Игорь, получается, ты проводишь с Юлей сеанс психоанализа?
Женщине необходимо давать возможность высказаться. Можно даже ничего не говорить ей в ответ, главное — дать ей выплеснуть эмоции, выпустить пар, чтобы она поняла: всё не так страшно, как ей это сейчас представляется.

А бывает наоборот, что ты приходишь к Юле выплеснуть эмоции?
Бывает, но редко. Все-таки я коплю эмоции в себе.

Юля, а тебя такое буддийское спокойствие Гордина не раздражает?
«Раздражает» — это слово не подходит. Периодически я его толкаю локтем в бок: «Игорь, ну улыбнись!» Или бывает так: я что-то ему рассказываю-рассказываю, а он молчит. И тогда говорю: «Игорь, ты хотя бы угу скажи, что слышишь меня!»

Игорь, а все-таки что-то может выбить тебя из колеи?
Ю.: Можно я отвечу? Есть две такие вещи: пробка и очередь. Оказавшись в этих ситуациях, он уже через три секунды лезет на потолок! И тогда я говорю: «Гордин, и откуда у тебя такие эмоции берутся?!»
И.: Действительно, я очень не люблю очереди. Сейчас, правда, стал спокойнее: беру в руки телефон и играю в игры. Это нервы успокаивает.

Почему Юля решила стать актрисой, понятно. А что тебя, Игорь, заставило обратить свое внимание на театр? К тому же это решение ты принял совсем не в юном возрасте.
И.: На самом деле в достаточно юном — в 15 лет. Я пришел в Театр юношеского творчества при Дворце пионеров имени Жданова. Это в Ленинграде.
Ю.: Очень известное место, его выпускниками были Лев Додин, Сергей Соловьёв, Николай Фоменко. В общем, в этих стенах пестовалась вся творческая интеллигенция.

Все вышеназванные затем гладко влились в творческую жизнь. У тебя же, Игорь, случилось ровно наоборот.
И.: Мой путь был более извилист.
Ю.: Игорь испугался.
И.: Нет, я не испугался. Я сомневался в том, что можно стать актером, придя с улицы. Но я пробовал, поступал в театральный институт на курс к Додину, прошел творческий конкурс. На тот момент я уже учился на четвертом курсе политехнического института. А к остальным экзаменам в театральный допускали только с документами.

Забирать документы из политехнического ты не захотел?
И.: Было уже поздно. Ректор посчитал, что, даже если я заберу документы, позволить мне сдавать экзамены будет неэтично по отношению к другим абитуриентам. И я решил доучиться в политехническом институте, получить высшее образование и уже после этого снова подать документы в театральный. В результате я поступил в ГИТИС в 24 года.
Ю.: Думаю, и родители сыграли свою роль. Наверняка волновались, говорили: «Ты уж закончи, сынок, а потом с театральным определяйся».

У тебя же родители не из творческой среды?
И.: Да, папа у меня инженер-физик.

Видимо, поэтому и возник политехнический?
И.: В 17 лет мало кто из нас понимает, чего он на самом деле хочет.

Юля, а ты-то наверняка понимала, чего хочешь?
Понимала. И пошла совершенно не туда, куда хотела. Я думала заняться журналистикой или же поступить в литературный институт, чтобы стать писателем. Но для этого необходимо было иметь три опубликованные работы, что я ухитрилась выяснить лишь за пару месяцев до поступления. И я подумала: раз так, ну и ладно... Вообще, в то время молодежь была очень инфантильной. 90 процентов моих одноклассников вообще не задумывались, куда поступать. Куда родители говорили, туда и шли.

Поскольку публикаций у тебя не было, ты решила пойти по стопам родителей, так?
Я подумала: попробую поступить, а если пролечу — пойду работать. Не пролетела. Причем я была такая наглая, что подавала документы только в один театральный институт — Школу-студию МХАТ. Как говорится, полюбить — так королеву, проиграть — так миллион.

Юля изначально из среды лириков, Игорь — физиков. Но у вас еще и разное географическое происхождение: Юля — москвичка, Игорь — из Питера.
Да, в Игоре чувствуется питерское происхождение. Ты, Вадим, знаешь разницу между бордюром и поребриком, между подъездом и парадным? Когда в Петербурге говоришь «белый хлеб», все начинают смеяться. Потому что хлеб белым быть не может, для обозначения пшеничного хлеба есть слово «булка». У питерских есть какая-то особенная гордость, и она бывала предметом наших шуток. И в Гордине эта питерская гордость есть.

