Такой подход Обамы основан на его оборонительной позиции, с которой он рассматривает Афганистан и Ирак в качестве новых важнейших ориентиров американской внешней политики. Безусловно, дела в этих двух странах пошли очень плохо. Однако тамошние неудачи отнюдь не подразумевают, что Америка должна поникнуть, заменив пассивностью свое чрезмерное напряжение сил. Если говорить откровенно и просто, те уроки, которые Обама вынес из Афганистана и Ирака, вряд ли являются результатом мучительных раздумий. Скорее, у него возникло слепое к угрозам благодушие, укрепившее его в вере в то, что Америка обычно наносит больше вреда, когда вмешивается в дела других стран, чем когда она держится в стороне.
Обама явно отдает предпочтение своей давней политике уклонения от военных обязательств (если не считать войну с вирусом Эболы), стремясь путем переговоров добиваться соглашений с Ираном, а также между Израилем и палестинцами. Он стремится сохранять, но не усиливать санкции против России; заключить сделку с Ираном или переложить этот вопрос на плечи следующей администрации; не спешит с вооружением сирийской оппозиции и отказывается задействовать наземные силы США в продолжающихся на Ближнем Востоке войнах. Он добивается полного вывода всех боевых подразделений американских войск из Афганистана, много говорит о «привязке» к Азии и всячески рекламирует свою последнюю инициативу, касающуюся нормализации отношений с Кубой. К сожалению, интересы международной безопасности будут по-прежнему требовать его внимания и активного участия — нравится это ему или нет. Поэтому Америке нужно нечто гораздо более амбициозное — программа обновления, обеспечивающая военное, политическое и дипломатическое господство.
Российский военный на территории Грузии
Переориентация Америки должна начаться с политики в отношении России. После советского вторжения в Чехословакию в 1968 году ни одна европейская держава не нападала на другую, пока Россия в 2008 году не вторглась в Грузию. К тому времени Грузия по сути дела утратила 17% своей территории, уступив ее России, которая получила марионеточные государства Абхазию и Южную Осетию. Обе они провозгласили в начале 1990-х годов независимость и с тех пор полагаются на российскую военную и экономическую поддержку. После войны Владимир Путин официально признал оба государства. Путин поддерживал еще два мятежных региона — армянский анклав Нагорный Карабах на территории Азербайджана и Приднестровье, которое в 1990 году объявило о своей независимости от Молдавии. Но самым вопиющим из всех поступков Путина стала его аннексия Крыма в марте 2014 года и не такое уж тайное вторжение на восток Украины месяцем позднее. Теперь там образовались две преданные и подотчетные России «народные республики» в Луганской и Донецкой областях, которые выстояли в войне против украинских вооруженных сил благодаря оружию и помощи, предоставленным Кремлем.
Расширяя свой контроль в «ближнем зарубежье», Россия также отвергает и нарушает давно уже действующие договоры в области контроля вооружений. Да, в 2010 году Москва и Вашингтон подписали договор СНВ-3, предусматривающий сокращение количества ракет, средств доставки и боеголовок с обеих сторон. Но еще в 2007 году Путин приостановил участие России в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе под тем предлогом, что американцы планируют разместить системы противоракетной обороны в Польше и Чехии. Без особого шума Россия также начала систематически нарушать Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, который стал ключевым соглашением, подавшим в 1987 году сигнал об окончании холодной войны. В частности, Кремль проводит испытания крылатой ракеты, способной достигать целей в Западной Европе. Это недопустимо. Однако администрация Обамы долгие месяцы колебалась, прежде чем открыто обвинить Россию в нарушении этого договора. Она лишь в декабре 2014 года признала то, что было известно уже некоторое время.
