Киссинджер: «На тот момент мне, как человеку очень близко знакомому с политикой европейского истеблишмента, это утверждение казалось справедливым. Позднее я познакомился с Голдуотером, и считаю его человеком выдающихся моральных убеждений и целостности».
Хейлбрунн: «Это так, однако меня больше интересует Ваша интерпретация фактора идеологической силы, которая возникла в 1964 году».
Киссинджер: «Это была новая идеологическая сила в Республиканской партии. До того времени во внешней политике господствовали взгляды европейского истеблишмента, которые основывались на исторических построениях из европейской истории. Новый подход во внешней политике был более «миссионерским»; он утверждал, что миссия Америки состоит в продвижении демократии, в том числе силовыми методами, если это потребуется. Этот подход также нес в себе известную долю агрессии по отношению к оппозиционным силам. Далее он стал определяющим в политике и для крайне правых, и для крайне левых, которые впоследствии иногда переходили из одного лагеря в другой».
В 60е годы Советский Союз достиг паритета в ядерных вооружениях с США. И стало окончательно ясно, что у противостояния двух сверхдержав нет приемлемого военного решения. Осознание этого факта, а также угроза ядерной войны стали фундаментом для построения нового формата взаимоотношений, который принято называть «разрядкой».
О видении внешней политики
Киссинджер: «Я не думаю, что с 70х мое видение внешней политики претерпело большие изменения».
Важная деталь.
О разрядке
Хейлбрунн: «А я и забыл, что он успел провернуть подобный номер. Хотя, в конце концов, политика разрядки сыграла ключевую роль в победе над СССР, неправда ли?»
Киссинджер: «Я думаю, что это так. Мы рассматривали разрядку в качестве стратегии развития конфликта с СССР».
Хейлбрунн: «Я удивлен, что этому уделяется так мало внимания – в Европе общепризнано, что разрядка была ключевым фактором в ослаблении Восточной Европы и СССР, а также преодолении памяти Второй Мировой войны, в то время как в США преобладает идея превосходства».
Киссинджер: «Ну, вам кажется, что этот процесс начался с речи Рейгана об «империи зла», но, на мой взгляд, она была произнесена уже тогда, когда СССР был на пути к поражению. Мы были вовлечены в длительный вязкий конфликт, и поэтому создавали большое количество противоречивой аналитики. Я был сторонником жесткой аналитической линии. Но также изучал дипломатический и психологический аспекты. Нам было необходимо вести Холодную войну так, чтобы не оказаться в изоляции, а также чтобы иметь максимально прочное основание для ведения неизбежно возникающих конфликтов. Также у нас были особые обязательства относительно того, чтобы не развязать ядерную войну, поскольку она грозила уничтожить весь мир. Мы стремились занять такую позицию, в которой были бы готовы в любой момент применить силу, но при этом ясно продемонстрировать, что у нас нет другого выбора. Неоконсерваторы стояли на позиции большего абсолютизма. Рейган, будучи хорошим тактиком, в полной мере использовал время, бывшее в его распоряжении, хотя я не уверен, что вся дальнейшая комбинация была просчитана заранее. Но ее результаты были очень впечатляющими. Я думаю, без предварительной разрядки ничего бы не получилось».
Хейлбрунн и Киссинджер, по сути, описывают мягкую (неклассическую) войну, в которой США разгромили Советский Союз. Разгромили, опершись на американское мессианство, которое было противопоставлено русскому и, после того как русские сами сняли свое мессианство с повестки дня и захотели приобщиться к западным ценностям, победило. Эта война велась на полное уничтожение и началась она именно в таком формате задолго до того, как Рейган заговорил об «империи зла».
В том же интервью Киссинджер говорит о необходимости разделения мира между США и Китаем, ради мирного сосуществования двух сверхдержав (ранее это называлось G2 и было отвергнуто Китаем).
И там же Киссинджер говорит о том, что Германия должна получить контроль над ЕС, сама, при этом, оставаясь под внешним управлением США.
О крымской войне
Хейлбрунн: «Каким образом, на Ваш взгляд, США смогут выпутаться из украинского конфликта – вместе с Европой, разумеется?»
