В январском видео Исламское государство показывает, как паренек десяти лет казнит двух мужчин, которых называют агентами российских спецслужб. Всего эта сцена (оба они стоят на коленях) длится порядка десяти минут.

Почему Путин защищает сирийский режим

Пленников заставляют признать, что они — агенты российской ФСБ, которых послали, чтобы взломать компьютер одного высокопоставленного руководителя террористической организации и ликвидировать другого. Видео завершается леденящей душу картиной, когда ребенок в военной форме берет пистолет и стреляет в голову обоим мужчинам.

Россия оказалась под прицелом ИГ в первую очередь из-за ее поддержки сирийского режима Башара Асада. Революция в этой стране началась еще в 2011 году и с тех пор унесла более 200 тысяч жизней, если верить Сирийскому центру прав человека. Владимир Путин готов идти до конца, чтобы защитить свои интересы в Сирии. «Россия опасается подъема исламизма и формирования панисламского фронта, который будет простираться от Кавказа до восточных границ СНГ и Средней Азии», — полагает специалист по России Тома Гомар из Французского института международных отношений.

Кроме того, Сирия является для России весомым экономическим партнером. Она — «прекрасный клиент для Москвы, которая не экспортирует ничего, кроме сырья и оружия», объясняет эксперт по России с RFI Элен Блан. С 2005 года объем двустороннего товарообмена резко пошел вверх, достигнув пика в 2 миллиарда долларов в 2008 году, указано в отчете Французского института международных отношений.

Наконец, поддержка Сирии позволяет России сохранить стратегическое положение в регионе. С 1971 года в распоряжении Москвы имеется военно-морская база в Тартусе, расположенном на западе Сирии. Владимир Путин планирует превратить ее во вспомогательную базу, где будут находиться тяжелые суда вроде фрегатов и крейсеров.

Прямая угроза для России в национальном плане

Чеченский боевик Омар аль-Шишани, воюющий на стороне Исламского государства

Кроме того, ИГ намеревается «освободить Чечню и весь Кавказ». После первой войны в Чечне (1994-1996) между федеральными войсками и сепаратистами восстание двинулось по пути исламизации и постепенно вышло за пределы границ маленькой республики. В середине 2000-х годов оно превратилось в действующее по всему Северному Кавказу исламистское движение.

«Появление иностранных проповедников в период между двумя войнами наложилось на зверства федеральных войск и толкнуло часть сопротивления на радикальный путь: во время второй войны исламистская окраска конфликта стала намного заметнее», — объясняет Le Monde. В 2006 году борьба приобрела иной оборот, когда в регионе обосновался прославившийся своей жестокостью Доку Умаров.

Как отмечает газета, с того момента в противостоянии русских и чеченцев речь шла уже не о независимости, а о «создании на всем Северном Кавказе исламского государства с опорой на жесткий и непримиримый ислам».

Как бороться с ИГ без сотрудничества с США

Владимир Путин вновь оказался перед выбором. В сентябре прошлого года Барак Обама объявил о намерении покончить с ИГ: «Наша цель ясна: мы ослабим, а затем уничтожим ИГ». Для достижения этих целей США заявили о намерении действовать «в Сирии и Ираке». Президент подчеркнул, что будет бить по Исламскому государству везде, где оно существует. Франция поддержала сформированную широкую коалицию, однако Россия выразила обеспокоенность по поводу потенциальных американских ударов в Сирии за рамками международного права.

Волнует Путина и другой потенциальный источник нестабильности. «Конфликты на Кавказе привели к формированию новых региональных альянсов. Государства региона повернулись либо к России, как Армения и Иран, либо к Америке, как Грузия, Азербайджан и Турция. Иначе говоря, созданы все условия для новых конфликтов», — пишет сайт Diploweb. «Хотя между боевиками на Северном Кавказе и Исламским государством не было установлено никаких связей, в ФСБ полагают, что несколько сотен уроженцев кавказских республик отправились в Сирию сражаться в рядах исламистов», — отмечают в The Moscow Times. По некоторым данным, в ряды Исламского государства влились порядка 3 тысяч чеченцев.

Поворот для Башара Асада

Таким образом, перед Владимиром Путиным встала дилемма: выступить против Исламского государства или позволить коалиции провести вмешательство в Сирии. Как отмечает Slate, хотя Россия и не входит в состав коалиции, она все же отправила «несколько МиГов с пилотами иракскому правительству для участия в борьбе с ИГ. Она не заинтересована в развитии этой организации при том, что Кремлю приходится иметь дело с мусульманским движением на Северном Кавказе и тем фактом, что в рядах ИГ сражается немало радикальных исламистов из Российской Федерации».

Башар Асад, в свою очередь, пользуется конфликтом с ИГ, чтобы упрочить свою легитимность. Так, переизбранный в июне президент предложил помощь США и коалиции. Ему удалось совершить невозможное, то есть представить себя компромиссной фигурой и справиться с угрозой свержения его режима.

Фобия — психиатрический термин. Речь идет о необоснованном страхе перед предметом, который обычно не вызывает страха. Например, страх перед пауками, толпой, собственным неумением общаться с иностранцами... Страдающие фобиями обычно знают, что страхи необоснованны. Страх не соответствует реальной угрозе.

Те, кто боится России, считают свои опасения обоснованными. Большая часть этих людей — жертвы антироссийской кампании. Лишь иногда страх основан на собственном опыте. Я помню одного бывшего предпринимателя, который трясся от страха, едва услышав русский язык, потому что «русскоязычная мафия» сожгла его предприятие. Он отказался платить дань. Ему угрожали убийством. Это была не фобия. Это был страх перед реальной угрозой.

