Недавно я пошел в какое-то учреждение по делам. Там женщина сидит. Смотрит и спрашивает – кто вы такой? Банионис. Да кто ты такой – Банионис? Я и ушел. Ну, что поделать – она, видимо, не смотрит кино.

В России так не было бы. Там только зайдешь в троллейбус, так сразу: ой, ой, садитесь, садитесь. Я могу и сам билет купить, но это как бы показывает уважение. Самую большую благодарность испытываю за то, что меня в России до сих пор помнят. Где бы я ни был: в Питере, Москве или в Горьком – все меня узнавали. Значит, моя миссия, как художника, не пропала даром, а оставила смысл. Где-то в душе у людей остались мои роли и мои мысли.

В моем багаже – восемьдесят один фильм. А это, поверьте, много. Картина, которая мне принесла известность – бесспорно, «Никто не хотел умирать». Потом «Берегись автомобиля», я там снимался рядом со Смоктуновским, который уже был звездой. Дальше «Мертвый сезон», потом «Король Лир», «Гойя», «Солярис».

Я уже знал, что есть такой режиссер Тарковский. Но знал и то, что его фильм «Андрей Рублев» был запрещен. И когда приехал на пробы, попросил Андрея, чтобы он показал мне этот самый «Андрей Рублев». И он дал мне ключик и маленькое помещение, где просматривают киноматериалы – только, говорит, никому не говори, а то нас накажут. И я посмотрел... И так обрадовался – такое это для меня было достижение искусства кино, самое-самое высокое! Но потом, уже после Каннского фестиваля, фильм разрешили, и он пошел по всему миру.

А когда меня надо было утверждать на роль в "Солярисе", необходимо было получить разрешение из театра. Я попросил, чтобы нашему руководителю, Мильтинису, этот фильм показали тоже. Пленку тайно привезли в Паневежис. После просмотра он молча вышел, ничего мне не сказав. На следующий день говорит – Донатас, поезжай, тут искусство высочайшего уровня. Так что в «Солярисе» я снимался, и Тарковский для меня был большим-большим счастьем.

Нас в свое время обвиняли: зачем вы, мол, нам жизнь показываете, надо театр показывать, что-нибудь эдакое в белой муке и без штанов.
А Мильтинис хотел наоборот – чтобы не было театра. Как по Чехову и Станиславскому. Это принцип театра, чтоб не было театральности, а жизнь была раскрыта, человеческая душа. Что на сцене должен быть человек умный.
А теперь не люди, а клоуны какие-то кривляются. Не люблю я смотреть это телевидение, потому что то, что они играют, это принципиально не мой вкус".

Любимый, мудрый Банионис! Как же Вас не хватает сегодня!

Фонд, основанный семьей актера, собрал деньги и на них установил актеру памятник в Паневежисе, около театра Юозаса Милтиниса.
Открытие состоялось 30 апреля 2024 года.

Станислав Садальский