Суть их я сформулировал 5 ноября 2014 года в Дейтоне (штат Огайо), на заседании Дартмутского клуба, состоявшегося на следующий день после промежуточных выборов в США, на которых с колоссальным преимуществом победила Республиканская партия. Смысл моих рассуждений состоял в тмом, что сегодня и мировая, и финансовая система находится в кризисе и внутренних ресурсов для выхода из этого кризиса нет. А потому — нужно либо спасать мировую финансовую систему за счет ресурсов американской экономики, либо же — спасать экономику США за счет ресурсов мировой финансовой системы … Причем в глазах американских избирателей первая дилемма ассоциируется с Демократической партией (скорее всего, из-за образа Хилари Клинтон), а вторая — с Республиканской. С уже известным результатом.
До какого-то времени этот конфликт находился вне пределов публичного поля, но затем вылез на поверхность в рамках концепции «центробанка центробанка». Фактически, этот проект, явно сформулированный в конце 2010 года, предполагал повторение операции по созданию ФРС как частного центрального банка, контролируемого финансовой элитой, только не в национальном, а в мировом масштабе. С выводом эмиссионного центра мировой валюты из под национального суверенитета США.
В качестве базы был предложен МВФ — а вся история закончилась пресловутым «делом Стросс-Кана», смысл которого состоял в том, что бюрократия США заблокировала вывод эмиссии мировой валюты из-под национальной юрисдикции. А чуть позже, после выборов 2012 года, которые достаточно неожиданно вновь выиграл Обама, он принципиально изменил финансово-экономический блок своей администрации, убрав из нее представителей банков ГолдманСакс и ДжиПиМорган, которые определяли соответствующую политику США, практически, более 30 лет (после начала «рейганомики»).
Понятно, что конфликт между различными группами в мировой элите (который поднял вопрос о реинкарнации «изоляционизма» как возможной будущей базовой линии политики США) на этом не закончился. Была еще попытка провести в руководители ФРС явного представителя мировой финансовой элиты Ларри Саммерса (фигуры настолько сомнительной, что даже осторожные в высказываниях американцы практически открыто называют его «клептоманом»), попытка взять ФРС под контроль «снизу» (через смену руководителей региональных резервных банков в пользу «выкормышей» ГолдманСакс) и так далее.
Но всем было совершенно очевидно, что проблема должна была сконцентрироваться в президентских выборах 2016 года. Причем картина с 2014 года сильно изменилась (точнее, публично прояснилась, потому что я об этом феномене и раньше писал): сегодня основная линия «разлома» политических сил США лежит не между Республиканской и Демократической партиями, а между условными «имперцами» (которые, фактически, защищают мировую финансовую систему как основу мирового господства США) и условными «изоляционистами». Условными — потому что далеко не все они понимают, к чему ведет последовательная реализация их политики и, тем более, не могут сказать об этом вслух: к резкому сокращению влияния США, превращения их в региональную державу, наряду с еще несколькими, а не сверхдержаву современности.
К таким условным изоляционистам можно отнести Обаму (на фоне явного «имперца» Хилари Клинтон) и группу республиканцев, противостоящих «неоконам», возвглавляемым Джебом Бушем. Реально, конечно, «имперцы» в виде Бушей-Клинтонов (отличия которых друг от друга состоят в методах, но не целях) являются прикрытием мировой финансовой элиты, которая для реализации своих целей готова полностью разрушить экономику США, но эти их реальные задачи закопаны достаточно глубоко и широкой публике и даже многим известным экспертам совершенно не видны. При этом конфликт между Хилари Клинтон и Джоном Керри во внешней политике (который мы подробно разбираем в наших обзорах http://www.fondkhazin.com/#!obzory/c1zps) является отражением этого базового противоречия в стратегии развития США.
В Республиканской партии США «изоляционисткое» крыло очень долго не могло выдать позитивный сценарий и строило свое позиционирование на негативе («мы против «неоконов» Бушей), да и публично признать отказ от доминирования США в мире пока невозможно. Именно по этой причине в этом крыле явно стал доминировать внесистемный человек — Дональд Трамп. Поскольку он не связан с аппаратом партии и «старыми» политиками, на которых лежит груз разного рода старых обязательств и обещаний, ему значительно легче высказываться в условиях, когда появившийся в 2011 году раскол элиты не просто становится все более и более явным, но и начинает домнировать в часть определения политической картины США. Да и уровень осторожности у него сильно ниже, он может сказать такое, на что традиционный политик не решится никогда.
По этой причине я ожидал того, что конфликт между двумя этими принципиальными линиями в политике (условно «имперской» и условно «изоляционистской») будет к выборам усиливаться (уж коли под ним лежит абсолютно объективные экономические процессы) и постепенно переходить в публичное поле. Но никак не ожидал, что это произойдет уже в первые дни нового года.
Дональд Трамп обвинил Хилари Клинтон и Обаму (поскольку все это происходило в период первого президентского срока, еще до «дела Стросс-Кана», когда Клинтон возглавляла американскую дипломатию) в том, что они создали ИГИЛ! Это не просто серьезное обвинение, оно несет далеко идущие последствия и отказаться от него уже не получится. Любой теракт в США (а читающие наши обзоры знают, что вероятность повторения событий 11 сентября 2001 года снова начала расти, см. также http://khazin.ru/khs/hs_86502) в такой ситуации станет ударом по Клинтон и она не может не ответить. А вот что отвечать — тоже вопрос, тем более, что по некоторым деяниям Клинтон есть очень серьезные вопросы. Например, о том, какое она имело отношение к гибели посла США в Ливии.
В любом случае, последствия мы еще увидим. И не только в США, но и во всем мире, в частности, в Евросоюзе. Главное — что совершено действие, которое практически наверняка выведет скрытое до сих пор противоречие между двумя функциями долларами в публичное поле. И это значит, что 2016 год начался принципиальным изменением в мировой политике.
