Но сейчас, по гораздо более убедительным причинам, США пришли к выводу о том, что ИГИЛ (Исламское государство) стали основной крупнейшей региональной угрозой. Тем не менее, ИГИЛ также сражаются с Асадом. Вашингтон неохотно признал, что победа ИГИЛ в Сирии и сопутствующий хаос — гораздо более серьезная проблема, чем Асад. То же самое касается джихадистской группировки Фронт ан-Нусра, тесно связанной с Аль-Каидой, с которой сражается Асад.

Теперь Россия вступила в игру, создав значительное военное присутствие в Сирии, в первую очередь, чтобы предотвратить крах режима Асада и победу его фундаменталистских врагов. Москва взяла на себя почти всю оппозиционную силу, выступающую против Асада. А также она стремится ослабить группировку ИГИЛ, которая угрожает России больше, чем США, учитывая крупное и нестабильное мусульманское население России. Но Вашингтон не хочет наблюдать Россию в Сирии, и предпочел бы предотвратить существенное российское присутствие в регионе.

Среди других «союзников» США по Сирии, находится Турция, чья сирийская политика при правлении Эрдогана отошла на задний план, так как Анкара сейчас больше сосредоточена на борьбе с курдами, чем на подавлении радикальных джихадистских сил в Сирии. И, наконец, Саудовская Аравия, чья одержимость свержением Асада и подавлением Ирана привела их к разжиганию сектантства в регионе, что нанесло ущерб почти каждому. Эр-Рияд также начал жестокую и заведомо проигрышную войну в Йемене.

На самом деле, Вашингтон, вероятно, в итоге окажется в числе проигравших из-за связей с неизбирательными саудовскими бомбардировками в этой стране,так как беженцы оттуда скоро также появятся на радаре миграционного кризиса.

Вашингтон ненавидит всех вовлеченных в сирийский конфликт, кроме почти мифических «умеренных» сил, борющихся против Асада. И хотя эти маленькие группы состоят из лиц, которые могли бы иметь успех в будущем сирийском режиме после Асада (более умеренном, терпимом, светском и демократическом), «умеренные», к сожалению, являются незначительными военными силами, и Вашингтон уже был вынужден это признать.

Что делать?

У Вашингтона отсутствует возможность выбора лучшего варианта разрешения конфликта. Неоконсерваторы и либеральные ястребы хотят, чтобы США доминировали в Сирии, вытеснив оттуда Россию и Иран (и в конечном итоге застряли в новом болоте, которое смогло бы конкурировать с провальными кампаниями в Ираке и Афганистане). Проблема долгосрочного вмешательства в Сирию заключается в том, что Вашингтон не может исправить то, что беспокоит страну и усугубляет ее разрозненность.

Могут ли Россия и Иран найти выход из конфликта и сформировать новый компромиссный режим? Возможно. Самое главное преимущество, которым они обладают — это их хорошие отношения с режимом Асада. Таким образом, они владеют разведданными и имеют влияние на политику Дамаска, чего нельзя сказать о США.

Асад глубоко обязан России и Ирану за свое выживание. Он, действительно, вероятно, не захочет покидать пост, но если какие-либо иностранные державы и способны организовать государственный переворот, даже путем переговоров, то это Москва и Тегеран. Но смогут ли они это сделать? Станут ли они это делать?

Нынешняя ситуация в Сирии на самом деле нежелательна, как для России, так и для Ирана, так как она питает региональный джихад и порождает нестабильность. Военный крах Асада перед силами джихадистов будет стоить им их положения в Сирии. Это также нанесло бы вред Западу, и не гарантировало бы конец гражданской войны. И что бы не происходило, сохранение государственной структуры, «с» или «без» Асада, имеет важное значение. В противном случае произойдет разгул анархии.

И Иран, и Россия публично заявили, что они не испытывают никакой особой любви к Башару аль-Асаду. В самом деле, у Асада должны были возникнуть подозрения об их истинных намерениях, но ему больше не к кому обратиться.

Таким образом, мы вернулись все к тем же расчетам: режим Асада, пожалуй, наименьшее из зол, особенно, учитывая, что американское вторжение и долгосрочная оккупация Сирии немыслимы. В самом деле, присутствие России частично предназначено для предотвращения излюбленной практики США по смене режима, которая часто приводит к хаосу.

