Чем объясняется происходящее в мировой финансовой системе, что ждет США, Россию и Китай и как решать накопившиеся проблемы, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал авторитетный китайский специалист по мировой финансовой системе Сун Хунбин. Именно он в своей первой книге «Война валют» сумел предсказать американский ипотечный кризис 2007 года и последовавший за ним мировой финансовый кризис, что принесло Хунбину мировой авторитет. С тех пор у него вышла серия экономических книг. В пятой и последней пока книге «Война валют. Перед бурей» эксперт прогнозирует крах американской экономики.
Вся жизнь Сун Хунбина прошла между Китаем и США: он учился и работал в обеих странах. В США он уехал в 1994 году и вернулся в КНР в 2007 году.
ВЗГЛЯД: Насколько тесно сегодняшние геополитические встряски связаны с экономикой?
Сун Хунбин: В основе современного геополитического кризиса (а это и война в Сирии) лежит количественное смягчение ФРС США (с 2008 года по октябрь 2014 года США реализовали три программы QE – прим. ВЗГЛЯД). Как только была отменена политика количественного смягчения, все мировые показатели сразу пошли вниз, в том числе нефть, биржевые товары, объемы мировой торговли. Если обращение доллара в мировой финансовой системе уменьшается, страдает вся мировая экономика. Как следствие, начался кризис на Украине и на Ближнем Востоке, в том числе война в Сирии. То, что происходит в мировой экономике, тесно связано с геополитикой.
Поднятие ставки ФРС всего на 0,25% приведет к выводу с мировых рынков 800 млрд долларов. Начиная с 2014–2016 гг. и до 2020-х годов объем долларового денежного обращения может уменьшиться на 40% при значительном увеличении ставки ФРС. Сокращение доллара в обращении приводит к кризису на рынках развивающихся стран (emerging markets). Когда США проводят такую политику, мы неизбежно сталкиваемся с кризисом валют, они обесцениваются по отношению к доллару, а долги по отношению к ВВП растут. Большинство стран не снижают долговую нагрузку (У США долг в 18,7 трлн долларов, или 109,9 % ВВП – прим. ВЗГЛЯД). Если объем американского долга превысит 300% ВВП, то произойдет прорыв плотины. Такое уже было в 1929 году, во время Великой депрессии. Конструкция не выдерживает давления и рушится, происходит дефолт и серьезнейший кризис.
Чтобы избежать следующего мирового кризиса, надо изменить всю структуру мировой финансовой системы.
ВЗГЛЯД: Где зреют серьезные проблемы?
С. Х.: В 2016 году будут проблемы и в Китае, и в России, и в США. В Китае появляются серьезные финансовые проблемы впервые после самого серьезного кризиса с 1976 года. Китай накопил большие резервы (3,5 трлн долларов – прим. ВЗГЛЯД), но может использовать только небольшую их часть, потому что это серьезно влияет на курс юаня. Расходование 500 млрд может обесценить юань сразу на 10–30%. Кроме того, объем внешнего долга компаний КНР достигает 1,2 трлн долларов, при этом мы должны поддерживать торговлю с США.
Особое внимание уделяется целевому росту ВВП на 7–8%. Однако сейчас любая страна может столкнуться с серьезным кризисом. Финансовый кризис происходит внезапно и не связан с ростом или падением реальной экономики.
США также сталкиваются с серьезными проблемами. С одной стороны, поднятие ставки ФРС всего на 0,25% приведет к выводу с мировых рынков 800 млрд долларов. С другой – назрела серьезная проблема с мусорными облигациями, которых выпущено на 2 трлн долларов. На первый взгляд доля небольшая, но в 2008 году объем этих кредитов тоже был небольшой, но именно это стало отправной точкой для возникновения кризиса. Увеличение ставки ФРС плюс проблема мусорных облигаций могут стать прологом к кризису даже более серьезному, чем в 2008 году.
ВЗГЛЯД: Осенью начались споры о том, кто запустит новый глобальный кризис – ФРС США, когда поднимет ставку, или Китай, у которого начались проблемы в финансовой системе.
С. Х.: Действительно, с лета из Китая начал уходить капитал, национальная валюта начала обесцениваться. Но эти процессы напрямую связаны с возвратом доллара в США на фоне того, что ФРС собирается ужесточить монетарную политику, то есть повысить ключевую ставку.
