К тому же Париж и особенно Берлин были достаточно серьезно настроены на честную игру по Минску (им самим был крайне необходим мир на Украине и восстановление нормальных отношений с Россией).
В Вашингтоне решили, что украинский проект оказался недостаточно прибыльным и перспективным, чтобы из-за него в сложной ситуации создавать новые проблемы во взаимоотношениях с ЕС, который и так уже тяготится американской опекой, обходящейся ему слишком дорого.
В общем, к декабрю 2015 года созрели и американцы. Украинское руководство с негодованием узнало, что «весь цивилизованный мир» требует от Киева выполнять минские соглашения именно в том виде и в той последовательности, на которых настаивала Москва.
И как быть? В Киеве значительно большее количество людей совершенно оправданно считает, что Порошенко в Париже предал «национальные интересы» наци-олигархического режима. Тогда их успокаивали тем, что неудобные для Украины пункты никто выполнять не собирается, а Россию, мол, задавят санкциями и заставят передать Киеву контроль над границей и разоружить ополчение Донбасса.
Теперь выяснилось, что все это неправда и через два года войны Донбасс должен получить особый статус, делающий его принадлежность к украинскому государству полуфиктивной.
Но, что самое обидное для акцентуированных «патриотов» Украины, статус Донбасса оказывался выше, чем у любого другого украинского региона.
Донецк и Луганск получали автономию, с правом собственной внешнеэкономической и внешнеполитической деятельности и с собственными силовыми структурами, которые должны были эти их новообретенные права защищать. И не они должны были перечислять налоги в центр, а центр был обязан вложить миллиарды долларов в восстановление разрушенного в ходе военных действий.
Душа среднего «патриота», за два постмайданных года стремительно обнищавшего, так и не увидевшего вожделенного безвизового режима с ЕС (а некоторые и на вступление надеялись), повоевавшего неизвестно за что, похоронившему друзей, а, возможно, и ставшего инвалидом, не могла вынести такого надругательства над светлыми «идеалами майдана».
Власть, рейтинг которой уверенно стремился к нулю (а у премьера Яценюка готовился прыгнуть в отрицательные значения) оказалась перед угрозой бунта собственных идейных сторонников. Причем, что самое неприятное, вооруженных сторонников.
Петр Алексеевич Порошенко предпринял несколько попыток уговорить американцев отменить свой смертельный для Киева вердикт и добиться от Вашингтона разрешения не выполнять минские соглашения.
Возможно, впервые в жизни он был честен и искренен. Не знаю, понял ли Порошенко, что говорить правду легко и приятно, но американцы проигнорировали его признания в нехватке ресурсов для убеждения или принуждения депутатов к голосованию за правильные формулировки.
Петру Алексеевичу дали ясно понять, что приказы не обсуждаются. Если же кто-то не может выполнить приказ, то «незаменимых у нас нет».
Как США меняют вышедших в тираж «своих сукиных детей», Порошенко знал. Поэтому со всем возможным рвением бросился формализовывать минскую капитуляцию Киева.
Во-первых, Конституционный суд убедительно попросили подумать над правильной трактовкой процедуры внесения изменений в Основной закон, с тем, чтобы не ограничивать Петра Алексеевича жесткими временными рамками при сборе 300 голосов.
Во-вторых, с подачи порошенковской администрации в СМИ началось обсуждение реальных (а не находившихся на обсуждении в парламенте фиктивных) изменений в конституцию, во исполнение пунктов Минска.
Впрочем, поскольку свой первоначальный проект (предполагавший вместо заявленной «децентрализации» усиление президентских полномочий) Порошенко из Рады не отозвал, не исключено, что в добрых старых традициях украинской политики он хотел немного сжульничать и, под соусом выполнения пожеланий Вашингтона, протащить вначале свой проект, а уж затем заняться особым статусом Донбасса. Все равно по последнему надо готовить новый конституционный закон и заново проходить всю полугодичную процедуру.
В-третьих, Порошенко попытался под сурдинку борьбы за выполнение Минска избавиться от потерявшего остатки рейтинга, но поддерживаемого США премьера Яценюка. Арсений Петрович придерживался в отношении Минска-2 критической позиции, а фракция его «Народного фронта» в Раде постоянно не додавала нужные голоса.
Логика Порошенко была проста и понятна — если Вашингтону нужен Минск, а Яценюк саботирует выполнение соглашений, значит, американцы должны пожертвовать Яценюком.
Порошенко заявил в Раде, что Минск надо выполнять, а фракция Блока Петра Порошенко официально присоединилась к требованию отставки премьера. Распад коалиции Петра Алексеевича не пугал, поскольку главное требование США — «никаких досрочных выборов» — он готов был выполнить.
