Но чтобы понять настроения россиян, «достаточно в течение пяти минут почитать комментарии в интернет-СМИ», — отмечает журналист. Вот где «широкая русская душа, „безгранная и устремленная в бесконечность“, как писал философ Бердяев, может разойтись в своем глубоком злорадстве».
Комментарии в целом из серии «так вам и надо», — пишет Иегор Гран. «Теперь-то французы поймут справедливость нашей (российской) борьбы в Сирии», «Если уж вы (Франция) наплевали на альянс с Россией против ислама, не нужно теперь плакать», — говорится комментариях.
Чувствуется и «настоящий подавленный триумф» после «кощунства» Шарли в их рисунках на тему крушения российского самолета в Египте. «Проклятие, которое „Шарли“ спровоцировали своим кощунством, падает им же на голову!», «Подождем новых уморительных карикатур», — цитирует издание комментарии.
«Для этих россиян Франция — это в первую очередь „Шарли“, газета проецируется на всю страну», — пишет Иегор Гран.
Эти комментарии появились на сайте радиостанции «Эхо Москвы». «Комментарии еще хуже на сайтах провластных СМИ и в блогах, — отмечает журналист. — Русский народ, демонстрирующий свой национализм, мстительность и предубеждения (в этих комментариях — RFI), кажется, ближе к ИГ, чем к Франции».
Ни пяди нашей свободы
Все рисунки «Шарли Эбдо» были посвящены пятничным событиям. На обложке, например, молодой человек пьет шампанское, и оно выливается через отверстия от пуль на его теле. На обложке написано: «У них оружие. Да пошли они! У нас шампанское!»В своей редакционной колонке Лорен Суриссо (под псевдонимом Рисс) пишет, что парижане в 2015 году словно лондонцы в 1940-м под немецкими обстрелами, не поддаются страху. «Это единственный ответ, который можно дать террористам, чтобы обратить в ничто их попытки посеять ужас».
На другом рисунке изображен рок-концерт на фоне клуба «Батаклан», Эйфелевой башни и плаката группы Eagles of Death Metal. Автор призывает «Не уступать ни одну из наших свобод»: свободу «смеяться, пить, есть, танцевать, петь, улыбаться, слушать музыку, гулять, ругаться, занимать любовью, спорить, учиться, ходить в кино…»На последней полосе отвергнутых обложек Эдит Пиаф вытирает посуду в кафе, а рядом в раковине — кровь. Рисунок называется так же, как и песня Эдит Пиаф Paris sera toujours Paris («Париж всегда останется Парижем»)На другом рисунке под названием «Парижские бары под прицелом» — два джихадиста, которые пришли в кафе с автоматами, потому что «они нарисовали пророка кофейной гущей».И еще — 15-летний подросток, которому настолько надоели прыщи, что он решил стать камикадзе. По некоторым данным, одному из подорвавших себя террористов было 15–18 лет.Еще одно изображение критикует работу журналистов на месте события, которые вплотную подошли к разбитому пулей окну и задают вопросы: «Могли бы вы описать террористов?», «Больно ли, когда через вас проходит пуля?»Марин Ле Пен и чувство опасности
«ИГ мечтает, чтобы к власти пришел Нацфронт и чтобы французы-мусульмане, которые, чувствуя себя заклейменными, уходили бы в радикализм, а их соотечественники-немусульмане пытались бы их изгнать из страны», — пишет автор «Шарли Эбдо» Жан-Ив Камю.
При этом не исключено, что чувство опасности после терактов позволит Нацфронту набрать больше голосов, чем предполагалось, на региональных выборах в декабре и на президентских в 2017-м.
Марин Ле Пен предлагает вернуть границы, распустить Союз исламских организаций Франции и бороться против радикалов с двумя гражданствами. «Она играет на привычных струнах ненависти к иммиграции, а теперь еще и к беженцам», — пишет Жан-Ив Камю.
Но риторика партии «Республиканцев» не менее радикальна, чем риторика крайне правых. И это может опять же сыграть на руку Ле Пен, потому что Саркози, который к тому же уже был у власти, сегодня словно «машина по созданию полемики». А сейчас Франции нужен лидер черчилльского типа. Нацфронт же на фоне чрезмерной активности «Республиканцев» выглядит более стабильным в жесткости своих позиций.
Но автор отмечает, что сейчас Франсуа Олланд и Манюэль Вальс проявляют твердость и «говорят правильные слова». А то поколение молодых людей, к которому принадлежат жертвы терактов, кстати, вовсе не поддерживают Нацфронт. «Они могут принять, что Франция ужесточит законодательство против радикального исламизма, а также повседневные кордоны и проверку документов, не отдавая при этом рычаги правления правым или Нацфронту».
Скорая помощь: «Ночь в аду»
«Шарли Эбдо» публикует рассказ сотрудника издания Патрика Пеллу, который также работает врачом в скорой помощи. В 9:21 вечера в пятницу ему пришла СМС одного из коллег: «Приезжай, стрельба!» Во дворе больницы, куда «как на автомате, без размышлений» прибыл Патрик Пеллу, было тревожно. Некоторые врачи уже отправились в X или XI округ на место трагедии, другие в тишине готовились принимать раненых «словно армия, которая знает, что битва началась».В телефонных звонках в скорую помощь слышны крики и выстрелы. Прибывают первые раненые. «Мы рвемся, словно пытаемся убежать от смерти, в операционную», — рассказывает Патрик Пеллу. «Моему коллеге, кажется, тысяча лет, слезы стали его глазами, его одежда в крови. Он оказывал помощь женщине в кафе на улице Шаронн. В ее кармане он нашел две деформированные пули, которые насквозь прошли через ее тело. Она не выживет».
Патрик Пеллу уверен, что врачи, которые первыми вошли в театр «Батаклан», «больше никогда не будут теми же людьми». Единственное, о чем думали медики — как можно быстрее прибыть на место и спасти как можно больше жизней.
Патрик Пеллу объясняет, что при многих раненых и погибших не было документов, поэтому близкие и друзья так долго продолжали поиск. Но он был свидетелем того, как плача от радости встретились молодой человек и девушка, которые потеряли друг друга в «Батаклане», и как мама нашла своего сына-подростка в скорой помощи.