Американский доллар серьезно укрепился, но это не связано с американской экономикой, которая не настолько сильна, чтобы вернуть денежные средства с мировых рынков. Американцы собираются сократить свои долларовые потоки, поэтому им надо вернуть доллары, которые ушли на другие рынки. А Китай – это главный продавец товаров в США, и именно туда (на покупку китайского импорта) ушла основная доля выпущенных за счет количественного смягчения долларов.
Все это сказывается на новых развивающихся экономиках за счет неизбежного оттока капитала.
ВЗГЛЯД: То есть это ФРС может спровоцировать мировой кризис?
С. Х.: Так прямо нельзя говорить. Но я лично считаю, что они знают, как повышение ключевой ставки повлияет на новые экономики, к каким результатам это приведет. Но у них тоже безвыходная ситуация, из-за которой им придется повысить ключевую ставку.
С 2009 года, чтобы преодолеть кризис, ФРС занималась эмиссией доллара через программу количественного смягчения. Прошло уже шесть лет, а ставка на протяжении всего времени оставалась на нулевом уровне. Это означает неудачную политику. Если ФРС США хочет, чтобы после политики количественного смягчения другие игроки были уверены в американской экономике и долларе, как в прежние времена, тогда ей придется повысить ключевую ставку.
ВЗГЛЯД: Что ждет доллар и нефть после поднятия ставки ФРС, которое может произойти уже на этой неделе?
С. Х.: Повышение ключевой ставки в первую очередь приведет к укреплению доллара. В последнее время на ожиданиях этого решения доллар уже серьезно вырос. А вот падение цен на нефть, на мой взгляд, не совсем связано с повышением ключевой ставки американским регулятором.
ВЗГЛЯД: А что или кто, на ваш взгляд, стоит за падением нефтяных котировок?
С. Х.: Мое личное мнение, что падение цен на нефть связано с тем, что американцы объединились с Саудовской Аравией, чтобы давить на Россию. Это типичная экономическая война против России.
Как мы знаем, как только случается локальная война, цены на нефть всегда повышаются. Сейчас на Ближнем Востоке все против всех, но цены на нефть, наоборот, падают. Я считаю, что цены на нефть как основной товар в мире регулируются не рыночными механизмами, а политическими.
«У России есть преимущества перед Китаем – большая территория и ресурсы. Поэтому российские политические элиты не боятся идти на конфронтацию с Западом»
ВЗГЛЯД: Каково ваше видение ситуации в России?
С. Х.: Для России ситуация тоже не лучшая. Она столкнулась с проблемой заимствования в Европе и США. Однако в Китае есть большой рынок капитала, поэтому Россия может занимать в Китае, эмитируя там облигации. Самая большая проблема для страны – это дефицит бюджета.
ВЗГЛЯД: На фоне укрепления доллара и низких цен на нефть России также приходится девальвировать национальную валюту. Как падение рубля скажется на российской экономике?
С. Х.: Ослабление рубля негативно скажется в первую очередь на финансовой системе и на достаточности капитала банков. Но самое главное – на уверенности инвестиций на российском рынке. Разгон инфляции, естественно, заставил Центробанк повысить ключевую ставку, что, в свою очередь, подняло другие вопросы.
В то же время падение рубля несет большой плюс: российские товары повышают свою конкурентоспособность на мировых рынках. А это, в свою очередь, поможет реструктуризации промышленной структуры России.
Российская экономика была основана на углеводородах, которые приносили значительные прибыли, и инвестиции шли в основном в эти отрасли.
ВЗГЛЯД: Еще 25 лет назад у нас ведь не было сырьевой экономики. На ваш взгляд, может ли Россия уйти от сырьевой модели и когда это может случиться?
С. Х.: Мы знаем, что в Советском Союзе был сформирован сильный промышленный комплекс, но, к сожалению, после распада СССР он был разрушен. Поэтому стране пришлось опираться на сырьевые секторы экономики, это был неизбежный этап. Сейчас создаются предпосылки для развития других отраслей промышленности. Хотя надо понимать, что это долгий процесс. Создание заводов – это трудная задача.
Я считаю, чтобы создать новую модель экономики, нужны следующие условия. Во-первых, необходимы масштабные инвестиции. Во-вторых, требуется создание разных экономических кластеров, заводов и промышленных производственных цепочек. Например, как в Китае созданы промышленные кластеры в дельтах рек Янцзы и Чжуцзян.
В-третьих, следует упорядочить законодательные нормы под новую модель экономики. В Китае в последние 20–30 лет проводятся экономические реформы – и параллельно правовое сопровождение реформ. И до сих пор еще не полностью все сделано. Для России это также неизбежное движение, потому что законы – это основа для прихода инвесторов. Многие боятся вкладывать сюда денежные средства из-за больших рисков.
