Так это вы взрывали, значит?

- Ну, я взрывал. И вместе со мной они взрывали. Потому что я сейчас…

- А если серьезно?

- А если серьезно, я ездил туда для того, чтобы проанализировать такую загадочную и такую мучительно сложную ситуацию на Ближнем Востоке. А также объяснить политикам Катара позицию России. Это была миссия «Изборского клуба», с одной стороны. Исследовательская и познавательная. А с другой стороны, такая как бы миссионерская. Я нес русскую весть туда.

- А с кем конкретно вы встречались? Это были писатели или руководство?

- Это было аналитическое содружество. Среди которого, наверняка, были люди в эполетах.Это были члены парламента, члены исполнительной власти эмира. Это был министр иностранных дел. Это были живущие там представители повстанческих организаций, различные бюро, экономисты. Вот с ними я встречался.

- Понял. Вы один летали или с кем-то еще?

- Я летал с моим другом, членом «Изборского клуба» Шамилем Загитовичем Султановым. Большим специалистом по исламским проблемам, блестящим аналитиком.

- Но ведь Катар поддерживает, скажем так, наших оппонентов по борьбе с ИГИЛ. (Запрещенная в России организация. - Ред.)

- Катар – это супербогатое государство, которое инвестирует свои богатства и в собственную экономику, и в собственное строительство, а также в политические процессы. Катар поддерживал «Братьев мусульман», когда те двигались к власти в Египте до их крушения. Катар участвовал в финансировании тех групп, из которых потом был создан ИГИЛ.

И главное, что Катар – это основной плацдарм Америки. Там две военных базы американских. Там крупная авиационная база, откуда самолеты в свое время улетали бомбить Иран. Там вторая база, где находится центр регионального американского военного управления. Там региональная штаб-квартира ЦРУ.

И что еще интересно, там находится региональное отделение RAND Corporation. Это такая мощная интеллектуальная американская сила, которая все время помещена в центр всех противоречий ближневосточных, чтобы там напрямую черпать оттуда информацию и создавать проекты.

- Какой эффект будет теперь от ваших переговоров, от усилий «Изборского клуба», который создал Проханов и который давно уже вышел на международную арену?

- Ну, просто это - наша проповедь, которая была обращена прямо к руководству Катара, а через него и через «Аль-Джазиру» - к очень большой среде, к очень большому контингенту арабских политиков.

Мы объясняли, почему мы туда пришли, что это значит, что русские самолеты перелетели такое пространство, сели в Латакии и теперь регулярно громят опорные пункты ИГИЛ. Мы говорили, что мы пришли туда для того, чтобы защищать свои границы на Кавказе и в районах Средней Азии. Туда ИГИЛ уже проникает.

Мы пришли туда для того, чтобы спасти сирийское государство. Потому что в Сирии тоже разверзается какая-то черная дыра, как в Ливии, как в Ираке. И Сирии грозит истребление.

Мы пришли туда для того, чтобы предотвратить потоки этих миллионных беженцев в Европу. Потому что, если будет крушение в Сирии, Европу затопят эти люди, стенающие, кричащие и рвущие на себе одежды.

Мы пришли туда для того, чтобы закрепиться на Ближнем Востоке. Потому что мы убежали оттуда после 1991 года, отдали все американцам на откуп. А Ближний Восток – это такой шарнир, вокруг которого вращаются гигантские территории мира.

Недаром из Катара идут непрерывно газовозы и питают газом Китай, Южную Корею и Японию.

И, наконец, мы пришли туда, чтобы еще раз подтвердить: мир не однополярен, мир многополярен. И Россия является еще одним центром мировой силы. И тем самым мы противодействуем этой американской концепции однополярного мира.

Все это мы проповедовали. Я думаю, что кое-что из того, что мы сказали, будет понято арабскими политиками.

- Вы на каком языке с ними разговаривали?

- У нас было несколько языков. Мы разговаривали с ними на языке штурмовиков Су-34, потом мы разговаривали на английском языке. А потом у нас были там арабские друзья, которые переводили все наши рассуждения на блестящем арабском.

- В Кремле знали о вашем разведывательном полете в Катар?

- Ну, судя по всему, судя по тому, как успешно развивается наша внутренняя и внешняя политика, знали, конечно.

Я думаю, что Кремль должен все знать. Представляешь, если бы Кремль не знал о нашем с тобой сейчас разговоре? Чего он стоил бы, Кремль, тогда?

- Ну, я с вами согласен. Завершающий вопрос. На самом полном серьезе! Когда вы ждете итогов вашего визита в Катар? Что это может быть?

- Это может быть развернутый доклад о сложностях, гигантских сложностях, которыми охвачен Ближний Восток. Потому что там каждый день происходят перемены. И эти перемены направлены на разрушение привычной картины Ближнего Востока.

Множество игроков там просто исчезнут. И появятся новые. А мы должны знать, с чем мы имеем дело. Эту сложность мы исследуем и формулируем.

Это и есть основная задача нашего исследовательского рейда. Напишем доклад. Он будет иметь и открытый, может быть он будет иметь закрытый характер отчасти. Он станет достоянием нашей политической общественности.

- И ваш прогноз. Вы были близко... ближе, может быть, только наши летчики к этой проблеме. Но вы тоже приблизились. Вот ваш прогноз?

- Прогноз наш таков. ИГИЛ, о котором говорят как о чем-то мистическом, таинственном, загадочном, как о каком-то таком таинственном привидении, которое спустилось к нам на Землю из космоса, этот миф там разрушается. ИГИЛ можно понять. ИГИЛ можно исследовать. И ИГИЛ можно уничтожить.

Мы знаем теперь, из чего он состоит, где его центры, как он структурирован, в чем его мифология. Вот это первое.

Второе. Мы прекрасно понимаем, что ИГИЛ, который имеет примерно сейчас 120 или 130 тысяч вооруженных людей, - его не победить простыми наземными операциями. Потому что для этого необходима 500-тысячная армия. Такой армии нет ни у нас, у русских, нет ни у Сирии, нет ни у Ирана, нет у «Хизбаллы». Поэтому война будет затяжная. Она будет длительная.

Но главное, что нам удастся сделать, - это сберечь Башара Асада и создать условия для политического урегулирования, для разговора между режимом Башара и умеренной сирийской оппозицией.

- Спасибо вам огромное за такую очень хорошую поездку. Будем надеяться.

- Будем. Все, обнимаю.