Российские военные – частые гости в близлежащих деревнях. Заходят купить продукты, поиграть в бильярд в местном кафе. «Мы с огромной радостью их встречаем! Стараемся, как можем, помочь, объяснить – арабского-то они не знают. Ваши солдаты и офицеры даже не похожи на обычных военных – всегда ведут себя вежливо и предупредительно, уважительно обращаются с местным населением», – рассказывает Мохаммед Умран.
Война затронула и семью Мохаммеда – его брат, уже отслуживший в армии, недавно был вновь призван в ряды вооруженных сил и отправлен на фронт.
К нам присоединяется друг нашего собеседника, Махир, в составе одной из частей сирийских ВДВ штурмовавший в 2012 году Дир-аз-Зур. Молодой человек был тяжело ранен, у него – тяжелейшие травмы ног и тазовых костей. Это уложило полного сил и желания воевать солдата на больничную койку на несколько месяцев, парню пришлось пройти через целую серию сложных операций.
«Я был в составе одного из штурмовых отрядов, которые ворвались тогда в город. Мы входили ночью, застав бандитов врасплох. Они отступали, однако очень неохотно – с боем приходилось брать каждый дом. Ситуацию усугубляло и то, что салафиты минировали дома, взрывали лестницы, изолировали каждый этаж. У нас не было приборов ночного видения, это очень мешало. Мы вошли в одно из зданий, там была лестница в подвал – ее раньше взорвали. В ходе боя я упал с нее – это и положило конец моей службе в армии. Может быть это и к лучшему – из моего взвода к настоящему времени в живых только двое бойцов остались… Но, уверяю вас, если бы не ранение – продолжил бы воевать, не задумываясь», – рассказывает парень.
Все медицинские процедуры, включая операции, были сделаны ему бесплатно, на средства государства, за что он неизменно благодарит «социалистическую» систему Сирии, партию БААС и лично президента Башара Асада.
По словам молодого человека, когда его подразделение входило в Дир-аз-Зур, там уже практически не было мирных жителей – ранее правительство дало коридор для ухода всех желающих. С боевиками остались лишь те, кто им сочувствовал и содействовал, что серьезно осложняло городские бои – выстрелить в солдата мог каждый, даже тот, кто изначально воспринимался как мирный житель.
За время своей службы Махир успел прочувствовать разницу между ранее контролировавшими район Дир-аз-Зура группировками – Джабхат ан-Нусра, Джунд аш-Шам и др. – и «Исламским государством» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ – запрещено в РФ – прим.), появившимся там перед самым его ранением.
««Исламское государство» разительно отличалось от предшественников. У его боевиков было гораздо лучше и современнее вооружение. Они использовали броневики и даже танки. Это неудивительно, так как оружие им доставалось прямо со складов иракской армии, в беспорядке отступившей из северных районов страны. Так что у сторонников халифата были, как советские, так и американские образцы», – рассказал он.
Интересно, что на определенном этапе основной костяк ИГ составляли бывшие функционеры иракского отделения партии БААС и военные армии Саддама Хусейна. «Конечно, они в основном же сунниты, а именно это течение ислама – благоприятная почва для взращивания семян салафизма. Есть неподтвержденные данные, что в последние годы жизни и сам Саддам был салафитом» – утверждают в Сирии.
Здесь стоит сделать важное отступление – несмотря на то, что партия арабского социалистического возрождения БААС, создавалась как единая, в середине 70-х ее иракское и сирийское крылья разошлись по идеологическим и методологическим позициям. Окончательный разрыв произошел в 1980 году, когда Саддам напал на Иран, а президент Сирии Хафез Асад поддержал Тегеран. Дальнейшая эволюция двух самостоятельных частей одной партии привела к тому, что мы имеем на данный момент – сирийская ее часть противостоит международному терроризму и сотрудничает с Россией, а иракская – стала основным поставщиком боевиков, зачастую, профессиональных, с боевым опытом и военной подготовкой, для «Исламского государства» и других салафитских группировок.
Впрочем, сирийцы не сомневаются, что самое страшное для них уже позади, и победа близка. «Не просто же так гул ваших российских самолетов стал для нас привычным делом, – подмигивает Мохаммед Умран. – Вы дали нам то, чего нам так не хватало – уверенность в победе, уверенность в завтрашнем дне, а значит – желание и возможность развиваться дальше. Здесь. В нашей стране. И за это ваши военные, правительство, весь русский народ, могут на нас рассчитывать».
Камаль Джафари