Чтобы сделать все это, требуется минимум десять лет.
ВЗГЛЯД: Российская и китайская экономики сталкиваются с проблемами из-за гегемонии доллара, как они могут это изменить?
С. Х.: Экономисты в Китае делятся на два лагеря. Одни считают, что надо продолжать строить хорошие отношения с США, так как уход от доллара будет невыгоден Китаю. Другие, в том числе и я, считают, что большие страны (такие как Китай и Россия) должны иметь свою финансовую систему, суверенную независимую экономику и валюту. Долларовая система нестабильна, поэтому на нее ориентироваться не надо.
Бреттон-Вудская валютная система может быть трансформирована только за счет глубокой интеграции между Европой и Азией. Это единственный выход.
У России есть преимущества перед Китаем – большая территория и ресурсы. У Китая нет газа и нефти, и он зависит также от экспортных рынков США и Европы. Поэтому российские политические элиты не боятся идти на конфронтацию с Западом.
ВЗГЛЯД: Какие точки соприкосновения у двух стран? Надо ли объединять юань и рубль, чтобы сломить доллар?
С. Х.: Сначала надо изменить валютную систему внутри страны, а потом интегрироваться. Для Китая главными валютами при покупке нефти и газа, помимо доллара, должны быть юань и рубль. Потому что и в России, и в Китае не хватает долларов. Это постепенный процесс перехода на взаиморасчеты в национальных валютах.
Также необходимо развитие транспортной системы, которое приведет к изменению геополитической ситуации в мире. Россия, со своей стороны, создала Евразийский экономический союз, Китай, в свою очередь, разрабатывает вместе с Россией концепцию Шелкового пути.
На протяжении уже 500 лет мир контролируют морские державы. Но если построить скоростную железную дорогу между Азией и Россией в Европу, то мы сможем перевозить грузы из Китая в Европу вместо 60 дней за два дня. Евразия имеет все необходимые ресурсы – природные, технологические и людские – для своего развития. И если появится развитая скоростная железная дорога, то это завершит эпоху морских держав, и власть над мировой экономикой перейдет в руки континентальных стран.
Концепция Шелкового пути полезна и Китаю, и России, потому что возможностей стать морскими державами у них мало, особенно в нынешнее время.
ВЗГЛЯД: А вы знаете о российском проекте Севморпути? Как он сочетается с концепцией Шелкового пути?
С. Х.: По моему мнению, проект Севморпути вполне можно сопрягать с Шелковым путем. Невозможно везде построить скоростную железную дорогу на столь огромной территории. Вывозить товары из северных регионов сложно только по железной дороге. И Севморпуть может стать одним из вариантов для решения этой проблемы. Поэтому оба проекта взаимодополняемые.
ВЗГЛЯД: США создают Транс-Тихоокеанское партнерство (ТТП, TPP) как альтернативу АСЕАН И АТЭС для противостояния растущему влиянию Китая и России, а также Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП, TTIP) для свободной торговли с Евросоюзом. Рассматриваете ли вы эти новые союзы как угрозу для Китая и России?
С. Х.: С долгосрочной точки зрения эти два союза можно рассматривать не столько как торговые союзы, сколько как финансовые вызовы. Суть TPP и TTIP в том, что капиталы будут управляться государствами, а не государство капиталами. Это новая модель управления, которая, естественно, скажется на действующих моделях в России и в Китае. В наших странах правительство управляет капиталом, а не наоборот.
Однако я не думаю, что новые модели этих двух союзов смогут изолировать наши модели – России и Китая. По сути это расширение Североамериканского торгового соглашения, которое действует с 1994 года между Канадой, Мексикой и Америкой. Как мы видим сегодня, ситуация в Мексике стала еще хуже, при этом все три страны продолжают работать и вести торговлю со всеми другими странами. Я думаю, лет через 20 те же последствия будут и от TPP и TTIP. То есть изолировать нас будет невозможно (от торговли со странами, входящими в эти союзы).
ВЗГЛЯД: Чего ждать в ближайшие три года России, Китаю и США? Когда американская долларовая система рухнет?
С. Х.: Если рассматривать в краткосрочной перспективе, то я считаю, что Россия и Китай находятся в менее благоприятных условиях, а США – в более-менее стабильных. Нельзя однозначно сказать, когда американская система рухнет. Это зависит от всех мировых игроков, в том числе от России и Китая. Это длительный процесс, разрушить эту систему сразу невозможно.