И наконец, Путин протянул руку Китаю в попытке сблизить две страны. Таких тесных отношений между ними не существовало с середины 1950-х годов. В 2013 году Китай стал для России вторым по объемам экспортным рынком вооружений. Более того, Москва просигнализировала о своей готовности поставить в Китай самые современные системы вооружений, включая истребители Су-35 и зенитно-ракетные комплексы С-400. Россия и Китай приступили к проведению совместных военных учений, как двусторонних, так и в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Их военно-морские маневры стали недвусмысленным совместным ответом на широко разрекламированную американскую привязку к Азии. И наконец, после длительных предварительных переговоров Москва и Пекин подписали соглашение на 400 миллиардов долларов, в рамках которого Россия будет поставлять в Китай газ в течение 30 лет.
К середине 2014 года даже администрации Обамы стало понятно, что ее политика «перезагрузки» с Россией потерпела крах. Первой попыткой администрации сменить курс стало введение серии санкций против России после вторжения в Крым так называемых зеленых человечков. Эти санкции оказались настолько слабыми, что над ними можно было только смеяться. Обама и его не менее робкие западные союзники ввели в итоге более жесткие санкции после официального присоединения Крыма к России, но весьма сомнительно, что они смогли бы нанести серьезный ущерб российской экономике, если бы одновременно не упали мировые цены на нефть. Россия является ведущей нефтедобывающей страной, а ее бюджет рассчитывается на основе нефтяных цен в 100 долларов за баррель. Снижение этих цен наполовину стало причиной обвала рубля и создало серьезные угрозы для российской экономики.
Поскольку прибалтийские страны в особенности боятся возможных попыток России дестабилизировать их, учитывая то, что там проживает значительное русскоязычное меньшинство, Обама направил в каждое из этих государств, являющихся членами НАТО, по небольшому контингенту наземных сил, отказавшись тем самым от вывода войск из Европы. Но эти контингенты размером не более роты, и в целом они насчитывают несколько сотен военнослужащих. Отправленные им войска вряд ли смогут сдержать даже серьезные волнения, не говоря уже о более сложных задачах, и уж конечно, они ни в коей мере не успокоили эстонцев, латвийцев и литовцев. И тем не менее, Обама разглагольствует на эту тему беспрестанно.
Дилемма Обамы ясна и понятна. Он не может сдержать путинский авантюризм, но не может и согласиться с его ревизионистским отношением к соглашениям о контроле вооружений. Не может он также по-доброму смотреть на сближение Путина с Китаем. Однако он знает, что ему необходимо избегать открытой конфронтации с Москвой. Россия — не Советский Союз, который руководствовался идеологией победы над Западом. По правде говоря, российская внешняя политика больше напоминает откат к царской эпохе. Пусть госсекретарь Джон Керри и не одобряет поведение Москвы, напоминающее, по его словам, «девятнадцатый век», но противостоять России надо не эмоциональной риторикой, а холодной и жесткой политикой. Россия - это по-прежнему мощная военная держава, причем вторая в мире ядерная держава. Более того, несмотря на серьезные разногласия, у Москвы и Вашингтона остаются важные сферы сотрудничества, и прежде всего, борьба с исламским терроризмом, который убивает больше русских, чем американцев, а также поддержание стабильности в Афганистане.
У администрации вряд ли имеется долгосрочная стратегия — ведь Обама едва ли не смеется над этим термином. Но что касается России, такая долгосрочная стратегия определенно нужна. Обама должен показать Путину, что Америка не прогибается перед бандитами. Вашингтону надо сохранить экономические санкции против России и быть готовым к введению гораздо более серьезных мер, если Путин будет и дальше отказываться от исполнения подписанных Россией договоров о контроле вооружений, а также угрожать дальнейшим расширением российских границ. Соединенные Штаты должны направить по полноценному батальону в каждое из прибалтийских государств, а в одном из них разместить штаб бригады. Но и это не все. Еще одну бригаду следует направить в Польшу. Эти две бригады по сути станут заменой двум тактическим бригадным группам, которые администрация в спешном порядке вывела из Европы и расформировала перед тем, как Путин начал проводить свою реваншистскую политику на Украине.
