Но если оценивать ситуацию в комплексе, программа стратегической модернизации вызывает меньшую тревогу. После распада Советского Союза в 1991 году российская экономика большую часть десятилетия находилась в состоянии свободного падения. Военный бюджет получал мало по сравнению с советскими временами, а большинству программ, в том числе в области стратегических ядерных сил, катастрофически не хватало денежных средств. Ситуация начала меняться только в середине 2000-х годов.

В рамках программы стратегической модернизации проводится замена многих устаревших систем, которые российские военные сняли бы с вооружения гораздо раньше, будь у них для этого средства. Например, на вооружении ракетных войск стратегического назначения находится много межконтинентальных баллистических ракет типа РС-20, УР-100Н и РТ-2ПМ с ядерными боеголовками, но все эти ракеты планируется снять с вооружения к 2020 году. Будь у военных денежные ресурсы, они бы заменили РС-20 и УР-100Н уже давно. 400 МБР и БРПЛ — это много, но такое количество вполне приемлемо для РВСН, так как по договору СНВ-3 Россия может развернуть 400-450 стратегических ракет.

Подводные лодки типа «Борей» придут на смену субмаринам проекта 667Б, которые были построены до 1991 года. Сомнения в надежности и ресурсе этих лодок привели к тому, что большинство субмарин старшего поколения осуществляли патрулирование в рамках стратегии ядерного сдерживания, не покидая базы. Когда в строй войдут лодки «Борей», ситуация может измениться. Для сравнения: у ВМС США около половины из 14 атомных подводных лодок с баллистическими ракетами типа «Огайо» постоянно находятся в море.

Интерес вызывает то, что Москва намеревается возобновить производство своего устаревающего бомбардировщика Ту-160. У России сейчас в строю чуть больше десятка таких самолетов (в дополнение к 60 более старым машинам Ту-95). Решение возобновить производство Ту-160 может свидетельствовать о проблемах и задержках с разработкой бомбардировщика нового поколения ПАК-ДА, который первоначально должен был осуществить свой первый полет к концу текущего десятилетия.

Нестратегические ядерные силы

Нестратегическое ядерное оружие России вызывает большее беспокойство. Во-первых, Россия нарушила подписанный в 1987 году Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД), проведя испытания крылатой ракеты наземного базирования на средней дальности. Хотя такая ракета вряд ли может представлять прямую опасность для США, налицо нарушение договора и явная угроза американским союзникам, а также другим странам в Европе и Азии.

Нестратегический арсенал России для внешнего мира менее заметен, чем ее стратегические силы. Но похоже, что для российской армии разработана целая серия нестратегического ядерного оружия, включая крылатые ракеты, баллистические ракеты малой дальности и самолеты. США, в отличие от России, планомерно сокращают свой нестратегический ядерный арсенал, который сегодня состоит только из атомных бомб B61.

Особую озабоченность вызывает то, что Россия совершенно очевидно сосредоточилась на разработке ядерного оружия малой мощности, которое один руководитель назвал «ядерным скальпелем». Параллельно она разработала доктрину ядерной «деэскалации». Данная доктрина предусматривает эскалацию для деэскалации, то есть, применение ядерного оружия малой мощности в качестве средства прекращения неядерного конфликта на выгодных для Кремля условиях.

В несекретной стратегии национальной безопасности Кремля говорится, что ядерное оружие может применяться только в случае нападения на Россию и ее союзников с использованием оружия массового уничтожения, либо в случае нападения на Россию с использованием неядерных сил, когда на карту поставлена судьба государства. Доктрина «деэскалации», публичные заявления Путина о ядерном оружии и масштабная модернизация российских нестратегических ядерных сил — все это говорит о том, что секретная часть стратегии может предусматривать использование этого оружия и в других обстоятельствах более широкого круга.

А это создает риск понижения ядерного порога. Как только будет применено ядерное оружие — любого типа — вероятность катастрофической эскалации вырастет самым драматическим образом.

Неядерные силы

Россия также модернизирует силы общего назначения, поставив перед собой цель к 2020 году на 70% оснастить свою армию современной боевой техникой и оружием. Это сопровождается изменениями в тактике боевых действий, которые были осуществлены после 2008 года, когда российская армия плохо показала себя в конфликте с Грузией. Применение в Крыму сил специального назначения, названных «маленькими зелеными человечками» из-за отсутствия у них знаков различия, оказалось весьма эффективным. Русские также продемонстрировали способность быстро сосредотачивать огонь на нужных целях, когда подразделения российской регулярной армии в августе 2014 и в начале 2015 года вошли на территорию Украины.

