Если бы я занималась «воспитанием и перевоспитанием» чиновников, то в обязательном порядке отправляла бы их в образовательные рейды по Европе. Не в делегациях с «няньками»-сопровождающими с передвижением в лимузинах и питанием в «мишленовских» ресторанах. И не в дорогие отели, куда они ездят на конференции и переговоры за казенный счет (то ли нашего тощего бюджета, то ли солидной принимающей стороны).

Нет, я бы отправила их с рюкзаками, автостопом, на городском транспорте, пригородных электричках, с обязанностью ходить на рынки и делать покупки в супермаркетах. В Европе это не страшно и весьма комфортно. Заодно будет возможность пообщаться с простыми европейцами и услышать, что они думают о нашей стране и нашей войне. А то живем в замкнутом пространстве собственных мироощущений и ошибочно думаем, что Европа воспринимает Украину как бедную жертву российской агрессии. На самом деле это немного не так. Как минимум в Испании.

Испания появилась в украинском информационном пространстве несколько дней назад в связи с арестом экс-министра финансов Юрия Колобова. Украину в Испании начали вспоминать неделей раньше – после громкой спецоперации по задержанию восьми испанских добровольцев, вернувшихся на родину из Донбасса.

Я хорошо помню этот день в Мадриде. Была пятница, преддверие уик-энда, когда народ уже готовится к прогулке по барам в выходные. В обычно спокойном и веселом городе, который день напролет куда-то движется, все время что-то ест (мадридские базары – это гигантские фаст-фуды, с нескончаемой дегустацией бутербродов-тапасов и местных вин всех сортов, – автор), вдруг воцарилась тревога.

Пронзительно вопили полицейские сирены. Носились спецмашины. Полиция надела бронежилеты, маски и взяла в руки автоматы. На перекрестках стояли загадочные средства передвижения, в которых можно было заподозрить лайт-версию бронетранспортеров.

Позднее я прочитала в новостях, что ловили Серхио Бесерра и Гектора Арройро. Операция под названием «Данко» проходила одновременно в нескольких городах. Шестеро добровольцев вернулись в Испанию еще в декабре и спокойно спали в своих квартирах, когда ранним утром за ними неожиданно пришла полиция. Двое мадридцев только неделю назад сменили камуфляж на привычные джинсы, и за ними столичной полиции, судя по всему, пришлось побегать в полном составе. Операцию официально начали в 6-15 утра, а в полдень торговцы на базаре ехидно передавали друг другу новость, что антифашисты пока на свободе. Вой сирен прекратился только к вечеру.

А уже ночью на улицы испанских городов вышли разные по численности, но одинаково шумные и эмоциональные митинги протеста. Первым поднялся городок Бильбао. Мадрид «проснулся» уже после моего отъезда.

Я узнала об этом совершенно случайно, в другой европейской стране, в транзитном зале аэропорта из новостей немецкого телевидения. Показывали отвод техники на Донбассе. Потом лидеров сепаратистов (наши телеканалы за такое «неподобство» наверняка лишили бы лицензии). Затем – комментарий Александра Цуга из ОБСЕ. И в конце – молодых бородатых парней, которые выходят, скорее всего, из здания суда на такие примелькавшиеся мне улицы Мадрида.

Их освободили под подписку о невыезде, но обвинения не сняли. Интербригадовцев подозревают в убийствах (хотя они уверяют, что в огневых дуэлях не участвовали), обвиняют в незаконном ношении оружия (в качестве доказательства – их фото с «калашами» в соцсетях) и нарушении нейтралитета страны в украинском конфликте. И с этого места стоит рассказать поподробнее.

Сама формулировка «нейтралитет Испании в конфликте в Украине» четко демонстрирует, как именно трактуется происходящее у нас в европейском пространстве. Не будучи ни нашим союзником, ни тем более союзником России, Испания, как и другие страны Европы, отлично понимает, что Украина погрузилась во внутренний гражданский конфликт, который перерос в настоящую гражданскую войну. Так хорошо знакомую им по событиям 30-х годов.

Вообще, все мировые конфликты тут действительно примеряют на свою собственную историю. Испанцы говорят: у вас ведь идет борьба между теми, кто хочет в Европу, и теми, кто хочет в Россию? Как у нас – между теми, кто был за республику и против республики.

Мы эту часть мировой истории знаем слабо или в интерпретации советских учебников: дескать, коммунисты в Испании пошли воевать, «чтоб землю крестьянам в Гранаде отдать». На самом деле противостояние не шло по линии коммунисты/республиканское правительство – мятежники/Франко.

Коммунисты были лишь одной из групп в республиканской коалиции. Точно так же, как фашисты просто вынырнули из общей толпы монархистов, военных и даже русских белых офицеров. И сгруппировались в единый кулак, бивший по республиканской коалиции.

