Но всё же такая неудача может оказаться не слишком плоха для России, ищущей новую идентичность и будущее. Это будущее должно быть вне Средиземноморья. Может, это и не легко, но это единственный и лучший выход для Москвы.
Когда в 2000 году Владимир Путин поднялся до поста президента России, Русская Православная Церковь, только что восстановившаяся после десятилетий гонений при коммунистах, канонизировала адмирала Федора Федоровича Ушакова (24. 02. 1745 – 14. 10. 1817).
Удивительным было то, что он основал первый порт и военную базу в Крыму, в Севастополе, а затем во время Наполеоновских войн, ворвался в Средиземное море, захватив принадлежавшие Венеции греческие острова у Франции. Кроме того, он продвинулся на Итальянский полуостров. Ушаков устроил осаду контролируемой французами Генуи и Анконы, и успешно штурмовал Неаполь и Рим.
Это были Наполеоновские войны, «мировая война». В 1798-м Наполеон высадился в Египте, намереваясь перерезать англичанам линии снабжения их индийских колоний, но английский и русский флот успешно вынудили его уйти. Оттеснив французов в 1805-1806-м, Ушаков и его английские союзники вторглись в королевство Неаполь, чтобы гарантировать, что оно не будет поддерживать Францию. Это вынудило Наполеона вторгнуться в южную Италию и провозгласить Иоахима Мюрата новым королем.
После Наполеоновских войн, однако, интересы Англии и России разошлись. Англичане нашли повод вместе с тогда слабой Францией остановить русскую экспансию у Чёрного моря, части Средиземноморского бассейна. Эта конфронтация вызвала Крымскую войну 1854-го, когда англичане и французы помогали турецкому сопротивлению на полуострове против продвижения русских войск (так в тексте, – прим. ред.).
В 1855 амбициозное северо-итальянское королевство Пьемонт (Сардинское королевство – прим. ред.) направило 15 000 войск в помощь англо-французскому альянсу, сражавшемуся с русскими, в обмен Пьемонт получил французскую поддержку в войне против Австрии в 1859-м.
Это – общеизвестная история. Менее известно то, что между 1850-м и 1860-м годами русский царь и король Неаполя сотрудничали [1]. В 1859-м Пьемонт, проливавший кровь за англичан и французов в Крыму, расширился на северную и центральную Италию. Неаполь, следовательно, мог начать предпочитать британским интересам в южной Италии дружбу с русскими ещё с 1805-го.
В 1860-м и впрямь – через год после того, как французы поддержали Пьемонт в экспансии на север – британский флот поддержал «освобождение» южной Италии Гарибальди. Гарибальди тогда сдал бывшее королевство Неаполь Пьемонту с благословения британцев.
Сегодня США унаследовали британские интересы в Средиземноморье, равно как и попытки остановить русское нашествие в Крым, что не закончилось вместе с окончанием холодной войны.
Нынешний украинский конфликт на деле начался в Сирии, где для США дополнительным призом к перспективе свержения Башара аль-Асада было изгнание русского флота из сирийского порта Тартус, что закрывало для него Средиземное море. Русская поддержка Асада помогла старому сирийскому режиму и, следовательно, сохранению Тартуса за Москвой. После этого произошли волнения на Украине, где США поддержали прозападные силы, а Москва рассматривала эти действия, как американский план по захвату Крыма, единственной зацепки России на Чёрном море и наследия Ушакова.
В Италии, земле слухов и сплетен, заговоров, планов, контр-планов, предательств и отравлений некоторые полагают, что политическая кончина бывшего итальянского премьер-министра Берлускони – после серии сексуальных и коррупционных скандалов – была, как минимум ускорена его предполагаемым пактом с Путиным относительно российского трубопровода, «Южного Потока». Российский трубопровод конкурировал со спонсируемым США пректом «Набукко», который, как предполагалось, должен был поставлять газ из Центральной Азии в Европу в обход России. [2].
«Южный Поток», наоборот, по проекту, обеспечивал альтернативный маршрут в Европу российского газа. Нынешний европейский трубопровод проходит через Украину, и это предмет тревог – как и случилось на деле в последние месяцы. Если бы «Южный поток» действовал, российская энергия могла бы пойти в Европу в обход Украины, и тогда Москва могла бы играть поставками через «Северный» или «Южный» потоки.
Из-за падения цены на нефть ниже US$40 за баррель, Россия теряла на каждом галлоне нефти на рынке. стоимость добычи российской нефти приблизительно $90 за баррель. Россия, следовательно, должна попытаться выйти из тупика, и она может это сделать несколькими путями.
Она может увеличить бартер с Китаем [3], но такой шаг не обязательно станет окончательным решением. Стратегическая ценность России для Китая и Азии – её нахождение в Европе, это важная часть будущего Шёлкового пути в Европу, заложенного президентом Китая Си Цзиньпинем. Следовательно, чтобы накрепко привязать Китай, России нужна Европа. На самом деле, такая судьба не «нова» – именно таковым призвание России и было за много столетий до стратегии Ушакова. Идеи Ушакова имели смысл в 19 веке, когда мир состоял только из Европы. Теперь же мир приобрел евразийский размах, так что Москва должна думать не только о Европе.