В то же время, администрации следует открыто продолжать усилия по поиску взаимопонимания с Россией в таких вопросах, как сотрудничество в борьбе с исламскими террористами, поиск путей мирного урегулирования сирийской гражданской войны, координация действий в отношении Северной Кореи и поддержание стабильности в Афганистане. Это будет непросто, и для этого потребуется определенное проворство и находчивость, которыми команда Обамы не отличается.
Иранская программа по созданию ядерного оружия сбивает с толку администрацию Обамы с тех пор, как она пришла на первый срок. Если президенту Обаме не удастся достичь соглашения с Тегераном, он с радостью передаст иранскую головоломку в наследство своему преемнику. Бесконечные переговоры могут обеспечить ему достижение намеченной цели, как и очередное временное соглашение, которое потребует пересмотра только после того, как в Белом доме появится новый человек. В нынешних условиях, когда сроки завершения переговоров бесконечно сдвигаются, вполне можно говорить о задержке на два года, после чего вступать в схватку с иранскими муллами придется уже новому президенту.
Израильский танк «Меркава» движется в сторону сектора Газа
Обама сталкивается еще с одной проблемой. Он не может быть уверен в том, что Израиль не нанесет удар по иранским ядерным объектам без уведомления об этом США. Пока израильтян устраивает ситуация, в которой иранцы находятся под гнетом действующих до сих пор международных санкций, а также испытывают тяготы от снижения нефтяных цен, очень сильно влияющих на состояние иранской экономики. Но если санкции будут сняты в результате подписания временного соглашения между США, европейцами и Ираном, либо если цены на нефть снова поднимутся, и Иран сможет выстоять под напором санкций, осуществляя свою программу, то Израиль может решить, что пришло время для нанесения прямого удара.
Сказать, что Обама и премьер-министр Биньямин Нетаньяху не доверяют друг другу, значит недооценить проблемы в их взаимоотношениях. Израильский премьер, у которого есть неплохие шансы остаться на своем посту после мартовских выборов (либо же он передаст бразды правления еще более правому по своим убеждениям преемнику), вполне может решить, что он слишком долго дожидался соглашения о прекращении иранской ядерной программы. Либо же он может просто прийти к заключению, что какое бы соглашение ни подписал Обама, оно будет никудышным. Так или иначе, он может исполнить свою давнюю угрозу и нанести удар по иранским объектам в надежде на то, что в это дело втянутся США и завершат начатое, хочет того Вашингтон или нет.
Несмотря на длительные трения с израильским лидером, в основном из-за политики Нетаньяху по созданию новых поселений, и несмотря на усиленные попытки Вашингтона оживить умирающий мирный процесс между Израилем и Палестиной, Обама по-прежнему в состоянии восстановить в какой-то мере деловые отношения с Нетаньяху, если он останется у штурвала власти в Израиле. Более того, если Израиль изберет нового премьер-министра, то каковы бы ни были его политические пристрастия, перезагрузить отношения с Иерусалимом будет проще.
Президент, конечно же, понимает, что конгресс отменит его вето на новые санкции, которые несомненно будут приняты законодателями в том случае, если новое соглашение окажется неприемлемым для израильтян. Каковы бы ни были разногласия между демократами и республиканцами по другим вопросам, и вопреки готовности Демократической партии отложить голосование по новым санкциям, в конгрессе наберется достаточно демократических голосов во главе с сенаторами Чарльзом Шумером (Charles Schumer) и Бобом Менендесом (Bob Menendez), чтобы совместно с новым республиканским большинством поддержать отмену вето. Поэтому Обама может пообещать израильтянам, что условиями соглашения количество центрифуг, которые разрешат иметь Ирану, будет сведено до самого минимума, а также будет введен запрет на использование новых, более эффективных центрифуг. Он может также взять на себя обязательство добиться максимальных ограничений по количеству низкообогащенного урана, которое Ирану разрешат оставить.