В Гордине — гордость. И в чем же она проявляется?
Ю.: Питерские не любят Москву.
И.: Да, Москва ужасный город, суетный. В Питере совсем другой ритм жизни, там я себя чувствую совершенно иначе.

Игорь, а ты не предлагал Юле всё бросить, взять детей в охапку и переехать в Санкт-Петербург?
И.: Пока нет. Но всё впереди.
Ю.: Ты хочешь мне предложить переехать в Питер? Я не поеду! Не люблю этот город — очень холодный, очень рассудочный, выстроенный по логичным линиям. В нем нет спонтанности. Он красив, но только издалека, уютно устроиться в нем невозможно.

Интересно, где вы, такие противоположности, встретились? Юля, ты в то время уже была актрисой?
Нет, театр я уже оставила и была телеведущей. А Игорь работал в ТЮЗе, куда я пришла на спектакль «Казнь декабристов». Меня вытащили туда приятельницы. Поначалу я к их идее пойти на спектакль отнеслась скептически, мне в театре в тот момент было невыносимо, у меня был кризис отношений с этим видом искусства. Решила: хорошо, сяду с краю, а после первого действия уйду. Не получилось: спектакль шел в маленькой комнатке, да и было очень интересно. В общем, уходить я не захотела. И Игоря отметила сразу. У него невероятной красоты голос, им-то он меня и пленил. А потом так получилось, что после спектакля мы все вместе пошли в ресторан. Нас с Игорем сблизил…бильярд. Я играть не умела, и Гордин взялся меня научить. А это же так эротично: мужчина становится сзади, приобнимает, показывая, как правильно держать кий, целиться…

Игорь, ты помнишь свои ощущения в тот момент, когда впервые увидел Юлю?
Мы остались вдвоем за столиком, я взглянул в глаза телезвезды и утонул в них. Это было довольно страшно, потому как у питерских действительно собственная гордость! С Юлей я почувствовал себя легко и свободно. Несмотря на то что Юля уже была известной телеведущей, в ней не было никакого налета звездности.

А ты вообще можешь назвать себя человеком влюбчивым?
Наверное, нет. Конечно, до встречи с Меньшовой я влюблялся, ведь мне на тот момент уже было тридцать лет. Но вот так, чтобы втемяшиться...

Юля, а ты влюбчива?
Очень. И романы к тому времени у меня случались. Но когда я увидела Игоря, то подумала: вот такого плана человек мог бы стать моим мужем. Почему? А бог его знает! Мне нравятся молчаливые мужчины. У Игоря это есть: когда мы компанией сидим за общим столом, он молча слушает, улыбаясь уголками губ. А потом вдруг может сказать что-то такое, что все от смеха упадут под стол. Причем делает он это с абсолютно невозмутимым выражением лица!

Игорь, страшно было знакомиться с родителями Юли? Все-таки известные люди…
И.: Конечно страшно! А как иначе: я видел их по телевизору и в кино. Но сначала надо было сделать гораздо более важный шаг — наладить отношения с Юлей. Это было непросто, пришлось набраться наглости. В какой-то момент Юля рассказала родителям, что у нее появился молодой человек, без квартиры, живет в общежитии, работает актером. Ее папа сказал: «Хорошо, это наш вариант! Долго ждали!» Не помнишь этого?
Ю.: Нет. (Смеется.) Папа имел в виду, что я унаследовала семейную традицию. Мои родители тоже начинали как два совершенно бедных босых человека, которые встретились и полюбили друг друга.

Но ведь папа, наверное, не хотел, чтобы дочь повторила эту историю?
Родителям это было неважно. Они убеждены, что жизнь длинная и весьма переменчива. Ни в коем случае нельзя ориентироваться на состоятельность или положение в обществе, ведь никто не знает, что каждого из нас ждет завтра. Единственный ориентир, который может быть в отношениях, — это любовь.