В этой коалиции СССР, разумеется, помогал преимущественно коммунистам (летчиками, танками и добровольцами). Но, несмотря на такого мощного спонсора, соратники Долорес Ибаррури в лидеры мнений, как сейчас модно говорить, не пробились. Как минимум потому, что в католической Испании пытались отрицать существование Бога. Инквизиции на них нет!
История не имеет сослагательного наклонения, но ставка исключительно на одну, не самую популярную политсилу оказалась, возможно, роковой ошибкой Кремля. И одной из многих причин, почему республиканцы и потерпели поражение. Не случайно у испанцев нет особого пиетета ни к бывшему СССР, ни к теперешней России.

И тут кроется ключевая ошибка украинских идеологов: они полагают, что те, кто исторически не в восторге от России, обязательно должны любить Украину и целовать ее взасос. Ничего подобного! Ибо испанцы, не являясь в своей массе фанатами России, тем не менее несравнимо больше не любят фашизм в любых его проявлениях.

Мало, кто знает, что Испания – одна из немногих стран, где при расчете платежной карточкой в торговой сети иностранцев (а, может, и местных) то и дело просят показать документы.

Мой украинский паспорт вызывал сочувствие не только у продавцов, но и у всей очереди в кассу. Как правило, сразу следовали вопросы из серии: почему одни хотят в Россию, а другие в Европу? И насколько сильно у вас развился фашизм?

Если на первый вопрос ответить было достаточно просто: дескать, у нас в одной части страны живет много этнических русских и они тяготеют к России, а другая была в составе Австро-Венгерской империи и традиционно ориентирована на Европу. То следовавший за этим нередко вопрос о фашизме, ставил меня в тупик.

Сначала я думала, что это плоды российской пропаганды. Однако вскоре поняла, что для испанцев желание разобраться в нашей ситуации и знать, произрастает ли в Украине фашизм, продиктовано собственными причинами.

Наверное, ни один народ в Европе, за исключением, возможно, немецкого, так остро не реагирует на слово «фашизм», как испанцы. И это можно понять. С фашизма начались все многолетние неприятности королевства. Сначала гражданская война. Потом диктатура Франко, растянувшаяся на 40 лет.

Для свободолюбивых испанцев это было некомфортно психологически, для страны невыгодно экономически. Но главная беда, которую породил фашизм и закрепил Франко, – это проблема национальных меньшинств, в особенности басков.

В этом плане меня поразил... ажиотаж вокруг «Герники». Как считается, это самая известная картина Пабло Пикассо, написанная в 30-е годы. Она отображает трагедию древнего баскского города Герника, который в 1937 году подвергся многочасовой бомбардировке немецкой авиацией. Шедевр, скажем так, на любителя. Но до сих пор он собирает столько народу... Ну, как в мавзолей Ленина при социализме.

Я была в разных картинных галереях. Прочесала самые значительные сокровищницы Мадрида и окрестностей. Но ни у портретов Гойи в знаменитом музее Прадо (это не то, что дьявол носит, пишется по-другому, – автор), ни возле коллекции Эль Греко в монастыре Эскориал не было столько народа и такой бдительной охраны, как возле одной единственной картины Пабло Пикассо в музее современного искусства королевы Софии. Причем к другим картинам Пикассо интерес обычный. Почему?

Как рассказали сами испанцы, для них «Герника» – не только синоним массовой гибели людей. Это символ цепной реакции трагедий, к которой привела их гражданская война, раскола страны и причина многих лет баскских терактов, которые держали в напряжении страну и уносили множество человеческих жизней.

Если хотите объяснить испанцам, что такое Дебальцево или Иловайск, просто скажите: это наша «Герника». Не совсем точно фактологически, но на эмоциональном уровне аналогия складывается.

Кстати, в порядке ликбеза. Оказывается, в конфликте 30-х годов баски с невероятной стойкостью и мужеством воевали за республику, поскольку республиканское правительство предоставило им автономию. «Советы» им не помогали, ибо коммунистов тут не жаловали.

Потом в гибридную войну на стороне мятежников вступили немцы, басков бомбили, давили танками, добивали, так сказать, вручную. Они умирали, но не сдавались. Франко ликвидировал автономию, предоставленную им, а также каталонцам и галисийцам республиканским правительством. Но если для последних деавтономизация была проведена в более-менее гуманной форме, то для басков в довершение был введен запрет на их язык.

