Их роман начался не с поцелуев, не с тайных встреч при свечах, а с разговоров. Долгих, почти мучительных. В его доме, под прикрытием «семейных посиделок», Ада слушала, как Джон читает свои первые рассказы. В ответ она рассказывала о своей нелюбви к браку, о тоске, которую не мог заглушить даже Лондон. Постепенно их взгляды становились длиннее, слова — короче, а паузы — красноречивее.

В 1895 году, спустя четыре года после первого знакомства, они сделали шаг, который тогда осуждали бы все приличные люди: стали жить вместе. Без брака, без громких заявлений. Любовь, которой было тесно в рамках общественных норм, требовала своей свободы. Но за нее пришлось заплатить. Джон, наследник солидного состояния, лишился финансовой поддержки семьи. Им пришлось выживать, балансируя между желанием быть вместе и страхом перед осуждением.

И все же эта любовь вдохновляла. Ада стала музой Джона. Лица и судьбы его героинь — это она, во всех ее противоречивых оттенках. Но реальная жизнь, как это часто бывает, не всегда шла в ногу с литературной. Их страсть угасала. Джон отмечал в своем дневнике редкие дни близости специальными значками, а после 1912 года перестал это делать вовсе. И все же они оставались вместе, словно боясь признаться самим себе, что их история изменилась.

А потом появилась Маргарет. Молодая балерина, чья грация заворожила Джона на премьере «Орфея и Эвридики». Это была не страсть, не похоть — скорее, удивление. Он, человек зрелый, состоявшийся, вдруг почувствовал себя юношей. Их встречи были странными: светские разговоры, избегание любого намека на романтику. Но разве можно скрыть то, что горит внутри? Ада узнала об этом. И вместо сцен ревности написала Маргарет письмо. Тихое, почти нежное. В нем не было обвинений, только просьба: «Берегите его».

Джон остался с Адой. Но это решение стоило ему слишком дорого. Вина, как тень, преследовала его до конца жизни. Даже слава, которую ему принесла «Сага о Форсайтах», не смогла заглушить этот внутренний шепот: «А могло быть иначе?»

Когда смерть забрала Джона, а затем и Аду, их прах развеяли над горами. Наверное, это было символично. Любовь, которая не вписывалась в земные рамки, растворилась в ветре и времени.

А как вы думаете, можно ли любить двух людей одновременно — так, чтобы одна любовь не уничтожала другую? Или это всегда история о выборе, который кто-то должен сделать?
пролюбовныеистории

Из оцепенения меня вывело то, что мои ладони усердно облизывали. Я перевел взгляд на руки, откуда на меня доверчиво смотрели янтарные глаза огненно-рыжего котенка.
- Ну вот, ты меня, наконец-то, и нашел.
***
Когда мне было семь лет, мы с родителями жили в военном городке на Камчатке. Папа служил на подводной лодке, а мама инженером в порту. Родители привезли меня туда, когда мне еще и года не было, а родился я в благословенной Одессе.
Так вот, у всех моих друганов была, какая-нибудь живность: коты, собаки, попугаи, рыбки, хомячки. Так, как у меня никого не было, я хотел всех сразу и уговаривал маму, то на одного, то на другого. Наконец, мама сдалась, но с условием – это будет одно животное, и только я за ним буду ухаживать. Радости моей не было конца. Я очень боялся, что она передумает, поэтому не спал всю ночь, еле дождался шести утра и разбудил маму.
- Ты определился, за кем мы едем? – улыбалась мама, суетясь на кухне.
- Да, нет. Мне всех хочется, они все классные.
- Ладно, на рынке присмотримся...
До рынка мы так и не доехали. Сойдя с катера в Петропавловске-Камчатском, прошли через портовый зал ожидания, чтобы выйти в город. В углу, перед дверьми стояла большая коробка, в которой что-то возилось, кряхтело, пищало и скреблось. Конечно же, я в нее заглянул. А в ней хороводило шестеро котят. Я замер, разглядывая этих животных всех сразу и каждого по отдельности.
- Ну, что ты застыл? Пошли уже. Нам нужно успеть назад на пятичасовой катер.
- Мама, я хочу этого котенка!
Я протягивал ей огненно-рыжее создание, а сам блаженно улыбался.
- Он же уличный, грязный.
- Нет, он мой, теперь он мой.
Дома Мама вымыла его хозяйственным мылом от блох, и насильственно скормила ему кусочки чеснока от глистов.
- Ну вот, твоя ответственность. Как же звать-то его?
- Пашка. Пашулик.
Прошло пять лет. Пашка превратился в громадного огненно-рыжего котяру с янтарными глазами. Характер у него был наглый, все делал только по своему, правда, маму побаивался и относился к ней с уважением. Еще бы, она же его кормила.
- Весь в своего хозяина! - Кричала мама, обнаружив очередную Пашкину заподляну. - Вот, закончится мое терпение, обоих выгоню. Будете в картонной коробке на вокзале жить!
А мы с котейкой весело прятались в кладовке, да так и засыпали там.
Как раз в год моего двенадцатилетия, весной, у меня появилась сестренка, Надюшка. А потом на Камчатку пришли плохие, тяжелые времена. В квартирах было очень холодно, потому что не было электричества для отопления. Сестренка начала болеть, и родители приняли решение, что мама с нами вернется на большую землю, в Одессу, а папа дослужит контракт, после чего тоже приедет.
- Юрочка, кот останется с папой. Нам нет возможности его брать с собой. Отец его потом привезет.
Это было шоком для меня. Как это Пашка не поедет со мной? Ведь не известно сколько мы будем врозь. В этот раз мама была непреклонна.
Паша сидел на тумбочке в прихожей и доверчиво смотрел на меня янтарными глазами. Я крепился из последних сил.
- Ты даже не заметишь, как мы снова будем вместе. - убеждал его я, да и себя заодно.
Когда отец закрыл за нами дверь, я уже не выдержал, всхлипнул, и по щекам полились горячие слезы разлуки.
Конечно же, папа не привез кота с собой. Он пристроил его у друзей, в хорошие руки. А мне каждую ночь снились Пашкины доверчивые, янтарные глаза. Больше у меня не было животных. Даже, когда родители сами предлагали кого-нибудь завести, я отказывался...
Прошли годы. Жизнь моя складывалась по-всякому, трижды скатывался в яму нищеты, теряя все, чего достиг, но все равно выкарабкивался и неуклонно лез на вершину благополучия. Объездил, практически весь Мир, был даже в самых неизвестных уголках планеты, знаком со многими знаменитыми людьми. А вот семьи так и не сложилось, детей у меня тоже нет. Сейчас мне шестьдесят пять лет, и я окончательно осел в моей благословенной Одессе.
***
- Ну вот, Пашулик, мы, наконец то, вместе.
Котенок снова лизнул мне ладонь.
Васек каждый день забегал поиграться с Пашкой втайне от матери. Конечно же, забрать котенка домой, ему никто не разрешил, и тот навечно поселился у меня. Да я и не возражал. Как будто все вернулось на свои места. Мне снова двенадцать, и мой лучший друг снова со мной.....😌🙏🙏😼💞

Автор Екатерина Яковлева