Но у неядерных сил России есть недостатки. Во-первых, непонятно, каких успехов добилась Москва в своих попытках ликвидировать техническое отставание от армий западных стран. Некоторое оружие у нее действительно современное, в том числе, крылатые ракеты морского базирования, которые российский военно-морской флот запустил в прошлом году по целям в Сирии. Конечно, ВМС США убедительно продемонстрировали такие возможности еще в 1991 году в Ираке. Да, российские ВВС используют в небольших количествах высокоточное оружие в Сирии, но похоже, что большую часть арсенала составляют неуправляемые авиабомбы. В отличие от России, американцы используют по целям ИГИЛ в основном высокоточное оружие. (Здесь находят свое отражение российские правила задействования сил и средств в бою, в которых мало внимания уделяется ограничению сопутствующего ущерба.)

В последнее время Москва столкнулась с новой проблемой. Это санкции, введенные против нее Западом в связи с российской агрессией против Украины. Среди прочего, они предусматривают запрет на поставки определенной экспортной продукции для российской оборонной промышленности. Таким образом, ликвидация технического отставания останется серьезной проблемой. Еще одна проблема заключается в том, что корабельные двигатели для российских военных судостроителей производила Украина, которая прекратила эти поставки.

Второй недостаток, характерный главным образом для сухопутных войск, заключается в том, что значительную часть личного состава до сих пор составляет призывной контингент. В 2015 году в ряды вооруженных сил было призвано почти 300 000 человек. (Российское руководство говорит о миллионной армии, но по имеющимся оценкам, численность личного состава ближе к 800 000.) Призывники служат всего один год, а этого явно недостаточно для обретения тех профессиональных навыков, которыми обладают профессиональные военные западных армий.

Бюджетные беды

Нехватка бюджетных средств мешала российской армии проводить модернизацию в период с 1991 по 2005 годы. Этот фактор снова может оказаться очень существенным. В условиях падения нефтяных цен и западных экономических санкций российская экономика в 2015 году сократилась почти на 4%. Многие аналитики ожидают дальнейшего сокращения в 2016 году.

Составляя бюджет на 2016 год, правительство исходило из того, что цены на нефть будут в районе 50 долларов за баррель. Но январь завершился на ценовой отметке около 34 долларов за баррель, а в течение месяца нефть опускалась почти до 28 долларов. Российские министерства получили указание сократить бюджетные расходы на 10%. Если цены на нефть останутся низкими, оборонный бюджет тоже может пострадать. Алексей Кудрин, занимавший пост министра финансов во время двух президентских сроков Путина, недавно сказал, что сокращение военных расходов неизбежно, хотя его можно немного отсрочить. А это может помешать процессу модернизации.

Отвечая на вызовы

Все это говорит о том, что Соединенные Штаты и НАТО должны обратить внимание на действия России в военной области. Они просто обязаны это сделать. Вместе с тем, им нужно четкое представление о российской программе и о том, что надо делать в ответ.

Российская программа стратегической модернизации не должна вызывать необоснованную тревогу, если сохранятся два условия. Во-первых, если США и Россия будут и дальше соблюдать ограничения, установленные договором СНВ-3, по условиям которого каждая из сторон должна иметь не более 1 550 развернутых стратегических боезарядов максимум на 700 развернутых МБР, БРПЛ и бомбардировщиках. Во-вторых, если США будут проводить модернизацию собственных стратегических сил. Предложенная Пентагоном программа модернизации, которая войдет в активную фазу в 2020-х годах, может обеспечить выполнение этой задачи. Некоторые элементы вполне можно отложить, скажем, программу Long Range Strike Bomber" («дальний ударный бомбардировщик»), а также сократить с учетом бюджетных ограничений США.

Соединенные Штаты и НАТО должны обратить внимание на сочетание российской программы модернизации неядерных стратегических вооружений и доктрины «деэскалации». Но НАТО не стоит догонять Россию количественно в плане нестратегического арсенала. Здесь достаточно самолетов F-35 и бомб В61. Однако альянс должен тщательно продумать вопрос о том, как адаптировать свою стратегию и доктрину с учетом кремлевской доктрины «деэскалации».