Согласен. Игорь, ты талантливый актер, но всё равно Юлю знают гораздо больше, чем тебя. Как относишься к тому, что тебя часто воспринимают как мужа Юлии Меньшовой, не задевает ли это твое актерское, да и мужское тщеславие?
И.: Да-да, на моей могиле будет написано: муж Юлии Меньшовой. (Улыбается.)
Ю.: Я в это не верю.
И.: Точно тебе говорю!
Ю.: Не верю! Игорь очень уважаемый человек в театральном мире. Я вижу, с каким пиететом к нему относятся молодые артисты. Просто замирают, когда он слово молвит. Я считаю, что Игорь — актер редкого дарования, и он поступательно идет к своей цели.
И.: Я не очень тщеславный человек и не стремлюсь быть на обложках всех журналов. Мне это не так интересно. В театре я чувствую себя более комфортно, и там я добиваюсь определенных успехов.

Скажите, сколько времени прошло между вашей первой встречей и свадьбой?
Ю.: Год. Мы поженились, уже ожидая появления на свет сына, Андрея. Но жить вместе мы начали довольно быстро.

Я хочу поговорить вот о чем. Многие пары со временем переживают кризис отношений, случился он и у вас. Почему в какой-то момент вы приняли решение расстаться? У вас двое детей, налажен быт, столько прожито вместе.
И.: Наверное, общий язык был потерян.
Ю.: Наши отношения зашли в тупик. Трудно анализировать это, даже в общих чертах. Это как принцип домино: что-то одно валится, цепляет другое. А потом возникает ощущение абсолютного тупика, из которого нет иного выхода, кроме расставания. Мы не разошлись официально, мы перестали жить вместе.

Игорь, я помню, как в то время мы оказались с тобой в одной компании. Прости, но в тебе чувствовалась внутренняя потерянность и такое щемящее одиночество…
И.: Конечно, подобное отражается на человеке. У тебя был дом, семья, и вдруг ты остался один. Естественно, это больно. В такие моменты ты понимаешь, насколько тебе дорога семья, насколько эти люди важнее, чем личная свобода… Наши проблемы, как мне кажется, начались с рождением первого ребенка.
Ю.: С Андрюхой пришлось очень непросто. В течение первого года своей жизни он практически не спал — в буквальном смысле. Мы много работали, уходили утром и возвращались вечером с четким пониманием того, что ночью спать не придется. Да, мы пытались подменять друг друга, но когда в маленькой квартире плачет ребенок, всё равно никто не спит. Мы долго не могли понять причину, почему ребенок так беспокоен, прошли массу врачей. И только через год нашли того, который всё правильно диагностировал. Ситуация с ребенком психологически сильно нас подорвала. И на это, как на тележку, сверху накладывалось всё остальное…

Игорь, расставшись с Юлей, ты стал, по сути, воскресным папой?
И.: Да. Я, конечно, регулярно встречался с детьми. Приходил домой, гулял с ними, а бывало, что брал обоих в Питер.
Ю.: Расставаясь, мы договорились, что каждое лето на две недели мы будем все вместе ездить отдыхать.

Но в такой ситуации проводить рядом друг с другом две недели — психологически сложное испытание.
Ю.: Я попросила Игоря об этом ради детей. Для меня совместный отдых не был тяжелым испытанием.
И.: Просто всё внимание переключалось на детей, наши проблемы отходили на второй план.

Как дети реагировали на ваш разлад?
Ю.: Моментами довольно остро. Хотя перед тем как расстаться, мы консультировались с психологами и в ситуации развода вели себя идеально правильно. Мы оставались прекрасными мамой и папой, ни один из нас, разговаривая с детьми, ни разу не погрешил против другого. Это был в каком-то смысле эталонный развод. Но через некоторое время я стала замечать, что несмотря на все наши усилия ситуация оставалась для детей болезненной. И это был шок. Мы все читаем популярную литературу, в которой говорится: если всё правильно сделать, то детям будет хорошо, что ребенку важнее видеть родителей счастливыми по отдельности, чем наблюдать гнетущую атмосферу в доме. Тася — ей тогда было два года — меня просто потрясла. Игорь приходил к нам по вечерам, и если она еще не спала, заглядывал к ней в комнату пожелать спокойной ночи. И вот, укладываю я ее, а она вдруг встрепенулась: «Где папа?» Я говорю: «Папа уже ушел». «А он мне не сказал «Спокойной ночи!», — произнесла дочь и разрыдалась. Чтобы ее успокоить, я предложила позвонить папе. Двухлетняя девочка плакала как взрослый человек, огромными слезами. И — тоже как-то очень по-взрослому! — пыталась объяснить: «Неужели ты не понимаешь, что я не хочу говорить с ним по телефону! Я хочу, чтобы вечером он мне говорил «Спокойной ночи», а я потом желала ему доброго утра»!

