Даже поражение на Украине лишь обострит внутреннюю напряженность, но не приведет к демократическому прорыву, как надеются некоторые эксперты. За последние несколько лет Кремль сильно проредил демократическую оппозицию, пересажав в тюрьму или отправив в изгнание ее лидеров, и "прополов" ее политические сети по всей стране.
Если не дойдет до чрезвычайных событий, будущая Россия, с Путиным у руля или без него, окажется вполне узнаваемой копией себя исторической — авторитарной по внутренней структуре, экспансионистской по импульсу, экономически и технологически отстающей, но по-прежнему претендующей на роль великой державы. Эта Россия по-прежнему будет соперником США, как это было с тех пор, как те стали мировой державой в самом конце XIX века, из-за взаимоисключающих геополитических целей и противоположного мировоззрения.
И эта Россия по-прежнему будет иметь важное мировое значение. Благодаря огромному ядерному арсеналу, кибернетическим и космическим возможностям, а также военному потенциалу, Россия будет и дальше оставаться ключевым фактором стратегической стабильности. Любой кодекс поведения в киберпространстве окажется неполным, если в него не войдет Россия. Нераспространение оружия массового уничтожения и сдерживание ядерных амбиций Ирана и Северной Кореи непременно потребует американо-российского сотрудничества.
Россия также останется ключевым компонентом безопасности в Европе. Главный вопрос заключается в том, придется ли перекраивать архитектуру европейской безопасности, чтобы защитить континент от России в долгосрочной перспективе, или удастся выстроить ее совместно с Москвой, когда острая фаза конфликта на Украине минует. Как бы то ни было, Европе не уйти от загадки, над которой она ломает голову как минимум два века: как выстраивать отношения с огромной страной на востоке, столь чуждой по духу, но решающей для безопасности континента.
В то же время протяженная береговая линия и обширный континентальный шельф делают Россию ключевым игроком в Арктике, которую стремительное потепление открывает для разработки обширных природных богатств и прибыльной морской торговли, одновременно стимулируя геополитическую конкуренцию.
В других регионах роль России будет менее заметной, но все же важной для интересов США. На Ближнем Востоке конструктивные отношения со всеми основными державами региона — Египтом, Ираном, Израилем, Саудовской Аравией и Турцией — придают России вес в региональной расстановке сил. Ее связи с Саудовской Аравией решающим образом влияют на глобальные нефтяные рынки. А ее военные базы в Сирии позволят ей распространять влияние в Восточном Средиземноморье.
В Индо-Тихоокеанском регионе обширный, богатый полезными ископаемыми и малонаселенный Дальний Восток России будет способствовать динамичному экономическому росту Китая, тогда как отношения с другими ключевыми региональными игроками (Индией, Японией и Южной Кореей) несколько ограничит китайские амбиции.
Наконец, есть и международные проблемы. Россия — один из четырех крупнейших источников выбросов парниковых газов, и без ее участия конструктивная борьба с переменой климата невозможна. Кроме того, Россия имеет богатые медицинские традиции и сможет сыграть важную роль в разработке вакцин и борьбе со смертельными пандемиями.
Короче говоря, игнорировать Россию США попросту не смогут. Но, вопреки господствующему в Вашингтоне мнению, задача состоит отнюдь не в том, чтобы ее сдерживать. Вместо этого нам предстоит выяснить, как наилучшим образом пустить нашу мощь на достижение американских целей на глобальной арене.
Отношения с Россией на протяжении последних полувека или даже более определялись тремя вопросами — именно они и сыграют решающую роль в дальнейшей американской политике. Во-первых, это стремление к мирному сосуществованию, чтобы свести к минимуму риск ядерного катаклизма. Это императив для двух соперников, на которых приходится до 90% мирового ядерного оружия. Во-вторых, это ответственный подход к неизбежной конкуренции во избежание прямой военной конфронтации, которая рискует стать ядерной, особенно в Европе, на Ближнем Востоке и в Арктике, где Россия играет заметную роль. И в-третьих, это взаимовыгодное сотрудничество по противодействию актуальным транснациональным угрозам — перемене климата, распространению оружия массового уничтожения, международному терроризму и пандемиям. В сложившихся обстоятельствах следует добавить еще и четверную задачу: выстроить отношения с Россией таким образом, чтобы США было проще противостоять главному стратегическому сопернику — Китаю.