НАТО следует выделять больше ресурсов на территориальную оборону с применением обычных средств. Альянс обладает общими качественными и количественными преимуществами, но для их сохранения ему необходимо поддерживать свои неядерные силы и средства на должном уровне. Ему нужна концепция и организационная структура для действий в кризисной ситуации в Прибалтике, где российские вооруженные силы обладают региональным превосходством. Необходимо сделать так, чтобы натовская авиация могла успешно работать в условиях противодействия российских систем ПВО, с учетом того, что Россия развернула там современные зенитно-ракетные комплексы. Речь здесь идет не только о силах НАТО, но и о доктрине, а также о разработке оперативных замыслов, в которых учитываются новые российские возможности. Если альянсу удастся создать мощные силы неядерного сдерживания, соответствующую оборонную стратегию и структуру, вероятность столкновения с применением обычных средств уменьшится. Также снизится вероятность возникновения такой ситуации, в которой Россия может использовать свое нестратегическое ядерное оружие.

Стивен Пайфер — старший научный сотрудник и директор Инициативы контроля вооружений и нераспространения при Институте Брукингса.

Озюлькер не сомневается, что до конца еще далеко. Все происходящее он считает третьим переломом в мировой истории со времен Великой французской революции и полагает, что эти события — только начало длительного процесса. Далее он добавляет: «Если где-то толкаются слоны, нужно не стать луговой травой под ними».

Кроме того, он не упускает случая отметить: «Перед Турцией вопрос выживания не стоит. Ни Америка, ни Россия, ни Европа не пойдут на это. Но и к их проекту Великого Курдистана нужно подходить крайне внимательно. Это дамоклов меч, который они будут держать над Турцией».

С суждениями Улуча Озюлькера, конечно, можно спорить, но предлагаю принять их во внимание и вновь вернуться к вопросу, который я задал в самом начале.
Обратим внимание на то, что Россия изначально делает в Сирии.

Только 10% вылетов российских самолетов (на настоящий момент их было 1100) были направлены против ИГИЛ. Остальные — против сирийской оппозиции, в том числе и туркмен.

Россия сотрудничает с режимом Асада.

Россия взаимодействует с Партией «Демократический союз» (PYD).

Россия в Сирии, прямо по соседству с Турцией, пытается создать некую структуру под своим протекторатом.

Россия знает, насколько мы обеспокоены воздушными бомбардировками по позициям туркмен, живущих на границе с Турцией.

Не так давно это беспокойство вылилось в уничтожение российского военного самолета, нарушившего наше воздушное пространство. И мы не ошибемся, если скажем, что с тех пор действия России в отношении Турции подчинены жажде мести.

Причем настолько, что бомбардировки вынудили туркмены покинуть регион своего проживания и искать убежище в Турции.

Сейчас ожидается, что Россия будет проводить операции в регионе, расположенном между Африном и Джераблусом, а затем передаст эти территории Асаду или, возможно, силам PYD.

Россия не может не знать, к какой реакции в Турции приведет такая операция.

Что мы будем делать в этой ситуации?

Место, о котором мы говорим, приходится на «запад Евфрата», это наша «красная линия». Как мы будем действовать, когда Россия будет ее форсировать?

Когда Россия идет на такие шаги, она, вероятно, рассчитывает, что Турция не сможет продемонстрировать какую-либо реакцию кроме громких заявлений.

В Сирии происходят странные вещи. Режим Асада, который утратил свою легитимность в глазах всего мира, приглашает Россию. Она приходит, становится на сторону асадовского режима, осыпает города бомбами, поселяется там. Мир считает это нормальным, а Америка и Европа помалкивают.

Турции при этом может быть больно, но эта боль не имеет никакого значения.

Улуч Озюлькер отмечает: «Наш президент говорит: „Мир больше пяти“. Но мир никогда не был больше пяти. Эта пятерка-шестерка и будет направлять игру. А вы будете заботиться о том, как стать одним из них».

При взгляде со стороны России не должно возникать впечатления, что мы как-то блокированы в Сирии и не можем ответить на попытки наступить нам на ногу. Но как это сделать?

Ссылка

«Тяжело себе представить, как можно сформировать правительство по квотному принципу, учитывая внутренние проблемы во фракциях. Например, фракция БПП: Лещенко, Найем представляют фракцию посольства США. Люди, которые рекомендуют или обладают доступом в администрацию президента, считают, что перевыборы очень невыгодны США и ЕС. Но выгодны ли они для украинского общества, это уже другая тема», - подытожил киевский политолог.

Напомним, в конце января лидеры депутатских фракций Верховной Рады провели совещание на тему отставки Арсения Яценюка, однако вопрос о вотуме недоверия премьер-министру так и не был вынесен на повестку дня.