«Классический экономист», — когда-то издевательски написал Дэвид Ландес, — считает, что «рост является естественным явлением и происходит везде, где существуют возможности и безопасность. Удалите все препятствия, и рост сам о себе позаботится». Возможно, в современной западной экономической традиции так оно и есть. По крайней мере, очевидные проблемы социалистического хозяйственного механизма и последующее крушение всей системы многих в этом убедили.

     И вот в конце 1980-х наиболее ретивые головы приступили к формированию и насаждению универсальной модели нарисованного государства с рыночной экономикой. От «единственно верного» неолиберального монетаризма (борьбы с инфляцией посредством сжатия денежной массы) и рекомендаций Вашингтонского консенсуса (приватизации и открытия внутренних рынков) до дерегулирования финансовой сферы (по сути, непротивления финансовым спекуляциям), по недоразумению для неолибералов закончившегося Великой рецессией 2008-го года.

     Теоретическое подкрепление не отставало. Вот что, к примеру, по поводу политических институтов писал Мансур Олсон в книге «Власть и процветание», вышедшей в 2000 г.: «Переход к демократическому правлению может стать результатом внешнего влияния и даже может быть навязан извне. Демократия насаждалась силой, например, когда в ходе войны демократические государства одерживали победу над диктатурами».

Задорная цитатка, не правда ли? В данном случае Олсон одновременно и отражал, и цементировал господствовавшие на тот момент западные представления о путях «реформирования» третьих государств.

     Столкновение России с капитализмом, когда в 1990-е, в-точь по Ландесу, были ликвидированы все препятствия для реализации индивидуальных предпринимательских возможностей, а власть, как могла, обеспечивала по крайней мере внешнюю безопасность, привело не к экономическому взлету а к глубочайшей депрессии (достичь показателя ВВП 1990 г. российская экономика смогла лишь в 2007-м), хищническому разграблению ставших бесхозными госактивов и беспрецедентной в истории мирного времени (без пандемий или природных катастроф) депопуляции.

    Что-то пошло не так. Впрочем, что тогда, что сейчас о несовпадении навязываемых извне формальных правил и конвенциональных российских культурно-исторических и ментальных норм, с одной стороны, с недозрелыми правовыми рамками сопровождения рыночных отношений, с другой, никто не задумывался и не задумывается. Да и к чему забивать себе голову, если боготворимый либералами Запад до сих пор не определился с решением: как писали в 2001 г. Виктор Ни и Пол Ингрэм, «без теории происхождения норм и знания механизмов, при помощи которых институты формируют поведение индивидов, новые институционалисты не могут удовлетворительно объяснить разную экономическую эффективность разных стран». Иными словами, почему одни страны богатеют, а другие — как прежде остаются бедными.

     Вернемся к «Либеральным реформам». Под реформами «кудринцы» подразумевают, прежде всего, заученные выхолощенные изменения в институтах (правилах). О реальной экономике — ни слова:

приватизация (подробный разговор ниже);

защита прав частной собственности (в российских исторических условиях крайне сложная задача, трудностей добавляет отсутствие интереса со стороны крупного бизнеса и бюрократии);

подавление коррупции (помнится, уже была в гоголевской России одна «вдовушка»);

политическая конкуренция (отсутствие взаимосвязи между качеством политических институтов и экономическим ростом доказано и теоретически, и эмпирически);

дерегулирование процессов, связанных с ведением бизнеса (уж не намек ли это на легитимацию финансовых спекуляций?);

сокращение военных и социальных расходов (Нобелевский лауреат Дуглас Норт писал: «Образовательная система общества просто необъяснима с точки зрения узких неоклассических понятий, поскольку значительная ее часть очевидно нацелена на внедрение ценностей, а не на инвестирование в человеческий капитал«);

повышение пенсионного возраста (во-первых, количество экономически активного населения в России не снижается, а… растет, во-вторых, это не что иное, как завуалированная попытка Кудрина загладить собственный провал десятилетней давности со снижением ЕСН, в результате которого наиболее сильно финансово пострадал именно бюджет ПФР).

      Каждое направление достойно отдельного разбора, а потому остановимся лишь на первом пункте — на новой приватизации. Теме, в которой все недостатки псевдолиберального экономического подхода по-российски проявились во всей красе.

Приватизация

     В «Либеральных реформах» отмечается, что «единое консолидированное мнение «правого фланга» состоит и в том, что стране нужна масштабная приватизация, чтобы снизить долю государства в экономике». Пресловутый «правый фланг», очевидно, не знает (или не хочет знать), что в последние годы число организаций государственной и муниципальной форм собственности составляло порядка 7% от общего количества. Возьмем, скажем, 2012 г.: это 344 тыс. государственных (муниципальных) предприятий и 4195 тыс. частных компаний (остальные — общественные и религиозные организации, предприятия смешанных форм собственности, совместные предприятия).