При выполнении этих задач Вашингтону следует учитывать два соображения, которые идут вразрез с общепринятым сегодня мнением.
Начнем с того, что при всех веских причинах для стремления ослабить Россию (в частности, лишить ее возможности вторгаться в европейские страны) попытки нанести ущерб ее экономике фактически ставят под угрозу американские интересы. Как Вашингтон уяснил на собственном опыте в последние дни существования Советского Союза, ему нужна достаточно сильная Россия, способная надежно контролировать свой арсенал оружия массового уничтожения, средства его доставки, а также материалы и ноу-хау для его создания. Россия также должна быть достаточно сильна, чтобы эффективно управлять собственной территорией и не допустить внутренней нестабильности, которая неизбежно перекинется на соседние регионы. Наконец, она должна быть достаточно сильна, чтобы вести переговоры и воплощать в жизнь соглашения по сокращению выбросов парниковых газов и смягчению разрушительных последствий стремительного потепления Арктики.
Еще более спорной может показаться мысль, что Вашингтону нужна Россия, достаточно сильная, чтобы поддерживать стабильный региональный баланс сил на ее обширной периферии в Евразии. Чрезмерно ослабевшая Россия сдаст Китаю фактический контроль над своими ресурсами, особенно на Дальнем Востоке, тем самым позволив ему существенно укрепиться без особых затрат. Слабая Россия также поставит под угрозу стабильность в Арктике и надежное управление Северным морским путем, еще больше упрочив присутствие Китая в ущерб Америке. И, по иронии судьбы, слабая Россия станет угрозой единству Запада, которое во многом держится на страхе перед российской мощью, как мы заметили после ввода российских войск на Украину.
Во-вторых, хотя Россия уже давно утратила главное место, которое некогда имела в американской внешней политике, Вашингтону по-прежнему необходимо заниматься ею всерьез. Россия сама сделала себя парией в западном мире, но превращение ее в международного изгоя и дипломатическая изоляция в конечном счете сделают невозможным продвижение американских интересов по таким важным вопросам, как стратегическая стабильность, европейская безопасность и перемена климата. Когда острая фаза украинского конфликта начнет стихать, Вашингтону следует начать постепенно восстанавливать нарушенные каналы связи. Но надо также иметь в виду, что большинство проблем в отношениях с Москвой перестали быть строго двусторонними: их решение потребуют многосторонних усилий. По этой причине двусторонние отношения должны быть встроены в многосторонние рамки. Таким образом, грамотное выстраивание связей с другими странами станет решающим фактором и в российских делах.
В ближайшие годы в отношениях США с Россией будут господствовать три вопроса: стратегическая стабильность, европейская безопасность и Китай.
Стратегическая стабильность. Эпоха стратегической стабильности, основанная на комплексе взаимосвязанных американо-российских договоров о контроле ядерных вооружений, безвозвратно закончилась. Стратегический ландшафт стремительно меняется, усложняясь и приобретая новые плюса. Расширение и модернизация китайского ядерного арсенала означает, что любое будущее соглашение о контроле над ядерными вооружениями должно быть, как минимум, трехсторонним. Технологический прогресс — искусственный интеллект, системы точного наведения и так далее — расширяет сферу стратегического вооружения, а распространение ракетных технологий и кибероружия увеличивает список стран, которым по силам изменить стратегическую расстановку сил.