Ты рассказала об этом Игорю?
Нет. Но тогда я поняла, что мне нечем крыть. Что никакие логические построения никогда не смогут объяснить ребенку то, что разрушает его внутреннюю вселенную. Потому что в его системе координат мама и папа должны быть вместе, и это — незыблемо.

Прошло четыре года. Кто из вас сделал первый шаг к сближению?
Ю.: Оба. Это случилось само собой, весь этот снежный ком проблем растаял.
И.: Мы с детьми отдыхали в Турции. Собственно, дети нас и соединили. И через месяц с небольшим мы снова стали жить вместе.

Юля, а как отреагировали родители, когда вы с Игорем решили снова жить вместе?
Ю.: Мои родители удивительно мудрые люди: когда я вышла замуж, они перестали комментировать всё, что касается моей личной жизни.
И.: Собственно, Юля повторила историю своих родителей.

Да, они ведь тоже расставались на четыре года. Просто карма какая-то.
И.: Я знал эту историю. Поэтому не исключал, что мы с Юлей вновь будем вместе.
Ю.: А я не размышляла о такой возможности.

И.: Для тебя эта тема была закрыта?

Ю.: Так категорично я не думала. Я понимала, что мы связаны друг с другом, потому что у нас есть дети. Гипотетически я допускала ситуацию, что могу снова выйти замуж. Но когда пыталась представить, что кто-то войдет в наш дом, познакомится с детьми, получит некое моральное право участвовать в их жизни и воспитании… Вот этот пазл в моей голове не складывался. И я приготовилась к тому, чтобы остаться одной. Не исключено даже, что навсегда. Я поняла, что заняться устройством личной жизни можно будет, только когда дети вырастут. И шансы мои к этому времени будут скорее всего невелики.
И.: А я даже не мог себе представить, что кто-то придет в мою жизнь. У нас дети, и я к ним привязан. Заводить новые отношения не считал возможным и нужным, и всю невостребованную энергию вкладывал в детей и в творчество.

Как расставание повлияло на ваши отношения? Произошла ли переоценка ценностей? Или же разговоры, что она бывает, ерунда?
Ю.: Нет, не ерунда! Для меня это было время правильной расстановки приоритетов. Когда ты видишь своего ребенка несчастным, задумываешься: стоят ли его слез твои недовольства партнером? И ты понимаешь: есть более существенные вещи. Наверное, это и есть взросление.
И.: Мы стали гораздо внимательнее друг к другу относиться, беречь и ценить нашу семью.
Чем сейчас занимаются ваши дети?
Ю.: Андрею 15 лет, он увлечен кино: смотрит фильмы, читает рекомендации по производству картин, написанию сценариев. А дочке в мае будет 10 лет, она занимается танцами — хип-хопом.

Скажите, после стольких лет получается ли у вас удивлять друг друга?
Ю.: Месяца три назад я пошла в кино на фильм Вани Вырыпаева «Танец Дели», в котором снялся Игорь. И я снова влюбилась в своего мужа. Я смотрела на экран и думала: господи, как мне повезло! Может быть, девушки, сидящие по соседству, мечтают встретить такого человека, как Игорь. А я его уже встретила. Я приду домой, а он меня там ждет, понимаешь?
И.: Одно из таких открытий произошло полтора года назад, когда Юля попробовала себя в режиссуре. Для нее это было важно в плане творческого развития. И я очень надеюсь, что она продолжит заниматься режиссурой, как бы тяжело это ни было для меня и для семьи. Ведь она, работала над спектаклем даже по ночам: с композитором партитуру выстраивала и декорации вместе с художником рисовала. Желание довести всё до абсолюта вообще присуще женщинам-режиссерам.

Юля, а не планируешь ли ты поставить спектакль с участием Игоря Гордина?
Ой нет! Я бы побоялась. Он настолько умен и опытен, что задавил бы меня.
Подожди, но с умными и опытными родителями ты уже ставила спектакль «Любовь. Письма» в Театре Пушкина.
Да, но чего это стоило! Повторять эксперименты с родственниками мне бы очень не хотелось.




ok-magazine.ru