     Следующее соображение. В Китае (вторая экономика мира по итогам 2013 г. после США) на компании с госучастием приходилось 60% фондовой капитализации, а в России и Бразилии (соответственно, седьмая и восьмая экономики мира) доля таких компаний составляла 30−40%. Насколько успешны госкомпании? Шведский специалист Даг Деттер утверждал, что в развитой Швеции, где по его расчетам доля государственных предприятий в ВВП страны в середине нулевых достигала 25%, прирост стоимости таких компаний в 1998—2001 гг. в два раза опережал прирост индекса Стокгольмской биржи. А исследование инвестиционного банка Morgan Stanley, проведенное в 2012 г., показало, что компании с госучастием, функционирующие на формирующихся рынках, по объему капитализации демонстрируют устойчиво более высокие результаты, чем частные корпорации, более того, по отношению капитализации к прибыли госкомпании недооценены рынком.

     По всей вероятности, «либералы» говорят не о нескольких тысячах «неинтересных» ГУП и АО с госучастием, который год числящихся плане приватизации Росимущества, а о «сливках», таких как «Роснефть», «Аэрофлот», ВТБ, Сбербанк или РЖД. О естественных монополиях «новые приватизаторы», уверен, даже не задумывались. Что касается первых трех, замечу, успешных компаний, то ни автору, ни обществу непонятно, с какой целью продавать успешные госструктуры, из года в год приносящие прибыль основному акционеру (государству или Центробанку) и выполняющие значительные социальные функции.

      К тому же успешный опыт реформирования государственным менеджментом «Аэрофлота» или Сбербанка в очередной раз доказывает верность вывода, сделанного в 1932 г. Адольфом Берли и Гардинером Минзом в фундаментальном труде «Современная корпорация и частная собственность» о переходе корпоративного управления от акционеров к менеджменту (в 1967 г. в «Новом индустриальном обществе» Джон Кеннет Гелбрейт обосновал следующий эволюционный управленческий переход от менеджмента к носителям компетенций или техноструктуре).

     Еще один «скользкий» момент — Сбербанк возглавляет завзятый либерал и, возможно, один из спонсоров либерального проекта Герман Греф. Впрочем, «новые приватизаторы» могут возразить, что формально Сбербанк принадлежит Центробанку, а потому под предлагаемую приватизацию не подпадает. В таком случае под «приватизационным ударом» оказываются госкомпании, в основном, возглавляемые ставленниками «авторитарного» режима, а это уже плоскость не экономической целесообразности, а борьбы за власть (замене авторитарной модели либеральной со всеми вытекающими капитуляциями и уступками).

     Следующий и, по всей вероятности, крайне сложный для «правого фланга» вопрос: что означает «доля государства в экономике» — объем или силу? С объемом присутствия государства вроде бы разобрались. Что касается силового гнета, то приватизацией он не исправляется. Здесь впору говорить о бюрократической реформе, причем, не только и не столько антикоррупционной кампании, сколько о сломе многовекового служивого менталитета, когда со времен российского средневековья управление государевыми землями или исполнение иных государственных функций отдавались на кормление, а принадлежность к государевой службе (во времена СССР — к партийной работе) считалась своего рода гарантией неприкосновенности имущественных интересов и открывала доступ к дополнительным преференциям и привилегиям.

      Наконец, «на закуску»: что делать с многомиллионным темным народом, находящимся, по мнению либералов, под «вуалью неведения» (the veil of ignorance) из теории Джона Роулза и не имеющим возможности по достоинству оценить все те преимущества, что несет в себе новая приватизация? Говоря по-другому, что делать с упоминавшимися выше культурно-историческими особенностями и менталитетом россиян?

     Стойкое неприятие населением любого разгосударствления началось не в 1990-х, а с Манифестом Петра III от 1762 г. «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству», когда дворяне в отличие от прочих сословий получили свободу; продолжилось с Манифестом Александра II от 1861 г. «Об отмене крепостного права», после которого российское крестьянство еще почти полвека не могло расплатиться с государством за «дарованную», но окруженную многочисленными сервитутами землю; и перетекло (здесь за неимением места перескочим) в категорическое неприятие ваучерной и залоговой приватизации тех самых 1990-х. В том числе, лелеемым либералами неидентифицируемым средним классом. Кстати, укорененность в массовом сознании безальтернативности авторитарного (самодержавного) правления со всеми его ресурсными мобилизациями, автаркиями и ксенофобией также берет свое начало не вчера, а в XV-XVI вв. во времена в целом одобренного обществом уничтожения Новгородской республики.

     Что с этим «немытым» народом делать? Проигнорировать в полном соответствии с нарисованными мелом на доске фальшивыми либеральными канонами?

Мотивация

      После прочтения тезиса, «Кудрин, а также ряд других либеральных экономистов и политиков… уверены, что России нужны срочные реформы, чтобы не погрузиться в стагнацию», вспомнилась «лохматая» публикация от 2004 г. о правительственном обсуждении бюджета-2005.

