Львов — кусочек Европы на Украине, с гордостью говорят львовяне. Европы? Правильно. Да только не ваш, а польский! И по реституции полякам предётся отдать, практически, всю историческую часть города. Подписать Евроассоциацию и можно начинать отдавать…
И не только полякам, но и венграм, румынам, австриякам, украинским эмигрантам вернутся замки, дворцы, усадьбы, особняки, парки, пастбища, леса и поля, заводы и рудники, железные дороги… Всё-всё, что когда-то было в частной собственности по всей Украине, вернётся прежним хозяевам или их наследникам. Всё это пустует? Нет, конечно! Всё это красивые дома, толстые стены, высоченные потолки и окна, огромны комнаты... И заняты они новыми, отнюдь не бедными, хозяевами. Придётся освободить!
Почему-то, все, кто ни читал, меня только на смех поднимали... Ну и что, допрыгались? — Это уже Варягу слово. — Хреново вам жилось при Януковиче? Захотели «жити по-новому»? Скакали на майдане, поджигали бойцов «Беркута», требовали скорейшей евроинтеграции... Наскакали.
Насчёт того, чтобы Украину приняли в Евросоюз, придётся утереться. Евросоюз сам на ладан дышит. Протянет ли он еще хотя бы пять лет — большой вопрос. И никому там не нужны нищие голодные попрошайки. Максимум на что можно дальше рассчитывать, это работать поломойками, выносить горшки за европейскими инвалидами и копать канавы. Но это успешно делалось и прежде.
Помните, как польские политики дневали и ночевали на Украине, бегали на майдан, как на работу, клялись в вечной дружбе и называли себя главными адвокатами Украины в Евросоюзе? Прямо из штанов выпрыгивали, так хотели облагодетельствовать украинцев и настаивали на скорейшем подписании договора о евроассоциации. Почему поляки воспылали такой любовью к украинцам?
А все просто, как кирпич. Поляки — главные выгодополучатели от подчинения Украины европейскому законодательству. Я уже раньше писал про реституцию. Причем первый раз я поднял эту тему более двух лет назад, еще тогда, когда Сеня с Педаликом и Тягнивбоком водили хороводы со своей акцией «Повстань Украина». Не вставало. Но затем Янукович наконец прочитал договор о евроассоциации и отказался его подписывать, так как это означало немедленный крах украинской экономики. И тут вмешались американцы. Спровоцировали «звиряче побыття анижедетей», потом подогнали на майдан нацистских боевиков, которых вскармливали и обучали на протяжении нескольких лет. И понеслось. Завершилось все это фашистским переворотом и приходом к власти проамериканской хунты. Провели имитацию президентских выборов, назначили гауляйтером Украины Порошенко. Тот немедленно подмахнул договор о евроассоциации, наобещав украинцам безвизовый режим и весь набор европейских ценностей. Из всех ценностей население получило только европейские тарифы на ЖКХ при замороженных нищенских зарплатах и пенсиях. А вожделенные шенгенские визы так и остались в мечтах, более того, европейские страны ужесточили въезд для украинцев.
А вот теперь начинается второй и главный акт украинской трагикомедии. Реституция уже стучится в двери. В первую очередь это касается галичан и жителей Западной Украины. Все, что до линии Керзона, Польша решила подмять под себя. Нет, вводить войска и объявлять оккупацию поляки не намерены. Все произойдет согласно европейскому законодательству, которому после подписания договора о евроассоциации подчиняется теперь Украина. Причем решение уже принято на самом высочайшем уровне и озвучено на саммите в Киеве, но в узком кругу. Яценюка с Порошенко чуть кондрашка не хватила, но права голоса им не давали. Сведения об этом получены из достоверного источника, от одного из участников этого совещания.
Американцы таки поддержали и продавили требования поляков и евреев о возвращении собственности, принадлежавшей их предкам. Министр иностранных дел Германии, как мог сопротивлялся этому, но ничего поделать не сумел. Германия фактически до сих пор является оккупированной американцами территорией, военных баз там натыкано множество, а фрау Меркель да и многие немецкие государственные чиновники находятся под колпаком у ЦРУ. Так что поляки с евреями и некоторые австрийцы уже подготовили пакеты документов с требованием реституции отнятой у них раньше собственности. Только евреи претендуют на 25 тыс. зданий, поляки требуют возвращения 100 тыс. строений и огромного земельного массива.