Киссинджер: «Проблема состоит не в том, чтобы выпутать США из конфликта на Украине, а в том, чтобы решить его в том виде, который приблизит нас к мировому порядку. Необходимо уяснить ряд моментов. Во-первых, в российском сознании отношения России и Украины всегда носят особый характер. Он никоим образом не сводится к обычным отношениям двух суверенных государств, с российской точки зрения, а возможно и с украинской. Поэтому то, что происходит в Украине нельзя уложить в простые рамки применения тех же принципов, которые работали в Западной Европе, особенно, когда все это происходит настолько близко к Сталинграду и Москве. В этом смысле, необходимо проанализировать причины возникновения украинского кризиса. Сомнительно, что Путин потратил 60 миллиардов евро на превращение летнего курорта в зимнюю Олимпийскую деревню для того, чтобы начать военный конфликт через неделю после церемонии закрытия, на которой Россия показала себя частью западной цивилизации.
Поэтому далее возникает вопрос: как это произошло? Я беседовал с Путиным в конце ноября 2013. Он озвучил множество проблем; Украина была в конце этого списка, причем как чисто экономическая трудность, которую Россия будет решать за счет регулирования тарифов и цен на нефть. Первой ошибкой было неосторожное поведение ЕС. Они до конца не осознавали последствий введенных ими же ограничений. Существовавшая на Украине внутриполитическая ситуация лишила Януковича возможности принять условия ЕС, если он хотел быть переизбран, а в России эти условия небезосновательно посчитали выходящими за рамки чистой экономики. Поэтому президент Украины отверг условия ЕС. Европейцы запаниковали, а Путин стал слишком самоуверен. Он решил, что создавшаяся тупиковая ситуация является идеальной возможностью для продвижения его долгосрочной стратегической инициативы. Поэтому он предложил Украине 15 миллиардов долларов при условии, что она войдет в его Евразийский союз. В этот период Америка вела себя пассивно. Возможные последствия этого процесса всерьез не обсуждались ни с Россией, ни с ЕС. Каждая сторона старалась действовать с рационализмом, основанным на непонимании позиции другой стороны, в то время, как Украина сползала в Майдан как раз посреди того процесса признания статуса России, которого Путин добивался в течение 10 лет. Неудивительно, что для Москвы так, как будто Запад подрывал то, что считалось победой России, пытаясь вывести Украину из российской сферы влияния. Поэтому Путин стал действовать как русский царь – как Николай I более века назад. Я не оправдываю эту тактику, просто ввожу ее в контекст проблемы».
Этот текст широко растиражирован в российских СМИ, как пример трезвого взгляда из-за рубежа. И трудно не согласиться с тем, что позиция Киссинджера изложена несоизмеримо глубже, чем мейнстримная западная пропаганда. Особенное внимание мы обратили на сравнение Путина с Николаем I. Ведь именно при Николае I начала Крымская война, в которой Россия впервые в своей истории столкнулась с консолидированным Западом и в итоге проиграла. А Николай I не дожил до конца этой войны.
О русском вопросе
Киссинджер: «Если мы считаем Россию сильным игроком, с которым необходимо считаться, то необходимо уже на ранней стадии определиться, можно ли примирить их интересы с нашими целями. Мы должны исследовать возможность образования демилитаризованных зон между нынешними границами НАТО и Россией.
Запад проявляет нерешительность в вопросе об экономическом восстановлении Греции; и он, конечно же, не возьмется в одиночку решать украинский вопрос. Поэтому кто-то должен хотя бы исследовать возможные пути сотрудничества с Россией в военно-нейтральной Украине. Украинский кризис превращается в трагедию по той причине, что в нем долгосрочные цели построения мирового порядка смешиваются с сиюминутной необходимостью восстановления украинской идентичности. Я сторонник независимой Украины в ее нынешних границах. Я занимал эту позицию с самого начала постсоветского периода. Когда же теперь читаешь о том, что на стороне Украины воюют исламские радикалы, создается ощущение, что ситуация пошла вразнос».
Хейлбрунн: «Это смело можно назвать бедствием».
Киссинджер: «На мой взгляд, да. Это значит, что целью стало сломать Россию; в то время как долгосрочная цель должна быть в том, чтобы ее интегрировать».