В конце концов, в случае распада коалиции он получал только право распустить парламент, но не обязан был этим правом воспользоваться немедленно. С высокой долей вероятности с подвешенным угрозой роспуска парламентом Порошенко было бы даже проще работать. Половина депутатов знает, что в новый состав Рады не попадет, и проголосует за что угодно, лишь бы не было досрочных выборов.
Яценюк, из-под которого уже почти вырвали премьерское кресло, тем не менее сделал красивый ответный ход. Вспомнив о демократических принципах украинской государственности, Арсений Петрович потребовал принятия изменений в Конституцию (а по сути — новой Конституции) на всенародном референдуме.
Ход сильный. Отказать народу в референдуме по столь животрепещущему вопросу не только неэтично, но еще и проблематично с точки зрения украинского законодательства.
Особый статус Донбасса можно трактовать как территориальное изменение, поскольку унитарная Украина вступает с частью своей территории в договорные отношения, отказываясь от части принадлежащих ей суверенных прав на Донбассе. Между тем, согласно действующей конституции Украины, любые территориальные изменения санкционируются только всенародным референдумом, результаты которого обязана имплементировать Рада.
При этом, если вопрос будет вынесен на референдум, понадобится новое широкое обсуждение текста поправок. То есть, Яценюк получит возможность в союзе с другими политическими силами, нивелировать уже почти протащенные через Раду поправки, усиливающие личную власть Порошенко.
Более того, есть шанс поменять общий расклад политических сил. Сейчас все хотят избавиться от премьера (кто-то надеется сам занять его место, кто-то рассчитывает выторговать новые бонусы в процессе утверждения нового правительства, кто-то думает, что с другим премьером у него сотрудничество сложится лучше, чем с Яценюком). Но в случае рассмотрения поправок в конституцию на референдуме у каждой группы появятся свои пожелания.
В то же время Порошенко торговля вокруг изменений не нужна. Один проект, усиливающий его полномочия, он уже почти протащил (надо только собрать 300 голосов для окончательного утверждения). Второй проект (об особом статусе Донбасса) ему продиктуют после того, как он окончательно будет согласован западными «друзьями и партнерами» с Москвой.
В первом случае попытки депутатов что-либо поменять идут вразрез с интересами Порошенко, во втором — с его обязательствами перед Вашингтоном.
Таким образом, в случае организации конституционного референдума именно Порошенко будет противостоять всему остальному политикуму и «патриотической» украинской общественности.
Более того, в ходе референдума будет совсем несложно провалить не нравящиеся украинским «ястребам», сгруппированным вокруг Яценюка, требования Минска-2. А ответственность перед американцами за провал будет нести Порошенко. Яценюка же ни в чем обвинить нельзя. Даже предложение о референдуме можно подать как единственную возможность избежать долгой и сложной процедуры проведения конституционных изменений через Раду — для организации референдума требуется не полгода, а два-три месяца (при желании можно и быстрее успеть).
То есть, внося предложение об имплементации минских договоренностей путем всенародного референдума, Яценюк создает условия для торпедирования ястребами Минска, с возложением ответственности за негативный результат на Порошенко. Причем надо иметь в виду, что решение, принятое на референдуме, отменить без нового референдума будет невозможно.
События на фронте, в частности продолжающиеся обстрелы Донецка и Горловки, внезапное прекращение украинской стороной участия в работе совместного центра по контролю и координации, провокационные передвижения войск и боевой техники в прифронтовой зоне свидетельствуют о том, что как минимум часть украинского генералитета также не в восторге от перспективы прекращения боевых действий и фиксации поражения Украины.
Следовательно, позиция Яценюка сильна не только с формально юридической точки зрения, и не только может быть успешно представлена как американцам, настаивающим на скорейшем выполнении Киевом минских решений, так и украинским ястребам.
В придачу премьер может опереться на часть формально подчиненного Порошенко, а на деле глубоко оппозиционного идее минского мира силового ресурса.
Противники Минска-2 в киевской власти сделали попытку консолидироваться и блокировать процесс выполнения соглашения. Они считают, что лучше еще раз попытаться развязать войну с Россией, будучи уверенными, что Запад не сможет отказать Украине в помощи, что бы он по этому поводу ни думал.
Можно было бы высказать надежду, что консолидация противников Минска вызовет ответную консолидацию его сторонников, но таковых в Киеве только Порошенко (и тот вынужденный сторонник, под давлением США).
Так что фактически судьба соглашений, а с ними судьба войны и мира, Украины и Донбасса будет решаться в чисто бюрократическом противостоянии двух далеко не самых талантливых (даже на общем удручающем фоне) украинских политиков, волею США (благодаря своим глупости и сервильности) вознесенных после переворота к вершинам власти.
До сих пор везло Порошенко и в подобных противостояниях он побеждал. Но ведь иногда везение не вовремя заканчивается.