А украинцам нынешний председатель ЕС, польский премьер Дональд Туск, подложил на саммите в Риге большущую свинью. В своем выступлении он четко заявил: «Прежде всего, „Восточное партнерство“ не предусматривало официальных обещаний вступления в ЕС, даже на будущее. Дело в том, что идея членства сравнительно новая. Но, безусловно, Грузия, Молдова и Украина имеют право на европейскую мечту…»
Васыль уже двадцать лет мечтал о новом «Мерседесе». Сегодня вечером он продолжил это приятное занятие.
Ну, что... Если Украина не идёт в Европу, Европа сама придёт на Украину. Первый этап реституции начнётся с 1 января 2016 года. Так что галичанам и волынянам, живущим в старых польских домах и на территории бывших шляхетских поместий, уже пора паковать чемоданы и подыскивать себе новое место жительства. А куда теперь переселяться? Крым бездарно профукали. Земель и рабов на Донбассе не достанется.
Не стоит надеяться, что можно сжечь архивы, где хранятся правоустановительные документы на собственность. Украинские чиновники давно продали их заинтересованным лицам за кучку долларов и евро. Такова уж новая украинская незалежная ментальность. Каждый думает только о том, как набить собственные карманы.
А вот жители Ровенской области могут особо не переживать. Эту область Россия алчным полякам не отдаст. Тут расположена Кузнецовская [Ровенская] АЭС, которую строил весь Союз. Кто же в здравом уме сделает ляхам такой подарок! Спросите, а при чём тут Россия? Ну так Украина разваливается на части прямо на глазах. Уже потерян Крым, часть территории Донецкой и Луганской областей, на очереди остальные юго-восточные области и Закарпатье. Все это войдёт в сферу влияния России, станет частью Русского Мира. Может быть, это будет называться Новороссией, может так и сохранит название Украина. А то, что останется от Незалежной, как раз уместится на территории Галичины. А все скакавшие и майданившие вернутся к своему привычному состоянию польских холопов.

За полтора года между вильнюсским и рижским саммитами «Восточного партнерства» программа формально добилась больших успехов. Половина стран-участниц (Украина, Грузия, Молдавия) подписала соглашения об ассоциации с Евросоюзом, вторая половина (Азербайджан, Армения, Белоруссия) хоть и не собираются это делать, всячески дают понять, что заинтересованы в сохранении и развитии связей с объединенной Европой.
Впрочем, атмосферы триумфа незаметно. На фоне войны на Украине и обвала отношений с Россией
ЕС утратил понимание, в чем цель его политики на восточном направлении.
Модель постоянного расширения — за счет приема новых членов или привязки стран, которые не могут рассчитывать на полноценное членство, — исчерпана. Да и вообще судьба интеграционных проектов в Евразии, о которых говорили после «холодной войны», под вопросом.
«Восточное партнерство» было создано шесть лет назад в развитие одного из направлений Европейской политики соседства, принятой в 2003 году. Изначальное соседство оказалось слишком разношерстным — общая рамка для Ливии и Палестинской автономии, с одной стороны, и Молдавии и Украины, с другой, была невозможна.
«Южному подбрюшью» в итоге придумали «Средиземноморский союз» под предводительством Франции — тогда еще задиристой при Николя Саркози (сейчас об этом начинании просто даже не вспоминают — «арабская весна» его перечеркнула). А «Восточное партнерство» включило шесть постсоветских государств, тоже очень неоднородных, которых, по сути, объединяло только то, что все они имели или могли иметь особые отношения с Россией.
Было бы логично, если бы это направление возглавила Германия как второй политический тяжеловес континентальной Европы. Однако Берлин повел себя пассивно, отчасти потому что не хотел связываться с задачей уговаривать Россию, что сближение бывших республик СССР с Европейским союзом не нанесет урон ее интересам.
Вообще, Франция и Германия приложили немало усилий для того, чтобы утихомирить страсти после российско-грузинской войны 2008 года. Это в целом удалось. Гранды вздохнули с облегчением, а «Восточное партнерство» Париж и Берлин отдали на откуп более энергичным Варшаве и Стокгольму, для которых «общее соседство» с Россией — это прежде всего зона безопасности на случай возврата Кремля к экспансионистской линии.
Сама по себе программа должна была создать институциональную «зацепку» для стран восточной периферии,
чтобы создать впечатление их движения к «европейскому выбору», но избежать обязательств со стороны Евросоюза.