США победили на территории смыслов, тем самым обнулив все военные, дипломатические и экономические успехи СССР. Тем самым лишний раз подтвердив, что миром правит невещественное.
Отказавшись от своего главного актива – русского мессианства, оформленного в виде коммунистического мирового проекта, наша страна обрекла себя на медленную смерть, которая, с нашей точки зрения, была дипломатически названа «интеграцией». Ведь если у вас нет смыслов, то тот, у кого они есть и к кому вы тянетесь, вас [интегрирует] поглощает, верно?
На первом этапе, назовем его «искушение», советской элите, а через нее и всем гражданам СССР было предложено вхождение в мировую цивилизацию (то есть в Запад). Вхождение это оформлялось на базе глубокого диалога между СССР и ФРГ. Отсюда газопроводы, отсюда сдача ГДР, отсюда и… стирание памяти о Второй Мировой войне. Ведь без пересмотра фундаментального отношения к фашизму, а значит и к Великой Отечественной войне, невозможно построить стратегический союз между ФРГ (именно ФРГ, а не ГДР) и СССР.
В рамках этого союза, Россия должна была, сбросив свои окраины, войти в Европу. Став тем самым, не смотря на сброс территорий, крупнейшим государством Европы. И взяв Европу под свой ядерный зонтик. В такой Европе американцы очевидным образом становились не нужны, так как угроза с востока автоматически снималась после вхождения России в Европу, и ядерный зонтик (и в целом блестящие армия и ВПК) у Европы становились свои.
Этот план не мог не включать в себя диалог с американскими элитами, прежде всего, имеющими немецкие привязки. Такими как так называемый «немецкий» американский клан Бушей, например. И, наверное, Киссинджер, так ведь?
На втором этапе, назовем его «разгром», Советский Союз был сдан. Элита, вытерев ноги о советский базис, занялась распилом советской надстройки. А вместо Буша старшего президентом США неожиданно стал Клинтон (что обрушило план прихода к власти субъекта, пересмотревшего свое отношение к фашизму и лишь на первом этапе выдвинувшего вперед либералов, как бросовую агентуру для грязной работы).
На третьем этапе, назовем его «катастрофа», Россия, несколько раз пройдя на грани ухода в окончательное историческое небытие, перешла в новую фазу, на которую и делались все ставки. Фаза эта потерпела катастрофу, когда Запад потребовал нового распада страны, начиная со сброса Северного Кавказа и далее со всеми остановками, ради вхождения ее остатков в Запад. То куда именно вели эти «остановки» наглядно продемонстрировала иницированная после предъявления ультиматума кампания «Хватит кормить Кавказ!», моментально получившая свое зеркало в Новосибирске в виде кампании «Хватит кормить Москву!». Организаторы у кампаний были одни и те же (в первом приближении нацдемы). Кстати, организатор новосибирского митинга «Хватит кормить Москву!», он же глава новосибирского отделения Национально-демократической партии (НДП) Ростислав Антонов в настоящий момент является официальным представителем Стрелкова в Новосибирске.
Но не вся актуальная элита согласилась на такой сценарий и не согласившаяся часть на настоящий момент сдерживает согласившихся.
Детально эту тему разбирает Сергей Кургинян в своей книге «Красная весна».
Вслед за этим несогласием последовала цепочка событий: Южная Осетия – Болотная – Беспрецедентное давление на элиту России (список Магнитского и et cetera) – Арабская весна – Сирия (как важный отдельный сюжет) – Евромайдан – Крым и Донбасс.
В итоге Запад развязал против России беспрецедентную даже по меркам противостояния с СССР холодную войну. Войну, в которой никаких надежд на вхождение в Запад уже нет. А значит надо как-то выживать самим. То есть возвращаться к империи. То есть предъявлять миру свой мироустроительный проект. То есть выходить на свой тернистый мессианский путь.
Хейлбрунн: «Это смело можно назвать бедствием».
Киссинджер: «На мой взгляд, да. Это значит, что целью стало сломать Россию; в то время как долгосрочная цель должна быть в том, чтобы ее интегрировать».
А поглотить Россию, вернувшуюся к своей мессианско-имперской самости, Запад не сможет. Как не сможет он ее и сломать.