Москва воспринимает усилия США, как желание разместить свои стратегические флаги в регионе — как это было в Ливии, Ираке, Афганистане, и даже на Украине. Между тем Иран считает сирийский конфликт опасным источником религиозных столкновений (по иронии судьбы, позиции Тегерана могут быть немного смещены с приходом, намного превосходящих, российских войск).

Здесь просто нет хороших вариантов для Вашингтона. Восстановление центрального правительства и порядка в Сирии является основным приоритетом. Я сомневаюсь, что военное свержение режима, даже если бы это было возможно, смогло бы создать подлинный порядок в обозримом будущем. Как бы неприятно это ни было для Вашингтона, доминирующая роль России и Ирана может принести больше пользы на поличечском и военном фронте, чем чья-либо другая. Наши интересы в Сирии совпадают с их интересами.

Но даже учитывая роль России и Ирана, предстоящее формирование некого видения будущего Сирии – это тяжелая работа. Раздел совершенно нереален. Он только посеет семена будущих конфликтов. Россия также может в конечном итоге оказаться в тяжелом положении, но мне не кажется это самым вероятным исходом.
Но как перейти от нынешней общенациональной гражданской войны к каким-либо переговорам? И кто будет участвовать в переговорах? Конечно, не ИГИЛ и не Аль-Каида. Есть ли какие-либо сторонние, связанные с ООН, миротворцы? Пакистанские или марокканские войска? Любой план должен начинаться, по крайней мере, с заморозки боевых действий.

Комплексные дипломатические обсуждения неизбежны. Учитывая состояние американской политики, необходимое бесстрастное изучение этих альтернатив представляется маловероятным. Но мы должны признать, что ненависть ко всем участникам конфликта — это вообще не политика.

Ирак уже не в первый раз обращается к России за дополнительным вооружением в те моменты, когда, по его мнению, усилия США перестают приносить результаты. В 2013 году бывший премьер-министр Нури аль-Малики (Nouri al-Maliki) подписал с Россией 4,2-миллиардную сделку на поставки оружия после того, как США отложили поставку в Ирак истребителей F-16 - отчасти из-за опасений Вашингтона по поводу того, как Малики планировал их использовать. А после очевидно безрезультатной поездки в США в апреле этого года Абади отправился в Россию, чтобы попросить ее о поставке оружия — и правительство президента России Владимира Путина удовлетворило его просьбу.

Иракцы все чаще предпочитают иметь дело с русскими. Один источник в иракском Министерстве иностранных дел пожаловался мне на то, что США настаивают на обучении иракцев тому, как использовать противотанковые ракеты, которые, по словам этого источника, «даже болваны из ИГИЛ знают, как использовать». Он добавил, что Россия никогда не настаивает на подобных ограничениях. Министр иностранных дел России Сергей Лавров подтвердил это 27 сентября, сообщив российским СМИ, что Россия готова предоставить Ираку современное оружие без каких-либо политических условий — в отличие, добавил он, от других поставщиков оружия.

Министр обороны Ирака Халед аль-Обейди (Khaled al-Obeidi) пошел еще дальше во время своего визита в Москву ранее в этом году, в ходе которого он сказал, что «в той борьбе, которую мы сейчас ведем, российское оружие оказалось лучшим. Я знаю, что американцы не могут дать нам такое оружие». Он также добавил, что русские в большей степени готовы предоставить поддержку в рамках «войны на истощение», в которой Ираку требуются постоянные и крупные поставки оружия. За пределами официального военного истеблишмента иракские шиитские боевики открыто говорят о своем согласии на вмешательство России: один из командиров Бригады Бадр заявил, что его группировка решительно поддержит авиаудары российских самолетов в Ираке. Представитель «Асаиб Ахль аль-Хак» заявил, что его группировка полностью поддерживает увеличение роли России в этом конфликте, потому что США не готовы всерьез бороться с ИГИЛ.

Однако если Ирак сделает ставку на Россию, это будет для него колоссальной ошибкой. Если россияне придут в Ирак, они не станут считаться с жертвами среди мирного населения, как это происходит в Сирии. Кроме того, у них нет никакой стратегии, которая помогла бы им разобраться с политическими движущими силами в этом конфликте. Хотя мощные авиаудары по позициям ИГИЛ могут принести хорошие результаты в краткосрочной перспективе, в дальнейшем это лишь усугубит конфликт, оттолкнув суннитское население, которое в настоящий момент попало под контроль ИГИЛ.

