Под этой туманной формулировкой скрывается намерение провести в Пекине встречу сирийской оппозиции и правительственной делегации Дамаска. Как пишет сирийское издание Al Watan, официальный представитель МИД Китая Хун Лэй заявил, что визит сирийского министра выступает частью усилий Китая по продвижению мирного процесса и политического диалога между представителями сирийских властей и оппозиции.

Таким образом, китайское руководство планирует организовать визит сирийской оппозиции в Китай. Учитывая, что Саудовская Аравии на протяжении последних десятилетий была крупнейшим поставщиком нефти в Китай, можно предположить, что Пекин будет, если не поддерживать, то, по крайней мере, не выступать активно против саудовского сценария «сирийского урегулирования». Интрига заключается в том, что Россия и Саудовская Аравия ведут серьезную борьбу за китайский рынок нефти. Так что едва ли Пекин рискнёт выступить в качестве дипломатического «промоутера» российского сценария разрешения сирийского кризиса.

В октябре текущего года Пекин активно прощупывал ситуацию на предмет участия китайских вооружённых сил в конфликте на стороне антитеррористической коалиции под эгидой России, напоминает руководитель Школы востоковедения ВШЭ Алексей Маслов.

— В итоге, руководство КНР сочло крайне невыгодной такую крайнюю форму отстаивания своих интересов как участие в боевых действия. Прежде всего, с имиджевой точки зрения. За многие годы Китай никогда не принимал участия в конфликтах за рубежом. Опасаясь, что на это могут отрицательно отреагировать как внутри страны, так и за её пределами.

«СП»: — В случае с Сирией на это, наверняка, накладывается опасение, что непосредственное военное участие в ближневосточном конфликте может привести к детонации процесса «уйгурского сепаратизма»?

— Совершенно верно. То, что предлагает Китай, это привычная для него модель. С одной стороны, Пекин настаивает, что решение может иметь только политический характер. Точно такая же формулировка была по поводу событий на Украине.

«СП»: — Это не означает осуждения России, которая проводит антитеррористическую операцию в Сирии военными средствами?

— Китай, вообще, не затрагивает позицию России по этому вопросу. Хотя на словах, поддерживает любую антитеррористическую деятельность. Второй важный момент — после начала активной фазы противостояния с правительством Асада он предложил $ 6,1 на гуманитарные акции. Дескать, он не выделяет эти деньги кому-то конкретно, а всему сирийскому народу.

«СП»: — Но эти средства реально поступят на казначейские счета законного правительства?

— Разумеется. Правда, не исключено, что на ближайших переговорах с сирийской оппозицией Китай также пообещает ей финансирование. Разумеется, деньги будут выделены не на военные нужды, а на восстановление хозяйства и инфраструктуры тех районов, которые находятся под её контролем. То есть, Китай решает проблемы с помощью денежных средств, а не посредством использования военной силы. Это несколько другая модель, чем предлагает Россия. Хотя это нельзя рассматривать как прямое обвинение нашей страны или стран Запада. Третий важный момент, на котором настаивает Китай это то, что сирийская проблема может быть решена только усилиями самих сирийцев.

— «СП»: — Интересно, ведь среди боевиков ИГ* или «Джебхат ан-Нусры» ** много сирийцев.

— Пекин пытается завоевать очки среди представителей всех сирийских групп и партий за исключением оголтелых фундаменталистов. По принципу, пусть Асад борется с оппозицией, кто победит, того мы и поддержим. У Китая есть в этом регионе долгосрочные интересы — это сирийская нефть. В русле объявленной политики, кто бы не победил, Китай оказывается в выигрыше. То есть, он хочет быть первым, кто экономически проникнет в Сирию. Здесь и кредиты, и инфраструктура, и обучение специалистов. Даже, если победу одержит западная коалиция.

«СП»: — Позволят ли США китайцам диктовать свои правила игры в Сирии, если им удастся свергнуть Асада?

— Американцы очень серьёзно испортили свой имидж в Сирии. А Китай это единственная страна, которая не выступала агрессивно ни против одной сирийской партии. ИГ и «Джебхат ан-Нусру» они осуждают (занесены в китайские списки террористических организаций), призывая бороться с этим злом всеми средствами, но сами не принимают в борьбе никакого участия.

Но я вам скажу, что Китай не остановится перед тем, чтобы банально перекупить многих членов ИГ, заставив их отойти от позиций исламского фундаментализма. Между различными группами в Сирии идёт обыкновенная война за власть. И даже не за деньги, потому что их там уже нет. Предложение Китая укладывается в формулу — я дам денег, вы только помиритесь. Раньше такой «дипломатией доллара» активно занимались США.

«СП»: — Такое «монетаристское миротворчество» не вступает в конфликт с позицией других игроков, например, арабской коалиции?

— Не секрет, что Россия и Саудовская Аравия активно конкурируют на китайском рынке энергоносителей. Безусловно, Пекин будет держать на равной дистанции Россию и СА, а также любых других поставщиков нефти. Тем более, что он заинтересован не столько в приобретении нефти, сколько в покупке нефтепромыслов. Как это происходит, например, в Казахстане. Купить месторождения в России и СА практически невозможно, в отличие от Сирии. Тем более, на волне той миротворческой деятельности, которую проводит Китай.

«СП»: — Это означает, что между российским и китайским векторами политики примирения враждующих сторон в Сирии есть расхождение?

