Это правозащитникам, конечно, не понравилось. Как и то, что закон, выражаясь словами Amnesty International, «не признает идентичности за пределами гендерной бинарности… а также не вносит поправки в законодательство, запрещающее менять пол в свидетельствах о рождении трансгендеров». Однако в целом прозападные СМИ и активисты выражают крайнюю степень радости. «Это переломный момент для ЛГБТК+-сообщества страны, которое долгое время боролось за то, чтобы их увидели, а также за свои права в тени весьма влиятельной греческой церкви», – пишет The Washington Post.
В основном положительные статьи пишутся через истории местных геев, которые рады долгожданной легализации. Однако некоторые видят в решении греческого правительства геополитическую победу. Причем победу не самого правительства, а глобального либерального движения над единственной христианской идеологией, которая еще до сих пор отстаивает консервативные ценности – православием.
«Греция становится первой православной страной, где разрешены однополые браки», – пишет The Washington Post. С намеком на то, что другим православным странам тоже следует последовать этому примеру. В том числе и главной православной стране, России.
Ведь в ситуации, когда другие христианские конфессии (протестантизм и даже католицизм) благословили гей-браки и содомию, православные патриархи не прогибаются. «Так происходит, потому что православные церкви исповедуют христианство, которое было запечатлено в первые годы Нового завета. Вероучение православной церкви является неизменным, апостольским. И самое главное, что православие не стремится идти в ногу со временем. Не стремится прогнуть какие-то ценности, какие-то нормы под существующую конъюнктуру. Православие находится вне времени и говорит с человеком с позиции вечности. А с этой позиции грех остается грехом и в прошлом и в настоящем, и в будущем. Как и добродетель», – поясняет газете ВЗГЛЯД преподаватель МГИМО Андрей Афанасьев.
И это не столько идеологический, сколько политический вопрос. Адепты неолиберализма опасаются, что православные страны – и прежде всего Россия – за счет упора на консервативные ценности станут крайне привлекательными для той части западных избирателей, которые выступают против ультралиберализма.
Станут этаким маяком консерватизма и будут вдохновлять на сопротивление. Вопрос лишь в том, насколько греческий прецедент может повлиять на позиции православных стран.
Фактически легализация гей-браков проходит три этапа. Первый – принятие секс-меньшинств как таковых. Отказ от их дискриминации. Этот этап прошли все цивилизованные страны – просто потому, что человека нельзя преследовать за его взгляды и не нарушающие закон сексуальные пристрастия. Ну и дискриминировать тоже. Например, в Сербии премьер-министр – открытая лесбиянка.
Второй – это разрешение однополых гражданских союзов. Гражданских браков – то есть сожительства, которое дает «партнерам» определенные права. Из всех православных стран сожительство разрешили три: Греция, Черногория и Кипр.
Наконец, третий – полноценная легитимация гей-браков. И в эту реку (с определенными оговорками) сейчас вошла Греция.
Но вошла она туда лишь из-за определенной внутренней специфики. Прежде всего, из-за особого положения Элладской церкви.
Да, Священный синод Элладской церкви выступал против законопроекта. Против однополых пар – и против того, чтобы в этих парах воспитывались дети, чьи права иметь маму и папу таким образом будут нарушены. «Дети не являются ни домашними животными для тех, кто хочет чувствовать себя опекуном, ни «аксессуарами», которые узаконят или сделают социально приемлемым однополое сожительство», – говорится в экциклике Синода.Однако по факту возможности греческих епископов были ограничены. «Элладская церковь сильно зависима от Константинопольского патриархата, а тот – от США. Так что помешать такому развитию событий Элладская церковь просто не могла», – поясняет газете ВЗГЛЯД доцент РГГУ Вадим Трухачев. Для сравнения, Румынская и Болгарская православные церкви гораздо более самостоятельны. Не говоря уже об РПЦ.
Во-вторых, потому, что греческая политическая система гораздо глубже интегрирована в Запад, чем другие православные страны Евросоюза. «Все политические структуры страны подвергались сильнейшей фильтрации со стороны глобальных неолиберальных акторов. И вот сейчас мы видим печальный результат этого процесса», – говорит Андрей Афанасьев.
При этом у греков не было той советской прививки, которая была у социалистических стран. «В Греции не было социализма, и ее элита лучше встроена в западный мир, чем болгарская и румынская. Да и население Греции дольше находится в рамках западной повестки и более восприимчиво к ней, чем в Болгарии и Румынии», – объясняет Вадим Трухачев.
Как говорит эксперт, категорически не приемлют однополые союзы около 30% греков, и примерно столько же их приемлют. Остальные готовы дать им «ограниченные права партнеров» или колеблются. И в этой ситуации Кириакос Мицотакис (для которого главное – следовать в фарватере ЕС и США) смог продавить нужное Западу решение.
В России, однако, такое представить невозможно. Российские власти не идут на поводу у Запада, а отечественное население крайне негативно оценивает перспективы гей-браков и превращения детей в аксессуары.
Невозможно представить, чтобы Россия узаконила что-либо подобное. Но вполне можно представить, что в глазах значительной части греческого населения Россия станет выглядеть более привлекательной, как страна, сохранившая настоящие традиционные ценности. А это поможет нам усилить внешнеполитические позиции в регионе.
«Теперь от «Новой демократии» отшатнется немалая часть избирателей. Их может подобрать лояльное нам «Греческое решение». И можно поработать с греческим общественным мнением. Для него полноценные гей-браки с усыновлениями – все-таки явный перебор», – резюмирует Вадим Трухачев.
