— Да.

— В этот промежуток, может быть, вы как пуловский корреспондент, как пуловский человек, его видели? Или в этот промежуток его все-таки действительно никто не видел?

— Вы знаете, вот тут ничем не могу помочь никому, в том числе и себе, нет, я не видел, и, честно говоря, вот этот вопрос, он может быть главным, и он остался вопросом, почему все-таки неделю его не было видно, да, и почему, собственно говоря, отменили встречу в Астане, которая все-таки состоится в конце недели. Нет, вот вопрос остался для меня лично неотвеченным.

— Очень такой важный сакраментальный вопрос для, так сказать, российской политики, на него, помните, в свое время отвечал Ястржембский, относительно рукопожатия Ельцина, на него уже ответил Песков, относительно рукопожатия Путина, а вот я хочу ваше личное ощущение, как в смысле бодрости Владимир Владимирович Путин выглядит?

— С этим все в порядке, тут никаких вопросов нет, и в этом смысле, может быть, даже, я не знаю, пободрее, чем обычно. Вот есть одна деталь, о которой вообще, наверное, мало кто знает, и я даже об этом, честно говоря, забыл просто написать в "Коммерсанте" и сейчас пользуюсь этой чудесной возможностью все-таки ее обнародовать: после того, как состоялись переговоры с киргизским президентом, после того как они пообедали, они еще сделали, может быть, главное в этот день — посетили дегустационный зал, подвалы Константиновского дворца, а это уже почти личное, понимаете, это все-таки, знаете, мне кажется, доверия большого киргизскому президенту и вообще общего состояния и их отношений, и, собственно говоря, состояния Владимира Путина.

— В подвалах Константиновского дворца, очевидно, какой-то высококачественный алкоголь хранится?

— Там крайне высококачественный алкоголь, коллекционный алкоголь, и вот в эти подвалы дорога-то подавляющему большинству людей и, так сказать, политиков заказана.

— Вы намекаете на то, что Владимир Путин в насмешку над всякими скептиками взял да выпил, еще и с киргизским президентом?

— Ну, это не в насмешку, я думаю, это было сделано, мне кажется, потому что у них сложились такие хорошие отношения. Дело не в том, что взял и выпил, да, выпить-то можно и за обедом, а вот показать вот эти подвалы с этим вином — да, оно того стоит, я бы сам с удовольствием посмотрел. Я только знаю, что они существуют, и знаю, где они существуют, но я их вот своими глазами так и не видел за столько лет.

— А при вас президент комментировал как-то все эти слухи по поводу собственного исчезновения?

— Понимаете, никто же не говорит, что было вообще какое-то исчезновение, и кого сейчас ни спроси из официальных лиц, никто не скажет, что оно было. Но единственное, по непонятной для меня причине, действительно отменили встречу в Астане. А так, ну какое исчезновение?

— А вот скажите, пожалуйста, Андрей, ну извините такой наш повышенный интерес к этой теме, хотя вы сами намекаете на то, что и темы-то нет, но все-таки это как такое, я забыл слово, вспомню и скажу вам, когда темы нет, а обсуждение огромное, вот все-таки игнорировать его невозможно. На вашей памяти были такие, как бы выразиться, большие перерывы в работе пула, скажем, президентского, вот я так сформулирую вопрос, или нет?

— Да, конечно, были. Были и больше, чем сейчас, перерывы. Во всяком случае, здесь, знаете, такая техническая вещь произошла еще — вот когда отменили эту встречу в Астане, наверное, не всем там бросилось в глаза, не все заметили, с чего вообще началась вся эта безумная истерика, а она началась с того, что корреспондент, если не ошибаюсь, Reuters проинтервьюировал своего источника в казахстанской администрации, и тот сказал, что отменили потому, что, как нам сказали, российский президент приболел, что ли. И вот оно и началось. Случилась вот эта история, и дальше это был снежный ком, и уже такая не очень управляемая информационная история.

— Понятно, но теперь давайте теперь уже содержательно о встрече с Алмазбеком Атамбаевым. Какие-то подробности встречи, какие-то, может быть, договоренности, какие-то договоры конкретные?

— Там, конечно, они обсуждали и какие-то двусторонние отношения и, безусловно, они обсуждали и Евразийский экономический союз, и то, что Киргизия хочет решить вопрос с этим до 9 мая, как они, видимо, раньше между собой уговаривались, но вы же понимаете, что дело было все-таки не в этом, все ждали вот развязки этой великой драмы и дождались. И даже они сами, собственно говоря, видимо, почувствовали, прежде всего, президент Киргизии, что надо что-то об этом сказать, и в результате он же высказался, и он так вот прямо вот встал горой, так вот он по-мужски вступился за коллегу, за товарища, сказал, что тот не просто, значит, ходит, а он вообще гоняет на машине.

— Да, это я видел.

— И так далее. Хотя и тут, конечно, в отчеты вошло не все, в той же самой заметке в "Коммерсанте" я написал, что, когда уже все закончилось для журналистов, и когда мы уже выходили, киргизский президент так наклонился к Владимиру Путину и говорит: "А то скажут, что под руки привели", как будто оправдываясь перед ним, что он стал его вдруг так защищать, хотя ситуация этого вроде бы, как я понял по реакции Владимира Путина, поначалу такого не предполагала.

— Я вспомнил слово — "симулякр", то есть когда события нет, но отражение события очень даже заметно. Видите, получается, что Владимир Путин тоже осознает большой, так сказать, шум и большой интерес к своему псевдоисчезновению, видите, даже его комментирует таким опосредованным образом.

— А мне кажется, что вообще в Кремле должны радоваться очень сильно этой истории, потому что она, кроме всего прочего, показывает вот этот безумный интерес, который существует во всем мире к личности Владимира Путина, если на самом-то деле вот такой информационный пустяк порождает вообще такие горы слухов, историй и так далее. Это о многом говорит, это чудовищная информационная востребованность.

— Это правда. Я думаю, что по информационной востребованности Путин сейчас, конечно, персона номер один в мире, рискну я предположить. А на чем, кстати, катал Путин Алмазбека Атамбаева?

— Об этом допытывались журналисты у Дмитрия Пескова, и он сказал, что на машине.

— Это очень конкретно.

— Что это не было что-то другое. То есть имелось в виду, на самом деле, что это не были вот эти машинки для гольфа, да, которые там тоже существуют, а это просто…

— Какой-то полноценный автомобиль, скорее всего?

— Да, какой-то седан внедорожник.

— Понятно, значит, все же, так сказать, резюмируем, то есть Путина вы видели, Путин в порядке, более того, если я правильно вас цитирую, Путин более в порядке, чем даже обычно, в смысле настроения, если я вас так понял.

— Да, можете считать, что вы меня правильно поняли, да.

— То есть настроение у него было хорошее, бодрое, боевое, выглядел энергичным, рукопожатие крепкое, так?

— Да, но при этом я не видел, чтобы у господина Атамбаева было там что-то переломано насмерть, нет, этого не было.

— Представляете, друзья, вот как тяжело держать эту силу в узде. У Алмазбека Атамбаева рука осталась все-таки несломанной, да, несмотря на рукопожатие.

— Да, ну и он сам остался несломленным, как и Владимир Путин.

Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/2688057