Но в настоящее время президент произносит все более примиренческие речи по поводу Ирана. Ему уже удалось добиться того, чего не мог сделать ни один из его предшественников с 1948 года, когда было создано государство Израиль: он сблизил саудовцев и израильтян, которые объединились в своем недоверии к его мотивам. Обаме пора представить им более убедительные основания для сотрудничества.
Предугадать возникновение «Исламского государства» как главной дестабилизирующей силы на Ближнем Востоке не мог никто, и уж точно не Барак Обама, который вывел все американские войска из Ирака. В отличие от многих других иррегулярных формирований, ИГИЛ захватывает и удерживает территории в Ираке и Сирии, и угрожает Курдистану, Ливану и Иордании. Более того, его лидер Абу Бакр аль-Багдади провозгласил себя «халифом» и представляет угрозу всему региону, который он надеется объединить под своим руководством.
Не сумев осуществить свою угрозу дать военный ответ на применение сирийским президентом Башаром аль-Асадом химического оружия, Обама буквально разрушил свой авторитет и репутацию, а потом нанес по ним еще один сокрушительный удар, заявив, что не отправит американских солдат воевать с «Исламским государством». Более того, в своем противодействии ИГИЛ он косвенно объединил усилия с Ираном, который рассматривает эту суннитскую экстремистскую организацию в качестве угрозы собственной региональной гегемонии. И наконец, Обама давно уже забыл о поддержке сирийской оппозиции, стремящейся лишить власти Асада. Целиком и полностью занятый ИГИЛ, Вашингтон отвернулся в сторону, когда Асад по сути дела разгромил так называемую Свободную сирийскую армию и продолжает терзать собственный народ. Обещание администрации вооружить и обучить сирийскую оппозицию так и не было выполнено.
Хотя «Исламское государство» наглядно продемонстрировало свою способность собрать значительные финансовые ресурсы и эффективно использовать оружие, захваченное у иракской армии и различных сирийских группировок, эту организацию на самом деле можно сдержать и ликвидировать. Но для этого Обаме надо проводить совершенно иной курс. Поскольку силами американской боевой авиации без активных наземных операций ИГИЛ разгромить не удалось, ему придется отказаться от своего обещания не направлять войска в Ирак, а также в Сирию. Поскольку курды, добившиеся определенных успехов в сдерживании ИГИЛ, воюют очень старым оружием, президенту придется добиться направления им современных вооружений уже в ближайшее время. А в связи с тем, что «Исламское государство» и войска Асада чрезвычайно ослабили силы оппозиции Сирии, Обаме надо будет распорядиться о поставке в кратчайшие сроки оружия тем, кто еще воюет с Асадом, одновременно добившись установления бесполетной зоны в небе над этой страной, что поставит на прикол авиацию правительственных войск.
И наконец, Обаме придется недвусмысленно предупредить тех, кто оказывает тайную поддержку ИГИЛ, что они за это будут расплачиваться. Американское давление даст результат в том случае, если Обама будет готов оказать его. Вашингтон долгое время игнорировал отказ турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана закрыть боевикам проход в Сирию, где они вступают в ряды «Исламского государства». Но недавно он начал серьезно давить на лидера Турции, чтобы тот воспрепятствовал территориальным захватам ИГИЛ. В октябре 2014 года Эрдоган наконец разрешил курдским отрядам пешмерга пересечь турецкую границу и войти на территорию Сирии, чтобы помочь сирийским курдам в обороне стратегически важного северного города Кобани. (Курды в итоге взяли Кобани под свой контроль.) Других условных союзников США, которые флиртуют с «Исламским государством», надо подвергнуть такому же, если не большему давлению. В частности, Катар следует недвусмысленно уведомить о том, что если он продолжит оказывать помощь ИГИЛ, дислоцированные там американские войска будут переброшены в другое место Персидского залива.
