочется и энергии через край, да жизнь сызнова не проживёшь, страницы не перепишешь, упущенное не воротишь.
-Смотри, в какой юбке короткой идёт, а меня бы отец вичкой по коленям побил - вздыхает Анна Николаевна, - Красивой одежды не было, липчиков не было, - буква Ф выскакивала из слов от смущения, стыдоба-то какая вслух такое обсуждать! Задумалась, погрузилась в себя, вспомнила, посмеялась, обнажив позолоченные зубы, и сразу прикрыла ладошкой рот.- Я девчонкой была лет семнадцати, взяла у матери халат ситцовый, думала, не заметит, выкроила тихонько, пока матери дома не было, липчик, пуговицы пришила, ох и влетело, мать увидала! - смеётся заливисто, глаза заблестели от слез, как у девчонки. Собеседница тоже засмеялась и начала делиться своими воспоминаниями.
-А мне страсть как хотелось платье подвенечно. Сестра помогла дефицитной ткани синего цвета в мелкий цветочек раздобыть по знакомству, ой, ты бы видела - обзавидовалася! Сестра Маруся помогла выкраивать, вырезать, руками детали сшивали, утюгом разглаживали. Днём работали, да ночь не спали, трудилися, до того хотелось удивить деда своего, представляешь, дура кака была! Красив был дед до чего, кучеряв, всем девкам нравился, да я его ухватила-охмурила, - Евдокия Ефимовна уплыла в своих воспоминаниях и мысленно она - молодая девушка Дуся с красивыми длинными волосами пепельного цвета, влюблённая, счастливая и с ребёнком под сердцем.
Анна в свою очередь рассказала, как любимого своего повстречала на вечëрке, он баянистом был, в центре внимания, а она самая скромная среди всех подруг. Но пела под баян лучше всех, чем и сердце суженого завоевала. До сих пор Анна Николаевна была украшением застолья, подруг и родню доводила до щемящих слез неизменным репертуаром. Но гордость девичья взыграла, приревновала Анна баяниста, да и отказала ему накануне свадьбы. Парень с горя в прорубь бросился и не выплыл. Выла и локти кусала спустя годы, когда муж за косу таскал в пьяном угаре, припоминал ей первую любовь. Баянист навсегда занял ровно половину сердца Анны, не выкорчуешь. Вторую половину сердца заняли дети, а мужу места так и не нашлось.
Дуся рассказала, как платочек носовой черненький, обвязанный крючком мамиными руками, у сердца носила, берегла всю жизнь. В 9 лет осталась без матери, воспоминания о родном человеке совершенно вытеснились другими событиями, даже внешность стёрлась из памяти и фотокарточки не осталось. Ночами Дусе снилась мать в поле среди пшеницы, всегда спиной к дочери стояла под ярким палящим солнцем и чёрная коса висела вдоль позвоночника ровно до копчика. Дуся звала маму, хотела на лицо посмотреть, чтобы вспомнить, но всегда просыпалась в поту, не дозвавшись, и день потом проходил сумбурно, в смятениях, в груди так и жгло от непонимания, которое всю жизнь преследовало - как же она могла забыть маму.
Щебетали бабушки у подъезда, Нюрочка и Дуся, аки птички - о своей молодости, утраченных надеждах и счастливых воспоминаниях, о детстве и юности, о детях и внуках. Взгляды их за отсутствием пейзажей останавливались на прохожих и проезжающих машинах. Как ромашки под солнечными лучами грелись, улыбались, общались, жили. И бесили жильцов дома всем своим видом. Каждому казалось, что именно на нём бабушки заострили своё пристальное любопытное внимание. Но правда в том, что каждому человеку интересен только он сам, даже пожилому.
Одна за другой отправились бабушки туда, где их ждали родные и близкие. Дуся встретила наконец свою маму, а Нюра возлюбленного баяниста. Опустела скамеечка и никто не освещает прохожих улыбками, приветствиями, вопросами. Светите, бабушки, с небес, яркими звёздочками.