      Тогда Кудрин, даже будучи федеральным министром, частенько выступал паникером: «Глава Минфина зачем-то вспомнил, как в 1985 году снижение цен на нефть совпало с перестройкой, а в 1991 году привело к «драматическим событиям» и рыночным реформам. Из реминисценций министра получилось, что снижение нефтяных цен грозит России как минимум пересмотром экономического курса и как максимум сломом политического строя». И вот опять: «Новые санкции и очередной виток падения цен на нефть могут загнать российскую экономику в еще большую яму». Здесь можно ставить точку, мол, паникер, что с него взять, однако вопрос о мотивах Кудрина и К, останется без ответа.

      Не секрет, что названные в этом материале персонажи входят в кудринский Комитет гражданских инициатив, участвуют в его работе лично (дистанционно) и свято верят, что очень скоро Владимир Путин подпишет Указ о назначении Кудрина премьером.

      Скорее всего, в этом уверен и сам Кудрин, отсюда его долгосрочный алармизм — более десяти лет президент никак не отважится на «единственно верный» шаг, что, якобы, спасет Россию. При этом уменьшение ЕСН и возникший сразу после этого дефицит бюджета ПФР (дефицит, по словам Кудрина, сказанным им в 2004-м, должен был исчезнуть в 2012-м), антигосударственное размещение Стабфонда за границей в ущерб собственной экономике (а теперь еще и под угрозой замораживания) или запредельная централизация бюджетно-налоговой сферы считаются забытыми. Чистый лист.

     Прочими фигурантами списка движут кем-то снова тщеславие, другими — алчность, третьими — ностальгия, есть и плохо скрываемая мизантропия. Одного лишь нет — радения о благе Отечества.

     Но, может, так и надо? С быдлом-то? А?

доктор экономических наук, профессор Кричевский
http://cont.ws/post/102729

Так, Виктория Сюмар вчера появилась в зале в прозрачной блузке. Радикал Алена Кошелева, которой на днях исполнилось 25 лет, разрывалась между двумя iPhone последних моделей: по одному она говорила, а на втором строчила сообщение. Вот такие занятые леди работают в стенах парламента, тут хоть бы с телефонами справиться, а еще голосовать заставляют, от важных дел только отвлекают.

Не чужды женщинам-депутатам и дорогие украшения. На запястьях Елены Кондратюк мы заметили браслеты от Сartier и Hermes общей стоимостью 180 тысяч гривен. Вот так степенно протекает светская жизнь народных депутатов в кулуарах Верховной Рады.

А вы уж как-нибудь сами решайте свои проблемы, дорогой народ, не отвлекайте от нарядов, телефонов и других важных дел.

Ранее Чуркин указывал, что случившееся на Украине — это уголовное преступление, а не «угроза международному миру и безопасности», как утверждается в этом документе. «Это противоречит Уставу ООН. Мы считаем, что Совет Безопасности не должен разбираться в подобных ситуациях», — сказал дипломат.

«Я твердо убежден, что в мы Совете Безопасности должны заниматься своим делом. Одни ведут расследование, другие, например журналисты, пишут обо всем. Мы же должны придерживаться Устава ООН, международного права, резолюции, которую мы приняли раньше, 2166 (о проведении расследования авиакатастрофы), и на основе этого действовать так, как должен вести себя Совет Безопасности», — подчеркнул постпред РФ.

Мнение совместной группы по расследованию

На прошлой неделе делегация Малайзии от имени членов совместной группы по расследованию причин авиакатастрофы, в которую также входят Австралия, Бельгия, Нидерланды и Украина, внесла проекты резолюции и статута (устава) предлагаемого трибунала. Соавторы утверждают, что создание трибунала по рейсу MH17 будет служить «эффективной гарантией независимого и беспристрастного» процесса обеспечения правосудия за авиакатастрофу. При этом сама она расценивается как «угроза международному миру и безопасности».

Ранее глава МИД РФ Сергей Лавров заявил, что необходимо дождаться итогов расследования крушения, прежде чем выдвигать инициативы о создании трибунала. «Мы сейчас исходим из того, что нужно не надо ставить «телегу впереди лошади», — сказал министр.

Как произошла катастрофа

Пассажирский самолет Boeing 777−200ER компании Malaysia Airlines, выполнявший рейс MH17 из Амстердама (Нидерланды) в Куала-Лумпур (Малайзия), разбился 17 июля 2014 года на востоке Донецкой области. Погибли 283 пассажира и 15 членов экипажа — граждане 10 государств.

Основной версией катастрофы стало попадание ракеты «земля-воздух» или «воздух-воздух». Власти Украины и представители ополчения провозглашенной Донецкой народной республики обвинили в случившемся друг друга.

21 июля 2014 года Совет Безопасности ООН потребовал провести всестороннее и независимое расследование. Представители МИД РФ неоднократно подчеркивали, что не удовлетворены тем, как оно ведется.
http://cont.ws/post/102803