Обычно «русофобией» называют не страх, а ненависть к русским. Добавлю, болезненную ненависть, если ненавидеть «здоровым образом» вообще возможно. Подобную ненависть можно было бы назвать «мизанрусия» от греческого misein — «ненависть» (подобно мизантропии — ненависти к людям). Но фобия или болезненная ненависть необязательно связаны с паранойей, то есть болезненной уверенностью в том, что существует связь между явлениями, которые на самом деле друг с другом не связаны. Если подобная убежденность укоренилась и не имеет под собой оснований в реальности, то речь может идти об «идее фикс». Может, только если убежденность не широко распространена как часть идеологии или религии в обществе, частью которого является индивид. Подобная неопровержимая ничем убежденность, пусть даже противоречащая реальности, в психиатрии болезненной не считается. Подобную общую «идею фикс» я бы назвал социальной патологией. Тот, у кого нет «контакта с реальностью», не может принимать правильные решения. Живя такой широко распространившейся идеей фикс, общество встает на ложный путь.

Национальные конфликты приводят лишь к недоверию, которое легко трансформируется в ненависть. Личная настороженность ко всему чужому и неизвестному широко распространена и по сути своей разумна. Но настороженность одной группы людей по отношению к другой группе идеологизируется как глубокое недоверие визуалов и аудиалов. На местном уровне эта настороженность редко подпитывается ненавистью, потому что визуалы и аудиалы знают друг друга, и поэтому осознают, что в конце концов все люди — такие же, как они сами. Ситуация хуже, если они живут рядом в собственных гетто и не знакомы друг с другом. Тогда появляется перспектива погромов. Как мне однажды заявил один коллега, у него есть право ненавидеть цыган, потому что он живет в Теплицах, тогда как мне их ненавидеть не за что, потому что я из Праги.

Патология «антируссизма»

То, что называется «русофобией» с намеком на то, что есть чего бояться, скорее заслуживает названия «антируссизм». «Антируссизм»- это особенная форма ксенофобии. То, что называют обычно ксенофобией — это не фобия, то есть иррациональный страх, а ненависть. Ненависть никогда не бывает рациональной, даже если она «понятная». Почти все соседствующие друг с другом народы воевали в прошлом, и население, вместе со страданиями, переживало ненависть, особенно если оно было частью проигравшего народа.

Групповую ненависть я считаю социальной патологией. Даже в том случае, если она охватывает почти весь народ. Печальным примером народов, большую часть которых охватил «антируссизм», являются, например, поляки, латыши, эстонцы и украинцы. Но не народы целиком. Наиболее подвержены те, что попроще, или те, кто от природы подозрителен или склонен к резко отрицательным эмоциям. Формирование и поддержание групповой ненависти в качестве инструмента для манипулирования толпой, похоже, является задачей СМИ, близких к правящим кругам. Они лгут, когда утверждают, что лишь передают новости и заботятся об общественных интересах.

Русские входили в жизнь чехов на трех этапах. Впервые как победители над Германией. Конечно, Советский Союз хотел распространить свою власть на Запад — в Восточной Европе. Кстати, и Соединенные Штаты вступили в войну для того, чтобы распространить свое влияние на Восток — в Западной Европе. До сих пор у США в Германии свои военные базы, а новые строятся близко к России.

Во второй раз русские выступили как носители идеологии, у которой, однако, были и свои сильные местные корни. При этом русские были «чужой властью». И она вмешалась в жизнь почти всех в 1968 году и в последующие годы. Нас снова освободили («Но не так, как вчера — сегодня уже без веток сирени», К. Крыл).

«Чужая власть» местному народу никогда не нравилась, а вот чешские элиты на протяжении столетий (с перерывом в 20 лет) оставались элитами именно из-за того, что были наместниками чужой власти над собственным народом. Так все и осталось поныне. Сегодня в качестве чужой власти все чаще воспринимают Европейский союз, которым все более очевидным образом руководят США. А те, кто хочет править тут, надеются, что им удастся заслужить доверие и заручиться поддержкой зарубежной державы.

Рациональное отношение к русским и России

Наше выживание связано с возможностью экспортировать готовую продукцию, и для этого нам нужен импорт сырья. Это соотношение экспорта и импорта для нас является жизненно важным — без него мы не сможем существовать. И то же можно сказать почти обо всей Европе. У России есть сырье, и она может быть рынком сбыта. Для России жизненно важны ее ресурсы. С ними она выживет и без Европы. Россия не хочет территориальной экспансии. Она ей не нужна. Однако она точно не заинтересована в военных базах вблизи своих границ. Их строят США, которые хотят спровоцировать военный конфликт с непокорной Россией.

Если мы хотим выжить, Россия должна остаться нашим партнером. Мы не обязаны ее любить. Европа, чьи «элиты» управляются американской чужой властью, ведет целый континент на заклание. Соединенные Штаты не предлагают нам ничего хорошего. Мы должны покупать их оружие и подчиниться их диктату (TTIP), отправлять солдат на развязанные ими войны и конфликты. Есть реальная угроза того, что Европа снова превратится в поле боя. Европейским «элитам» обещают, что им дадут выжить, если они будут верно служить в ущерб народам собственных стран.

Если мы хотим выжить, мы не можем позволить себе иметь подобные «элиты». Мы должны их заменить.

Автор — бывший министр здравоохранения ЧР, член партии ČSSD.