Серьезных денег на проекты не выделяли, больших политических ставок не делали. Правда, вскоре после запуска партнерства ЕС, со скрипом согласовав Лиссабонский договор о новой фазе интеграции, с головой нырнул в сложности еврозоны. Это имело двойной эффект. Острота долговых проблем на юге Европы отвлекла внимание от соседей. Но возникла потребность в том, чтобы продемонстрировать успешность и привлекательность евроинтеграции вопреки возникшему образу жертвы бесконечного кризиса. Соглашения об ассоциации со странами, которые жаждали как-то «узаконить» свои отношения с Европой, стали способом напомнить о том, что конкурс среди «аспирантов» по-прежнему высок, а «вуз» остается престижным.
Россия к тому моменту дозрела, чтобы предложить тем же самым странам-соседям собственный проект. И получилось, что европейская инициатива, в основном символическая, обрела практический смысл — «перебить» российский интеграционный замысел. Появился азарт «кто кого», что и привело к украинскому столкновению с известными последствиями.
Рижский саммит фактически подводит итог эпохе, когда считалось, что постепенное расширение зоны европейской интеграции — процесс неизбежный и объективный. Само собой больше не получается — российское стремление остановить экспансию европейских и евро-атлантических институтов явлено в полном объеме. Идти на крупные затраты и большие риски ради того, чтобы распространить зону действия норм и правил ЕС еще дальше на восток, европейцы не хотят.
Евросоюз почувствовал ограниченность своих возможностей — и политических, и экономических. России же пришлось менять содержание своего детища — проекта Евразийского экономического союза. В изначальном виде он потерял смысл после того, как исчезла возможность включения Украины. Слово «евразийский» в названии, которое не значило ничего, кроме желание противопоставить российское начинание европейскому, превратилось в ключевое —
восточное направление стало для ЕАЭС единственно возможным.
Среди рациональных предпосылок евразийской интеграции называли потребность государств-участников в новой индустриализации, а для нее нужны более объемные рынки, защищенные от внешней конкуренции. Все постсоветские государства пережили примитивизацию своих экономик, особенно болезненно это ударило по Центральной Азии, и ЕАЭС давал надежду на возрождение производств.
Однако украинская коллизия внесла в расстановку сил новый фактор — Китай. Взаимодействие Москвы и Пекина развивается стремительно. Один из документов, принятых во время визита председателя КНР Си Цзиньпина в Россию в начале мая, прямо ставит задачу «сопряжения» китайского плана Экономического пояса Шелкового пути и Евразийского экономического союза. До сих пор считалось, что эти две инициативы исключают друг друга и между Россией и КНР развернется схватка за Центральную Азию.
Сторонники идеи сопряжения указывают на то, что подходы совместимы, потому что Китай привносит деньги и инфраструктурное развитие, а Россия со своим более европейским подходом в состоянии обеспечить нормативно-правовое единство территории.
Если вспомнить первоначальную задачу промышленного подъема постсоветских территорий, то главным вопросом становится, кто будет двигателем новой индустриализации — сами страны или Китай, который всегда готов сделать все своими силами. Ну и в первую очередь в своих интересах, конечно.
Мощное вхождение Китая в Евразию создает потенциальные конфликты, но может служить и фактором сглаживания имеющихся противоречий. Так, Пекину не нужно острое противостояние России и Евросоюза, способное нанести урон его движению на запад. Вопреки распространенным представлениям, главный интерес Китая — не российские природные ресурсы, а транзитные пути, выход на европейские и средиземноморские рынки, что и было целью Шелкового пути в древности. А на этом пути лучше не иметь политических препон, наподобие попыток выстраивать стены из-за кризиса на Украине.
Так что в интересах КНР — подталкивать Москву и европейские столицы к экономической кооперации.
Китай не хочет конкурировать ни с каким из интеграционных проектов, он стремится все их обойти, предлагая общую «крышу». На фоне экономически бессмысленных баталий, которые ведут за постсоветскую периферию Россия и ЕС (один европейский дипломат метко назвал их битвой двух совершенно лысых людей за расческу), китайское пребывание над схваткой выглядит солидно.
Парадоксально, что пекинская версия «восточного партнерства» куда больше соответствует постулатам экономической целесообразности, которые, как считается, победили в мире после конца социализма, плановой экономики и идеологической конфронтации.