Однако на данный момент Европа и Украина травят Москву. Россия может попытаться выкрутиться из украинского болота, но есть и мысли, направляющие её в ином направлении. В данный момент после многих месяцев сражений потребуются годы на восстановление разрушенного, и это будет напоминать Москве о необходимости поиска возможных альтернатив наземным поставкам в Европу.
И это возвращает историю России в Средиземноморье; крымский порт, Севастополь, вновь взят Москвой в самом начале украинского кризиса, а русский Бог Всех Морей, её Нептун – Ушаков.
Путей в Средиземноморье не так уж много. Есть Турция, но не имеет значения, каковы чувства Путина и президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогага, две страны расколоты столетиями различий и столкновений их стратегических амбиций. Турция не может стать русским входом в Средиземноморье, скорее, Турция – главное препятствие.
Проблемы с Турцией подчёркивают давние страсти Москвы – Греция и Италия, родина второго и первого Рима.
В Греции выборы 25 января привели к власти лидера левого крыла Алексиса Ципраса. Он выиграл, пообещав твёрдую позицию против Европы. Затем, хотя в те часы многие были склонны преуменьшать возможность выхода греков из зоны евро – и из-за улучшение греческой экономики в несколько прошедших лет – успех праворадикальной партии «Золотой Рассвет», ставшей третьей, раскрыли новое измерение.
Если бы Ципрас потерпел неудачу либо в соглашениях с Брюсселем, либо из-за изменения настроений в Греции, «Золотой Рассвет», который поддерживает Россия, мог бы усилиться до того, чтобы стать проблемой, или Ципрас был бы вынужден занять более сильную позицию, что могло бы помочь Москве использовать Афины для достижения своих целей.
Однако такие перемены требуют многих месяцев для материализации. Пока же ситуация в первом, изначальном Риме, где про-московские коммунисты десятилетиями получали треть голосов, даёт России новый шанс обойти украинское болото. В Риме 29 марта парламент начал длительный процесс избрания нового президента республики, отличный случай для многих держав поучаствовать.
Как бывшие советские мастера из Москвы играли европейскими коммунистами, так и Путин в недавние годы финансировал новое европейское правое крыло. Во Франции Марин Ле Пен, возглавляющая единолично крупнейшую партию – она открыто выступает против ЕС и симпатизирует самым дурным расистским теориям – по сообщениям получила миллионы от России [4]. Так же и в Италии Маттео Сальвини из Лиги Севера (Northern League), сменивший Берлускони на посту лидера правых, флиртует с Москвой и демонстрирует новую риторику, враждебную Европе и США.
Италия, экономика которой до сих пор была слишком крупной, чтобы обанкротиться, по-прежнему плывёт в бурных водах. Экономика Италии в прошлом году скатилась в рецессию, и никакое внутреннее или международное вмешательство не способно быстро изменить ситуацию. В других европейских странах ситуация не лучше. Тем не менее, бывшие друзья по несчастью – Испания, Греция, Португалия и Ирландия – выглядят лучше Италии; бывшая звёздно-успешная, а теперь хронически страдающая Франция по-прежнему политически гораздо более тверда, чем Италия.
Такие обстоятельства превращают выборы в Италии в удобный случай, позволяющий Москве продвинуть свой план, а США и ЕС – несколько осложнить его сдерживание.
В этой ситуации у Москвы есть обширный опыт. После Второй Мировой Войны Москва, тогда ещё столица СССР, имела неплохое влияние на итальянскую политику через Итальянскую Коммунистическую Партию (ИКП). Хотя она и сражалась на грани независимости от Москвы, но, тем не менее, ИКП позволяла СССР держать руку на пульсе событий на полуострове. Теперь в Италии повсюду рассуждают о том, насколько дорого обходятся анти-российские санкции итальянской экономике.
С учётом роли президента Италии в критический момент, ЕС и США могли бы захотеть «обеспечить» выбор человека, который гарантировал бы стабильность итальянской политической системы, столь значимой для Европы и мира в данный момент. Он бы имел открытую линию с Москвой, но твердо придерживался бы круга атлантистов. Но такой контроль надо примирить с предпочтениями нового премьер-министра Маттео Ренци (контролирующего крупнейшую партию в парламенте) и другими избирателями в хаотичной и в целом по-византийски устроенной итальянской системе.
Новый президент будет доминировать в итальянской политике в следующие семь лет, срок, за который Италия должна изменить своё устройство и возродить свою экономику – весомая причина, усложняющая ещё больше и без того сложный выбор.
С учетом неразберихи в итальянской системе, неопытности в международных делах большинства римских депутатов и их зацикленности на весьма узких вопросах, возникает масса неудобных моментов – для Италии, для Европы и доброй части всего мира. С учетом прошлого влияния Москвы и недавней её активности, трудно поверить, что Россия не проявит активности в итальянских выборах. В некотором смысле, тень Ушакова уже нависла над Италией, и если парламент изберёт кого-то без русских связей… Это может быть новейшим чудом адмирала.
Так недопущение к итальянской политике может вынудить Москву воспользоваться ещё больше, от всего сердца, своим евразийским путём, который Пекин жаждет финансировать на более чем US$242 миллиардов (стоимость скоростной железнодорожной магистрали из Пекина через всю Сибирь). В конце концов, Москва должна поразмыслить: больше ли это денег, чем могут принести Рим или Афины.