Обама не проявляет склонности осуществлять вышеуказанные действия. И пока он будет демонстрировать такую нерешительность, ИГИЛ будет захватывать все новые территории, создавая угрозу Ливану и в особенности королю Иордании Абдалле. Это будет вызывать страх и тревогу у всех американских союзников на Ближнем Востоке. Обаме надо действовать, и действовать быстро, поскольку время не на его стороне.
Будучи кандидатом в президенты, Обама как-то назвал войну в Афганистане «хорошей войной». Но на первом году пребывания у власти он изменил свое мнение, сопроводив решение о наращивании группировки войск обещанием начать в 2011 году их вывод вне зависимости от складывающихся условий. Затем он исполнил свое обещание и вывел все американские войска к концу 2014 года.
Обама также пообещал оставить небольшой американский контингент в стране после вывода боевых подразделений, полагая, что основная его часть продолжит подготовку афганских сил безопасности, а некоторые подразделения будут выборочно проводить контртеррористические операции. Вначале Обама не говорил, какой будет численность оставляемого контингента, и не указывал точные сроки его пребывания в Афганистане. Объявив в итоге о том, что она составит примерно 10 тысяч человек, президент также подчеркнул, что к концу 2015 года этот контингент будет сокращен наполовину, а концу 2016 года выведен полностью. Но и в этом случае ситуация в стране не встраивалась в данное уравнение. Похоже, что для Обамы было гораздо важнее к концу своего президентского срока вернуть домой все войска из Афганистана, как он сделал это в Ираке.
Авиаудары по городу Эль-Фаллуджа в Ираке, 2004 год
Но американские войска вернулись в Ирак, и если Обама осуществит свой план по выводу войск из Афганистана до конца своего президентского срока, то и из Ирака они тоже могут уйти. Талибы и прочие боевики, продолжающие терроризировать афганское сельское население и воевать с правительственными войсками, не проявляют никакой склонности к достижению компромисса с Кабулом и не собираются складывать оружие. А поскольку Пакистан не хочет или не может их сдержать, в 2015 году эти силы наверняка перейдут в более серьезное и масштабное наступление, поскольку им не будут противостоять войска США и НАТО.
Во главе Афганистана больше не стоит переменчивый президент Хамид Карзай, при котором пышным цветом расцвели коррупция и производство наркотиков, и который в последние годы пребывания у власти серьезно ухудшил отношения с Соединенными Штатами. Президент Ашраф Гани, являясь человеком более уравновешенным и постоянным, полон решимости бороться с коррупцией и наркоторговлей. Он заслуживает максимальной поддержки, и его не следует бросать на произвол судьбы в борьбе с боевиками.
Хотя Обама в настоящее время озабочен формированием собственного наследия, и в этих целях стремится положить конец американским войнам, не занимаясь особо вопросами стабильности в Афганистане, если талибы в 2015 году одержат крупную победу над афганскими силами безопасности, он снова может столкнуться с необходимостью изменения своих планов. Ему следует сохранить оставшийся в Афганистане контингент и после 2015 года, а также отказаться от планов полного вывода в 2016 году. Если Афганистан снова падет перед талибами и превратится в базу для террористов, совершающих нападения на американцев на Ближнем Востоке, в Европе и в самих США, как было 11 сентября, это вряд ли положительно отразится на наследии Обамы.
Эксцентричный фильм Сета Рогена (Seth Rogen) «Интервью» показал, какой неустойчивый характер у северокорейского лидера Ким Чен Ына. Но «дорогой руководитель» (он даже не стал задумываться над оригинальным прозвищем, взяв его у своего покойного отца) человек серьезный. Он продолжает проводить свою ядерную программу, испытывает ракеты большой дальности и сохраняет свою страну на позициях ведущего, если не главного распространителя ядерного оружия. Он угрожает Южной Корее, Японии и, конечно, Соединенным Штатам. А хакерская атака на Sony Pictures стала, пожалуй, первой кибератакой, проведенной им против мнимых врагов. Попросту говоря, человек и его клика олицетворяют собой ту искру, из которой может разгореться пламя очередной войны на Корейском полуострове, куда против их воли могут оказаться втянутыми Китай и США.