Не удивительно, что те оскорбились и начали бороться за свои права. Отсюда и появление группировки «ЭТА» в 1959 году, и многочисленные теракты. Среди которых убийство в 1973 году главы правительства, адмирала Луиса Карреро Бланко, которого баскские сепаратисты справедливо считали неофранкистом. И взрыв на вокзале Аточа в Мадриде в 2004 году. Когда погибли десятки людей, а улицы Мадрида были залиты кровью (совсем как у нас в Киеве в февральские дни 2014-го). Сейчас на этом месте зимний сад и пруд с черепашками. Теракт в аэропорту Барахас в 2006-м и масса других актов насилия.

Сопротивление басков превратилось совсем недавно – 5 сентября 2010 года ЭТА выступила с заявлением об отказе от вооруженной борьбы в рамках борьбы за независимость. На всеобщих парламентских выборах в Испании 13 ноября 2011 года баскская националистическая коалиция "Амайур", костяк которой, как считается, составляют последователи ЭТА, получила 7 депутатских мест и возможность создать собственную фракцию в кортесах. Это стало их главным историческим успехом после многих десятилетий борьбы и множества бессмысленных, случайных жертв. История очень поучительная во всех отношениях.

Но вернемся к фашизму. Баскский сепаратизм и прочие неприятности, как уже было отмечено выше, в Испании связывают с наследием политики Франко. Поэтому у них очень мощное антифашистское и антинацистское движение: фашизм у них практически уравнивается с нацизмом. Опять же «спасибо» Франко, который взял в свою коалицию друзей из нацистской Германии и фашистской Италии (Муссолини).

Это нам тут кажется, что факельные шествия в честь дня рождения Бандеры (а-ля Гитлер в 30-е) и свастика на формах отдельных добровольческих батальонов выглядят мило и забавно. Для многих испанцев такой картинки достаточно, чтобы, без всякого просмотра российских телеканалов, сделать вывод: в Украине возрождается фашизм.

О фашизме в Украине говорили на антивоенных митингах. Плакаты со словами против нацизма (как мне объяснили испанцы) местные активисты вывесили на центральной мадридской площади Соль, прямо на ограде конной статуи одного из выдающихся королей.

Тот же доброволец Серхио Бесерра, которого митингующие «вынули» из полицейского участка на вторые сутки, четко объясняет, почему он подался на Донбасс: «Я хотел помочь мирному населению, которое очень страдает. Их буквально уничтожали, и никто ничего не делал. Вторая причина – мои антифашистские взгляды. В Киеве произошел путч, и как антифашист я не мог спокойно наблюдать за происходящим».

Такие вещи нельзя не учитывать. Это впечатление, которое мы производим на мир, на потенциальных инвесторов, наших более влиятельных и зажиточных соседей, в «кооператив» с которыми мы просимся на «испытательный срок». То, что фашистов у нас совсем немного и это узкий идеологический сегмент, который пока не имеет шансов на доминирование, понимают украинские политологи. Но не европейские.

В Мадриде каждый второй обыватель знает имя Карлоса Паломины: 24-летний студент-антифашист был убит в мадридском метро в ноябре 2007 года, когда ехал с друзьями на акцию протеста против нацистской партии Democracia Nacional. Политический оппонент из числа скинхедов пырнул его ножом. Эта смерть вывела на митинги небывалое количество людей. Не удивительно, что аргумент испанских добровольцев, что в Украине они «воюют против фашистов», действует на значительную часть населения просто магически.

P.S. Когда мы покидали гостеприимную веселую Испанию, секьюрити в аэропорту Барахас, увидев мой украинский паспорт, в очередной раз спросил: вы беженка? На вас падали бомбы? У вас кто-то погиб?

К этим вопросам я давно привыкла. Как и к тому, что мои собеседники всегда удивлялись, узнав: война идет не по всей Украине, а локально в одном регионе, который находится за сотни километров от столицы. Поэтому ни мой дом, ни мои родные не пострадали. И бомбы (тьфу-тьфу, чтобы не сглазить) на меня не падали. В Европе все уверены, что гражданская война зацепила всю Украину и ездить к нам крайне опасно.

Но вот что меня реально поставило в тупик, так это последние два вопроса любознательного секьюрити: «Где лучше – в России или в Европе?» и «Кто же все-таки победил в вашей войне?». С задачей сказать «где лучше» я еще как-то справилась, изобретя, в меру скудных познаний в английском языке, корявую формулу, типа того, что Россия и Европа – это два разных мира. А вот с последним вопросом возникла заковырка.

Шутки типа «победит дружба», мягко говоря, звучали бы неуместно. Говорить же о том, что правительственная армия как минимум не одержала запланированной прошлой весной молниеносной и поучительной победы над повстанцами, тоже как-то непатриотично. Короче, я ответила, что война – это как развод в семье. Тут нет победителей. Обе стороны несут потери. Причем на долгие годы. Секьюрити понимающе кивнул, сочувственно улыбнулся и пожелал нам всем мира и солнца. По-испански, солнце это «соль».

Галина Акимова