В этих условиях стратегическая стабильность должна опираться на сеть двусторонних и многосторонних договоренностей, соглашений и кодексов поведения, а также односторонних инициатив. Нет государств, которые лучше себе представляют стратегическую стабильность, чем Россия и США. Посему их совместные усилия будут иметь решающее значение для разработки основы для будущих действий.
Европейская безопасность. Главной задачей будет примирить Россию с ситуацией, в которой она перестала быть частью Европы, а имеет дело с политически сплоченным континентом. По мнению Москвы, такое положение лишает ее стратегической глубины, которую она привыкла считать определяющей для собственной безопасности, и создает у российских рубежей государственное образование, превосходящее ее по численности населения, богатству и энергетическому потенциалу — во многом сродни США. Великая ирония, разумеется, заключается в том, что Россия сама ускорила движение к такому исходу, введя войска на Украину.
Как Западу примирить Москву с этой реальностью? Решающее значение будут иметь меры по контролю вооружений и укреплению доверия, подобные тем, что разрабатывались во время холодной войны для ослабления напряженности вдоль протяженной границы между НАТО и Россией. Необходимы и мощные консультативные механизмы. Очевидно, что ни Совет Россия – НАТО, ни Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Россией не смогли сдержать решительного ухудшения отношений. Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе из платформы для достижения консенсуса превратилось в арену для раздора. Но Москва наверняка сочла бы консультации с НАТО и ЕС более уместными, если бы Европа имела некоторую стратегическую автономию, а ЕС имел бы больший авторитет в вопросах безопасности. В таком случае Москва, как минимум, лишилась бы аргумента, что имеет дело с "коллективным Западом" под руководством Вашингтона. Эта ситуация открыла бы больше возможностей для переговоров.
Китай. Несмотря на нынешнюю тесную стратегическую связь России с Китаем, основополагающие противоречия могут быстро возобновиться, поскольку стремительный экономический рост Китая и его технологический прогресс увеличивают разрыв в силе между двумя странами, а геополитические амбиции Пекина все сильнее посягают на влияние России на бывшем советском пространстве. Россия уже пытается обезопасить себя от чрезмерной зависимости от своего гигантского азиатского соседа, стремясь включить его в многосторонние форумы вроде той же Шанхайской организации сотрудничества или БРИКС, где его далеко идущие цели будут ограничены.
Эта усиливающаяся асимметрия дает США возможность ослабить стратегическое сближение России с Китаем, поскольку Россия стремится сохранить за собой столь ценную стратегическую автономию. Руководящим принципом должно стать предоставление России альтернатив, которые усилят ее позицию на переговорах и гарантируют, что сделки (как политические, так и коммерческие) окажутся менее благоприятными Пекину. Первым шагом может стать нормализация дипломатических отношений, как только позволит ситуация на Украине и вокруг нее, вкупе с ослаблением санкций — настолько, чтобы западные компании смогли сотрудничать с российскими фирмами в регионах, представляющих интерес для Китая (Средней Азии, Дальнем Востоке и Арктике). Такие шаги показали бы Москве, что у нее есть многообещающие варианты помимо чрезмерной зависимости от Китая.
Что бы ни произошло на Украине, США от России не избавятся. Даже при обманчивом впечатлении слабости у России есть сверхъестественная способность раз за разом напоминать о своем присутствии на мировой арене — и возможностей для этого лишь прибавится, поскольку мировой порядок под началом США оказался под нажимом, постепенно уступая место новому, где власть будет более рассеянной.
В этом зарождающемся порядке задача для США отнюдь не в том, чтобы победить Россию, как сейчас требует значительная часть внешнеполитического истеблишмента, а в том, чтобы выстроить отношения с соперником так, чтобы упрочить новое глобальное равновесие во имя американских интересов.
Для этого США придется увидеть Россию четко, ясно и без эмоций. Правильная позиция по российскому вопросу, как и прежде, остается решающей для будущего Америки.
Томас Грэм — старший сотрудник Совета по международным отношениям, бывший старший директор по России в аппарате Совета национальной безопасности при администрации Джорджа Буша-младшего