Несмотря на активные усилия Обамы по формированию корейской стратегии совместно с Си Цзиньпином, китайский лидер не дает никаких обещаний, ограничиваясь давними заявлениями о том, что Пекин не пытается оказывать влияние на Пхеньян. Китаю надо сделать нечто большее, поскольку он является для Северной Кореи единственным спасательным поясом в экономике. А Обаме следует давить на Пекин более открыто, чем прежде. Китай не очень-то поддается публичному давлению, но все равно реагирует на него, и руководство в Пекине прекрасно понимает ту опасность, которую Северная Корея представляет для соседей.
Политику Пекина в отношении Пхеньяна осложняет ощущение того, что Вашингтон подталкивает Японию к более агрессивным действиям в отношении Китая. Китайские руководители используют любую возможность, чтобы пожаловаться на премьер-министра Синдзо Абэ. Вместе с тем, они часто выступают с утверждениями о том, что Абэ не стал бы проводить экспансионистскую политику в сфере национальной безопасности (к ее проявлениям можно отнести участие Токио в многосторонних учениях, поставку японских вооружений и посещение святилища Ясукуни, где поклоняются душам военных преступников), если бы не подстрекательство США.
На самом деле, то обстоятельство, что Вашингтон также поддерживает союзнические отношения с Южной Кореей, налаживает тесные связи с Монголией и сближается с Индией, убеждает Пекин в том, что Соединенные Штаты постепенно берут его в окружение. Задача Обамы будет заключаться в том, чтобы как-то убедить Си Цзиньпина в обратном, и показать ему, что в интересах Китая и США сдерживать Северную Корею и способствовать урегулированию на Корейском полуострове. Это будет трудно, но если Обама хочет оставить своему преемнику весомое наследие в сфере внешней политики, Северо-Восточная Азия дает ему для этого реальную возможность.
В то время как Обама давал указания о выводе войск не только из Ирака и Афганистана, но и из Европы, его администрация громко трубила о «привязке» к Азии (сейчас она предпочитает называть ее «перебалансировкой»), утверждая, что Америка должна сосредоточить свои военные, экономические и дипломатические усилия на этом самом динамичном в мире регионе. Но привязка пока сводится лишь к высокопарной риторике. Это в первую очередь относится к военной сфере. США почти не направляют новые силы и средства в Азию. Туда направляют меньше войск, нежели выводят из Европы и с Ближнего Востока.
Направляемых в регион войск совсем немного. 2 500 морских пехотинцев будут дислоцироваться на ротационной основе в австралийском Дарвине, находясь в тысячах километрах от Южно-Китайского моря, где налицо трения между Китаем и его соседями. Четыре небольших корабля береговой обороны будут постоянно по очереди находиться в Сингапуре, который по сути станет для них пунктом базирования. Но у первого прибывшего туда корабля Freedom возникли проблемы с электрикой, как только он пришел в Сингапур, а во время плавания обнаружилось множество других неполадок. Он произвел далеко не лучшее впечатление на разместивших его хозяев. Со вторым кораблем Fort Worth, который прибыл в Сингапур в декабре 2014 года, проблем ожидается меньше. Но совершенно непонятно, какая судьба ожидает еще два корабля береговой обороны, у которых совершенно иная конструкция корпуса. В целом, хотя эти силы и средства говорят об определенной степени приверженности США данному региону, назвать их крупной привязкой к Азии вряд ли возможно.
Обама также много рассказывает о своей жизни в Индонезии, разглагольствуя о своем желании укрепить отношения между двумя странами. В этих целях он и его индонезийский коллега Сусило Бамбанг Юдойоно (Susilo Bambang Yudhoyono) объявили о «всестороннем стратегическом партнерстве» в сфере торговли, инвестиций и военного сотрудничества. Хотя в этих областях был достигнут определенный прогресс, здесь тоже обещаний гораздо больше, нежели реальных дел.
