АНАЛИТИКА
После украинской катастрофы. С чем нам придётся иметь дело
Судя по всему, ситуация в «украинском тупике» просто не имеет никакого другого выхода, кроме катастрофического.
А значит — уже сейчас необходимо прорабатывать (и наверняка прорабатываются) шаги по посткатастрофическому менеджменту на украинской территории.
Впрочем, давайте по порядку.
С тем, что с вероятностью свыше девяноста процентов (оставшиеся десять отнесём на осень) в украинской экономике уже этим летом случится т.н. «технический дефолт», не спорят даже самые наилиберальнейшие из либеральных экономистов.
Тут дело не в этом.
«Технический дефолт» — это всего лишь невозможность обслуживать свои долговые обязательства.
Процедура, будем мягко говорить, крайне неприятная, но отнюдь не смертельная.
Её проходили многие, в частности, латиноамериканские страны, руководство которых слишком вольно в своё время относилось к заимствованиям на внешних и внутренних рынках, и, самое главное, к результатам данных заимствований. В том числе, кстати, такая совсем уж не маргинальная страна, как Аргентина.
Происходила процедура «технического дефолта» и у нас, в Российской Федерации, причём по тем же самым причинам, что и в Латинской Америке: причём, что самое, наверное, забавное, непосредственно на нашей памяти — в не к ночи будь помянутом 1998 году.
Тут проблема в другом. В принципе, в чём состоит катастрофа для страны, объявляющей об этой процедуре?!
Она автоматически уходит с рынка внешних заимствований.
После чего — кто спокойно, кто, мягко говоря, не очень спокойно — напрягается, расплачивается или договаривается о реструктуризации долгов с кредиторами, где-то беднеет, где-то, напротив, «оздоравливается» и начинает спокойно жить дальше.
Но.
Вот здесь-то мы и подходим к самому главному: как только Украина уходит с рынка внешних заимствований, её сразу же ожидает уже отнюдь не «технический» дефолт. Просто потому, что иных методов пополнения казны у современной Украины, кроме внешних заимствований (будем уж честными), совершенно явно недостаточное количество.
У России и в 98-м были углеводороды. У Аргентины — они же плюс освоенные за десятилетия рынки для экспорта сельскохозяйственной продукции.
У нынешней территории, подконтрольной киевскому руководству, имеется лишь увязанный на Россию и другие страны Евразии промышленный контур, который в течение многих лет просто разворовывался, а сейчас прицельно уничтожается. Уничтожается, отметим, по политическим мотивам — чтобы «разорвать связи с агрессором».
При этом «превратиться в Аргентину», то есть мощнейшего экспортёра сельхозпродукции, ориентированного на Европу, Украине не светит: Европа сама является экспортёром сельхозпродукции. Чтобы понять, насколько возможна «переориентация с России на Европу», достаточно проследить за приключениями польских яблок. Последние вот уже год постоянно пытаются пробраться именно на русский рынок, притворяясь то сербскими, то белорусскими — просто потому, что в ЕС для них рынка сравнимого объёма нет и не просматривается.
А что такое отсутствие собственных источников пополнения казны плюс уход с рынка внешних заимствований?
А это уже не только «деньги пенсионерам», это элементарные средства на «управление», в том числе и на силовые и правоохранительные структуры, которые в подобного рода ситуации в лучшем случае перейдут «на подножный корм»: всё правильно, если «государство не кормит», то кормиться приходится «с народа», то есть, по сути, становиться бандформированиями в форме. Причём, тренд падения экономики такой, что со стороны даже просто смотреть страшно, цифры всем хорошо известны, повторяться элементарно лень.
По экспоненте, что называется.
Плюс, простите, — война.
Плюс расползание оружия: только по подсчётам самих украинцев, «в свободном обращении» на территории «незалежной» уже сейчас нелегально «гуляет» больше четырёх миллионов — вдумайтесь, миллионов! — стволов.
Плюс уже находящееся в тренде стремительное обнищание населения, стремительное ухудшение демографической ситуации именно среди той его части, которая находится в трудоспособном возрасте: люди, способные зарабатывать, оттуда просто бегут.
Всё это говорит о простой вещи: катастрофа как форма «выхода из кризиса» на Украине не только возможна, но и практически запланирована.
При этом текущий оператор внешней и внутренней украинской политики — Соединённые Штаты — может, фигурально выражаясь, «покинуть доску» и забыть о существовании Украины в любой момент. Ему с ней не жить. О том, как американцы умеют в случае чего напрочь забывать о существовании раздербаненных ими территорий, могут рассказать, например, ливийцы.
А значит, тем, у кого Украина начинается прямо за порогом, — надо просчитывать обстановку на «послекатастрофический» период.
И в том числе — прорабатывать варианты создания своеобразной «ликвидационной комиссии» уже непосредственно сейчас.
Дмитрий Лекух
)