Администрация Барака Обамы разработала разумный план освобождение Ирака от ИГИЛ, однако она была слишком осторожной в его осуществлении. Чтобы добиться успеха в этой вялой войне, вернуть доверие иракских партнеров и предотвратить еще одну интервенцию России, США необходимо удвоить свои усилия по борьбе с ИГИЛ.

Военная стратегия США в Ираке основана на идее о том, что долгосрочный успех борьбы против ИГИЛ требует согласия и активного участия местного суннитского населения. Основываясь на уроках «Суннитского пробуждения» 2007 года, когда около 100 тысяч суннитских боевиков присоединились к США, чтобы выдворить «Аль-Каиду» с суннитских территорий, Америка изо всех сил пытается наладить отношения с местными суннитами. В действительности, главной причиной, по которой 10 июня администрация Обамы решила отправить 450 военных в Ирак, заключалась в необходимости вдохновить суннитских боевиков на борьбу с ИГИЛ.

Американские военные также выходят за границы своих баз, чтобы сопровождать представителей иракских служб безопасности в так называемых «встречах ключевых лидеров» — то есть, во встречах с лидерами племен. Войны в Ираке и Афганистане научили американскую армию тому, что, чтобы заручиться доверием и поддержкой в миссиях США, необходимо проводить личные встречи с ключевыми лидерами — лидерами племен и иракских служб безопасности. Это правильный подход, но его необходимо применять в гораздо больших масштабах.

США хорошо подходят на роль честного посредника между напуганными суннитами и скептически настроенными шиитскими солдатами, и они должны приложить все усилия к тому, чтобы выполнить эту функцию в Ираке. Россия никогда не сможет взять на себя эту роль в Ираке: ее поддержка сирийского президента Башара аль-Асада во время массовых убийств суннитских граждан в соседней Сирии навсегда уничтожила веру суннитов в российское правительство. Движение «Пробуждение» 2007 года оказалось успешным только потому, что сунниты доверили американской армии роль гаранта их безопасности, и США смогут убедить значительное число суннитов присоединиться к борьбе против ИГИЛ только в том случае, если им удастся зарекомендовать себя в качестве надежного посредника в переговорах с Багдадом. Сейчас в Ираке находится слишком мало американских военных, чтобы напуганные суннитские общины могли увидеть в них надежного гаранта своей безопасности. Но если США отправят в Ирак еще 10 тысяч военных, эта цель станет гораздо ближе.

США совершенно справедливо решили, что, чтобы заручиться доверием суннитов, в рамках кампании против ИГИЛ необходимо отодвинуть шиитские группировки на второй план — и в Рамади они держали шиитские группировки на некотором расстоянии. После убийств и атак, совершенных членами этих группировок во время штурма Тикрита и прилегающих территорий, США открыто заявили о необходимости помешать шиитским отрядам разжигать межрелигиозную напряженность во время сражений в провинции Анбар. Это абсолютно верная политика, однако, если США не приложат гораздо больше усилий к созданию суннитских военных соединений, которые готовы и способны сражаться с ИГИЛ, результатом станет резкое снижение эффективности кампании против этой террористической организации. США также подвергались критике за их чрезмерно осторожное применение тактики авиаударов и за их медленную и неэффективную доставку военного оборудования иракским вооруженным силам.

Когда речь заходит об авиаударах, необходимо соблюдать крайнюю осторожность. В этой войне результат во многом зависит от ее восприятия местными жителями, которые попали под контроль ИГИЛ, и США не могут позволить себе оттолкнуть от себя этих людей. Однако США и Ирак могут добиться успехов, активизировав подготовку иракских авиационных наводчиков и позволив американским авиационным наводчикам — или передовым авиационным наводчикам — сопровождать иракских военных на поле боя, чтобы их авиаудары были более эффективными.

В течение нескольких месяцев администрация Обамы рассматривала возможность проведения подготовки иракских авиационных наводчиков в качестве одного из способов ускорить военно-воздушную кампанию. Однако ее очень беспокоит риск ошибочного определения целей, языковой барьер между иракскими солдатами и американскими пилотами, а также то количество времени, которое потребуется на подготовку иракцев. Эти риски нашли свое трагическое выражение в совершенных по ошибке авиаударах по больнице организации «Врачи без границ» в афганском городе Кундуз в субботу, 3 октября. Но несмотря на эти риски, если США хотят нарастить темпы своей кампании в этой войне, они должны отправить своих передовых авиационных наводчиков на поле боя и подготовить иракцев к тому, чтобы те позже взяли эту функцию на себя. В отсутствие способности проводить точные авиаудары, США лишится одного из своих главных оперативных преимуществ в борьбе против ИГИЛ.