Что касается отношений в сфере безопасности, то серьезный успех, положивший конец давнему американскому запрету на обучение индонезийских войск, был достигнут при администрации Джорджа Буша. В сегодняшнем военном сотрудничестве основное внимание уделяется гуманитарной помощи и ликвидации последствий стихийных бедствий. Несмотря на многочисленные заявления Обамы, к более всеохватывающему военному сотрудничеству стремится только Индонезия. В декабре 2014 года главнокомандующий индонезийскими вооруженными силами генерал Мулдоко даже предложил США сотрудничество в борьбе против ИГИЛ. Ответа со стороны Вашингтона пока не последовало.
Отношения США с Вьетнамом чем-то напоминают отношения между Вашингтоном и Джакартой. В 2013 году Обама и президент Вьетнама Чыонг Тан Шанг (Truong Tan Sang) выступили за «всестороннее партнерство» в вопросах торговли, инвестиций и безопасности. В мае 2014 года две страны подписали двустороннее соглашение в области атомной энергетики, в рамках которого США могут экспортировать во Вьетнам материалы и оборудование.
Но в остальных отношениях сотрудничество не оправдывает ожиданий. Например, в экономических связях впереди идет Ханой и частный сектор. Вьетнам создает благоприятные налоговые условия и прочие стимулы, способствующие притоку инвестиций. Администрация Обамы не добивается от конгресса снятия ограничений на импорт из Вьетнама, и по-прежнему относит его к разряду стран с нерыночной экономикой, из-за чего Ханой подвергается антидемпинговым правилам.
С тех пор как администрация Буша включила Вьетнам в программу международного военного образования и боевой подготовки, сотрудничество между военными ведомствами также идет довольно вяло. Американские войска сотрудничают с вьетнамскими партнерами в рамках небоевых учений и тренировок по таким вопросам, как проведение поисково-спасательных операций. Однако в целом сотрудничество развивается довольно медленно, что отчасти объясняется сохраняющимся запретом США на поставки во Вьетнам летального оружия.
Обама прав, когда фокусирует внимание на Азии; но его ошибка заключается в том, что он полагается на риторику, а не на реальные возможности. А это ни в коей мере не успокаивает американских союзников, и уж тем более не подает четкие сигналы потенциальным противникам. Ему надо делать гораздо больше. Администрация придает большое значение Транстихоокеанскому партнерству, которое является ключевым торговым соглашением для региона. Но Обама, явно опасаясь недовольства профсоюзов, лично не очень-то стремится убедить конгресс утвердить данное соглашение.
Что касается военной сферы, то ему надо наращивать американское присутствие в этом регионе, не ограничиваясь его сохранением на нынешнем уровне. Ему также не следует увеличивать численность войск в Азии в ущерб военному присутствию США в других частях мира. Но предпринять необходимые действия он сможет лишь в том случае, если всерьез прислушается к предупреждениям всех трех своих министров обороны о том, что военный бюджет нельзя подвергать секвестированию в рамках закона от 2011 года, который привел к существенным сокращениям ассигнований на военные действия и закупки. Пока президент не проявляет склонности внять этим предупреждениям. И пока он не сделает этого, его привязка к Азии немногого будет стоить.
Барак Обама разговаривает по телефону с Аланом Гроссом
С самого начала своего президентства Обама умудрялся обижать самых близких союзников Америки. В начале первого срока он вызвал недовольство у британцев, когда вернул бюст Черчилля, находившийся на видном месте в Овальном кабинете. Затем он расстроил поляков, когда в сентябре 2009 года внезапно принял решение отказаться от третьего позиционного района в Центральной Европе (ракеты-перехватчики планировалось разместить в Польше). Затем он на три с лишним года обидел канадцев своим отказом утвердить план строительства трубопровода Кистоун XL. В ноябре 2014 года он до глубины души оскорбил Тони Эббота, выступив в Брисбене с речью о необходимости действовать для предотвращения климатических изменений, сделав это в тот самый момент, когда австралийский премьер-министр стремился снять этот вопрос с повестки саммита G-20, проводившегося в Австралии под председательством Эббота.
