- Планы создания Трансатлантического партнерства, которые активно стали муссироваться последние полтора года, даже позволили назвать господина Обаму "властелином двух колец". Потому что сначала предлагалось два кольца: Трансатлантическое партнерство и Транстихоокеанское партнерство. Но против Транстихоокеанского партнерства неожиданно очень резко выступила Япония, и эта идея, так сказать, была убрана с повестки дня.
Более того, целый ряд аналитиков считает, что события на Украине были как раз вызваны желанием крупных финансовых групп заманить, привлечь, надавить на европейцев с тем, чтобы они вступили в Трансатлантическое партнерство. И очень многие европейцы совершенно четко говорят, что Трансатлантическое партнерство окончательно ставит крест на субъектности ЕС.
Евросоюз — это уже не очень удачная калька США, Соединенные Штаты Европы с очень мощной брюссельской бюрократией, очень сильно заигрывающий с США.
Трансатлантическое партнерство затрагивает интересы самых разнообразных групп, они связаны с множеством секторов европейской экономики, которая с точки зрения инновационного потенциала до сих пор является наиболее сильной. Но прежде всего, Трансатлантическое партнерство затрагивает проблематику пищи.
Мои друзья из Международной организации пищи утверждают, что стоит вам как-то задеть интересы США в области пищи, как тут же могут развернуться любые самые акции против вас. Потому что краеугольный камень Америки — это по-прежнему фермерские хозяйства.
Европейцы хорошо знают, что для американцев генномодифицированная пища — такой же товар, который можно всучить, продать. А тот факт, что она генномодифицированная, будет скрываться.
Второй момент — это, безусловно, борьба за рынок углеводородов. США в силу целого ряда очень интересных технологических процессов, связанных с фрекингом, с добычей сланцевой нефти, впервые переходят к тому, чтобы стать экспортерами нефти и газа. И им нужен газовый рынок Европы. Третье, европейцев очень пугает, что США за счет "Гугла" и других телекоммуникационных систем осуществляют глобальную тотальную слежку.
В прошлом году вышла очень интересная книга Михаила Гленнона "Национальная безопасность и тайное правительство", которая, безусловно, вызовет интерес множества политиков. В Европе она уже становится бестселлером.
Мой друг, военный атташе в Берлине в отставке, который работал в Китае и России, обычно в частных разговорах очень сильно критикует российское руководство и Путина. Но вот прочитав эту книгу, он сказал: А вы знаете, может быть, Путин — это единственный выход сегодня, потому что он может противостоять Америке? Только он может идти против ее неразборчивости, попиранию любых регулятивов и прав, вмешательству в частную жизнь, в деятельность любых корпораций?
Ведь хорошо известно, что подслушивали не только разговоры Ангелы Меркель, а целые сектора немецкой инновационной промышленности.
В этой книге Михаил Гленнон показывает, что известная теория Уолтера Баджета о двух типах институтов, которые сложились в Британии — престижа (монархия и вся верховная власть) и эффективности, очень странным образом трансформировалась и выступила в совсем другом обличье в США.
Институтами эффективности там являются все системы, работающие на национальную безопасность. И после событий 11 сентября фактически нет ограничения для их действия во всем мире. Все происходящие провокации от Йемена, через Сирию, Латинскую Америку, Украину осуществляются этими группами, а господин Обама просто санкционирует и подписывает деятельность этих групп.
Более того, существует так называемая теория астероидных групп, потому что, как известно, разведчиков бывших не бывает. После того, как они уходят в отставку, у них сохраняется огромное количество связей и возможностей на любых уровнях государственных институтов, и нет запретов. Эти астероидные группы из бывших всевозможных агентств, частных армий, частных разведгрупп, могут на свой страх и риск организовывать любые провокации во всем мире.
Основной вопрос, который ставит Михаил Гленнон в этой книге: подконтрольны ли вообще эти группы хоть кому-либо в Америке? Ведь основная претензия Запада к Путину, что он не является человеком консенсуса.
Безусловно, Трансатлантическое партнерство — это крест на независимости соединенной Европы. А Путин этот западный консенсус разрушает. Крупные финансовые группы понимают, что Трансатлантическое партнерство усилит влияние крупного финансового капитала, который будет все пронизывать сверху донизу. Конечно, прежде всего пострадают германские инновационные фирмы. Но теперь надо иметь в виду, что ситуация резко изменилась, потому что Китай объявил о создании Азиатского банка инфраструктурных инвестиций. Это очень серьезный и сложный ход.
— То есть сейчас Европа на большом перепутье?
— Европа сейчас на самом жестком перепутье.
— Заключит ли ЕС договор о Трансатлантическом партнерстве?
— Конечно.
- Германия во многом фактически рулит Европой. На атлантическом партнерстве настаивает Германия в первую очередь. По сути, это колония США.
— Да. Проблема немецкого суверенитета не решена. До сих пор все серьезные вопросы решаются оккупационным правительством. Вполне может быть политический кризис. Он очень ощущаем.
— Что нам надо сделать, чтобы не отстать?
— Для меня национальным проектом является Трансевразийский пояс развития, где БАМ и Транссиб — это только небольшие части, потому что этот пояс развития — это не транспортный коридор, а развитие территорий. Насколько я знаю, Владимир Якунин должен обсуждать этот проект с Владимиром Путиным как раз с точки зрения статуса и перспектив этого проекта.
— Когда планируется подписание Трансатлантического соглашения?
— Этот срок все время отодвигается. Здесь как раз надо отдать должное Меркель, она достаточно опытный политик. Она делает ходы и оттягивает, чтобы не ввязываться в серьезный конфликт. Поэтому-то она стала предлагать формирование с Россией тоже единого торгового пространства. Это тоже очень интересный ход. Потому что за счет диверсификации можно убеждать обывателя, что с американцами — одно, но мы не против это делать и с Россией, а дальше смотреть, что перетянет.
— Во всяком случае, есть поле для маневра России. И мы будем и будем пытаться это делать. Не отдадим Европу на разграбление американцам?
— Думаю, что вопрос стоит именно так.