Что касается поставок оружия, то способность иракской армии успешно применять то оружие, которое США уже ей предоставили, так же важна, как и готовность США продолжать поставлять ей оружие. После взятия Рамади боевиками ИГИЛ в мае 2015 года Обама распорядился организовать доставку оружия и военного оборудования иракским службам безопасности, курдскому ополчению Пешмерга и суннитским боевикам. Это оружие способно выполнять определенные задачи, которые стоят перед иракскими вооруженными силами, в том числе обеспечивать обнаружение самодельных взрывных устройств. Иракские военные уже получили и продолжают вести специальную подготовку по обнаружению самодельных взрывных устройств при помощи биноклей и устройств GPS. Кроме того они получили специальное оборудование и взрывчатые материалы, такие как системы преодоления препятствий и катки для обезвреживания мин. Помимо этого оборудования иракские службы безопасности получают танки, вертолеты, личное оружие и бронежилеты.

Однако чрезмерно загруженная иракская армия порой не может быстро освоить все это оборудование. К примеру, США предложили предоставить иракской армии машины с противоминной и противозасадной защитой, которые невозможно уничтожить при помощи самодельных взрывных устройств, часто закладываемых боевиками ИГИЛ. Но из 3 тысяч таких машин, предоставленных иракцам, они смогли освоить только 300. Возможная причина заключается в неспособности иракской армии подготовить своих солдат к использованию таких машин. Поэтому США необходимо принимать гораздо более активное участие в подготовке военнослужащих иракской армии.

Подготовка иракских солдат стала одной из главных задач 3 360 американских военнослужащих, находящихся в Ираке, однако у них нет достаточного количества ресурсов, чтобы обеспечить подготовку значительного числа иракских солдат. К концу сентября текущего года только 11,5 тысячи из 250 тысяч иракских солдат прошли подготовку у американских военных. Обучение иракских солдат и принятие на себя роли лидера должны стать основой попыток уничтожить ИГИЛ в Ираке, и чтобы сделать это эффективно, США должны существенно увеличить число своих военнослужащих в Ираке.

Помимо обучения иракских военных США должны быть готовы к столкновению с возросшими рисками в нескольких ключевых сферах. Армия США уже обеспечила свое военное присутствие в Ираке, чтобы поддержать контакты ключевых командиров иракской армии с лидерами суннитских общин. Рамки этой миссии необходимо расширить, включив в нее взаимодействие американских военных советников с представителями иракских служб безопасности вплоть до уровня бригад на этапах обучения, планирования и реализации миссий. Такие программы позволят советникам США создать полную и точную картину сильных и слабых сторон отдельных подразделений иракской армии для проведения дальнейшего обучения. Это также позволит гарантировать, что иракские военные лидеры будут грамотно разрабатывать и равномерно распределять все аспекты миссий — такие как коммуникация, медицинская эвакуация и планы по укреплению позиций — среди всех батальонов на передовой.

Если США не хотят активизироваться в Ираке, они рискуют передать свою роль набирающей мощь в регионе России, что лишь приведет к дальнейшей эскалации конфликта. У США есть правильная стратегия действий в Ираке. Поддержка местных суннитов в том, чтобы они взяли на себя главную роль в борьбе против ИГИЛ, меры по вытеснению шиитских группировок на второй план, осторожность с целью не допустить жертв среди мирного населения, обучение вооруженных сил и предоставление им военного оборудования, специально предназначенного для борьбы против повстанческих формирований, являются составляющими успешной стратегии. Однако США должны быть готовы к серьезным инвестициям в эту стратегию путем увеличения числа своих военнослужащих в Ираке и путем предоставления им свободы в построении отношений, проведении авиаударов и взятии на себя роли посредника между шиитами и суннитами, принимающими участие в этой войне. Если США не пойдут на это, Ирак может окончательно утратить веру в преимущества американской стратегии, что обернется катастрофой для всех сторон.