Правительство Германии с возмущением отреагировало на заявления Эдварда Сноудена о том, что АНБ прослушивает сотовые телефоны немецких руководителей, в том числе, телефон канцлера Ангелы Меркель. Бразильцев тоже разозлили разоблачения Сноудена, в связи с чем президент Дилма Русеф в сентябре 2013 года отложила свой запланированный государственный визит в США. Похоже, что Обама решил оставить этот вопрос без внимания. Русеф в итоге назначила визит на другой срок, однако Обама более года не приносил ей личных извинений и не давал никаких объяснений — как и канцлеру Меркель.
Другие американские союзники, у которых не было договоров с США, были недовольны готовностью президента договариваться с противниками, причем в ущерб этим союзникам. Как уже отмечалось, саудовцы и израильтяне не доверяют его позиции по Ирану. То же самое можно сказать об ОАЭ, которые во многих отношениях являются самыми близкими и самыми последовательными союзниками США в Персидском заливе. А марокканцев обижает нежелание администрации Обамы продолжать политику Буша, который выступал за автономию Западной Сахары в рамках единого марокканского государства.
Президент не осознает, что его попытки примирения с такими противниками как Иран или Куба отнюдь не способствует укреплению американского лидерства в свободном мире. Когда Америка отталкивает союзников, она не только поощряет своих противников, но и повышает вероятность того, что другие государства типа Индии будут с большим сомнением относиться к идее тесного сближения с Вашингтоном. Авторитет Америки целиком и полностью зиждется на ее надежности. Если президент желает восстановить авторитет, союзники должны увидеть в нем надежного партнера.
На протяжении шести лет администрация Обамы уделяла основное внимание внутренним делам, избегая укреплять доминирующее положение Америки в международных делах. Если она добивалась успехов в этом направлении, то делала это в ущерб собственной репутации среди союзников, друзей и противников. Тем не менее, несмотря не все свои усилия, президент обнаружил, что оставаться в стороне от международных событий он не может. Самым показательным примером стало то, что несмотря на все попытки избежать применения американских войск на Ближнем Востоке и в других местах, президент снова отправил войска в Ирак и дал разрешение на воздушные и вспомогательные операции в Ливии, Сирии, Йемене и Западной Африке.
Обама должен остановить процесс сокращения американских оборонных ресурсов, которые ослабляют военный потенциал США. Обама давно уже в своих действиях исходит из того, что оборона должна вносить «свою справедливую лепту» в сокращение дефицита. Такое мнение всегда было ошибочно, поскольку программы предоставления особых льгот и привилегий оказывают гораздо большее воздействие на дефицит и национальный долг, однако Обама не проявляет интереса к осуществлению серьезных и необходимых программ такого рода. Тем не менее, поскольку в стране набирает темпы экономический подъем, а дефицит бюджета снижается, Обама сейчас вполне может договориться с конгрессом о защите оборонных расходов от воздействия бюджетного секвестирования. Он должен воспользоваться той возможностью, которую ему дает подъем экономики.
Ослабление американского превосходства, которое мы наблюдаем в последнее десятилетие, не было предопределено. Это был результат осознанного выбора, из-за которого каждое новое решение об отступлении кажется неизбежным. Может, Америка и избавилась от иллюзии, что она является всемогущей державой, но это не основание делать вывод о том, что ее превосходство нельзя восстановить. Для начала следует пересмотреть нашу политику в отношении России, Китая и Ближнего Востока, чтобы остановить тот безвольный дрейф, который преобладает при президенте Обаме.
Дов Захейм был заместителем министра обороны (финансовый инспектор) и начальником финансовой службы министерства обороны США с 2001 по 2004 год. Он является вице-председателем аналитической организации Center for the National Interest и член консультативного совета этого центра.