— Я считаю, что нам стоит «ревновать» в данном случае, извиняюсь за использование не совсем политологической лексики. Хотя стратегически Москва и Пекин осуществляют похожую стратегию — ведут переговоры с любыми вменяемыми силами. При этом Китай поступает довольно хитро. Получается так, что Россия взяла на себя самую тяжёлую и грязную работу — борьбу с ИГ и принуждение к миру. В результате возникает классическая ситуация, когда китайцы смогут нашими руками «таскать каштаны из огня».

То есть, Россия бьётся с ИГИЛ, подставляется под возможные «удары возмездия» террористов, а также западной критики, а Китай приходит «разруливать» готовую ситуацию. Это беспроигрышная позиция. Китайцы объявили, что стоят на миротворческих позициях, а завтра, как говорится, «хоть трава не расти». Не важно, чем всё закончится, зато во всём мире КНР будет восприниматься как миротворческая и миролюбивая держава. Это очень важно с имиджевой точки зрения.

«СП»: — В настоящий момент Россия и США нащупали точки соприкосновения по Сирии. Но, если вновь обострится конфронтация между западной, российской и арабской коалициями, на чей стороне выступит Китай?

— Без боязни ошибиться, я могу сказать, что Китай просто отойдёт в сторону и будет настаивать на политико-дипломатическом решении сирийской проблемы. кроме общих политических заявлений едва ли мы услышим что-то внятное от Пекина.

Главный редактор журнала «Проблемы национальной стратегии» РИСИ, Аждар Куртов согласен с тем, что Китай всегда занимает выжидательную позицию.

— Это абсолютно в духе заветов «мудрой обезьяны»: «Когда тигры издыхают в битве, обезьяна сходит с горы и снимает с тигров шкуры…». Конечно, в течение нескольких последних лет Китай стал наращивать свою дипломатическую активность. Причем не только в своём регионе, но и в планетарном масштабе. Подтверждением чему служит появление проекта «Нового Шёлкового пути», который предусматривает несколько вариантов, включая те, которые оставляют в стороне Россию.

«СП»: — В разрешении сирийского конфликта Китай также хочет обойти Москву?

— Нельзя исключать того, что китайцы хотят русским руками зачистить Сирию от откровенных радикалов, а потом на «белом коне» войдёт в процесс мирного урегулирования. С другой стороны, спусковым крючком стал американский проект Транстихоокеанского партнёрства, который имеет явную антикитайскую направленность. У Китая фактически отнимают перспективный рынок АТЭС.

«СП»: — Поэтому он переключается на Ближний Восток?

— Да, США вынуждают Китай нанести ответный удар. Впрочем, китайцы слишком прагматичны, чтобы делать это только исходя из чувства мести. Просто они не хотят потерять те инвестиции в регион, в который он уже вложился. Это как в известном изречении — «кто последний в драку влезает, тот больше всех приобретает». Это напоминает открытие второго фронта в ходе Второй мировой войны, когда американцы «красиво» завершили операцию против нацистской Германии, прибрав к своим рукам половину Европы.

Или другой пример, когда Александр Суворов получил лавры победителя над Пугачёвым, когда войска под его руководством вмешались на последнем этапе подавления восстания. Конечно, китайцы не альтруисты — у них есть свои интересы, которые не во всём совпадают с российскими. Проблема в том, что у Москвы нет уверенности в том, что мы способны самостоятельно завершить «сирийскую операцию».

Даже если мы не контролируем китайскую переговорную площадку, её наличие нам не повредит. Учитывая, что Китай имеет многопрофильные отношения со странами арабского мира. Если у него есть возможности каким-то образом повлиять на сирийское урегулирование, то у России появляется больше надежд на укрепление своих позиций. Хотя в долгосрочной перспективе здесь возникает масса «развилок».

Когда война завершится, настанет фаза переустройства Сирии. Сразу возникает вопрос: а у нас есть деньги, чтобы стать ключевым игроком в этой стране и регионе, в целом? В военно-политическом смысле я не думаю, что Китай будет выдавливать Россию из Сирии. Тем более, что у него нет военных баз за пределами своей территории.

«СП»: — То есть, наших китайских партнёров вполне устроит ситуация, что Россия сохранит своё присутствие в Тартусе или на авиабазе в «Хмеймим», а Китай будет «слизывать экономические пенки» на углеводородных месторождениях?

— А почему бы и нет? Такой расклад не противоречит китайским интересам. Я не уверен, что российский бизнес сразу ринется контролировать нефтяные скважины в Сирии. Честно говоря, мы собственную нефть не можем эффективно продать по причине экономического спада в мире. Думаю, после войны новое сирийское правительство будет отчаянно торговаться со всеми.

В любом случае, у нас больше шансов договориться с Китаем, чем с США или саудитами. Приход китайцев будет означать умаление влияния проамериканского и саудовского блоков на Ближнем Востоке. Другое дело, если утвердится монополия КНР, насколько она будет считаться с российскими экономическими интересами. В конечном счёте, всё зависит только от нас самих. Если Россия будет экономически слаба, то Китай, как и любая другая страна, будет игнорировать наши интересы. Поэтому, не нужно бояться китайского присутствия. Просто нужно накачивать и свои экономические «мускулы». Пекин это ситуативный союзник Москвы, а дальше всё будет зависеть от нас самих.