- Расскажите, пожалуйста, какие моменты за время вашей работы в МИД запомнились вам больше всего: самые сложные ситуации, тяжелые переговоры или, может быть, наоборот забавные моменты?
- За эти тридцать с лишним лет пройдено многое. Работа в МИД – это не только и не столько участие в переговорах, это во многом работа с информацией. Значительную часть нашей деятельности составляет обеспечение проведения внешней политики руководством нашей страны.
Конечно, много внимания приходится уделять контактам как с коллегами из разных ведомств, так и с зарубежными партнерами. Это определяется тем кругом обязанностей, который четко распределен по всем ступенькам дипломатической лестницы, для всех сотрудников министерства иностранных дел.
Что касается того, какие рубежи кажутся наиболее важными, мне особо запомнились двухмесячные переговоры в 1994 году в рамках подготовки к Будапештскому саммиту ОБСЕ. Тогда составлялись очень объемные документы, принимались решения, которые, как казалось на том этапе, помогут продвинуться к формированию новой системы европейской безопасности. Это было серьезным вызовом, даже испытанием. Были очень непростые отрезки и в период моего участия в переговорах по линии Совета Европы, когда я работал в департаменте общеевропейского сотрудничества.
С точки зрения получения внутреннего удовлетворения, могу выделить Договор об ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений 2010 года. 5 февраля исполнилось пять лет со дня вступления в силу этого документа. Главой нашей переговорной делегации был Анатолий Иванович Антонов, непосредственно находившийся в Женеве (он ныне заместитель Министра обороны), а я, в своем качестве заместителя министра иностранных дел, занимался этой тематикой здесь, в Москве. Могу сказать, что в документе нет ни одного слова, ни одной буквы, за которую мне лично было бы стыдно, или которую я написал бы по-другому.
Бывают, конечно, и забавные эпизоды. Порой интенсивность и продолжительность переговоров настолько велики, что люди, участвующие в них, со временем начинают несколько путаться в том, что они говорили раньше. Потом им приходится оправдываться, брать свои слова назад. Конечно, это становится поводом для шуток и подтруниваний.
- Но вряд ли такое случается с российскими дипломатами?
- Бывало всякое, главное вовремя опомниться. Самое важное в любых переговорах – защита национальных интересов и достижение результатов, эквивалентных тем директивам и указаниям, которые были получены делегациями до переговоров.
О судьбе СНВ-3
- Вы затронули тему Договора СНВ-3, скажите, как выполняется данный документ, насколько придерживаются его обе стороны?
- Договор очень жизнеспособный, очень "сбитый", плотный и по-хорошему заряженный энергией. Проводя параллели с математикой, могу сказать, что для специалистов в этой сфере зачастую критерием правильности какой-либо формулы является ее красота. Если математик любуется формулой - это значит, что она правильная. Он чувствует это интуитивно…
- Можно сказать, что вы любуетесь этим Договором?
- Да, его даже просто приятно подержать в руках. Текст СНВ-3 действительно отражает баланс интересов, строгий паритет. Это как точные аптекарские весы, где чаши стоят вровень, никаких отклонений от этого баланса нет.
Работа в направлении достижения того, что договором предписано, на протяжении всех этих лет осуществляется в спокойном режиме, конструктивно, по-деловому. Ни на одном отрезке выполнения договора у нас не было какой-то задней мысли: "нужно было вот здесь что-то написать по-другому, что-то довернуть, дочистить, доправить".
Текст СНВ-3 действительно отражает баланс интересов, строгий паритет. Это как точные аптекарские весы, где чаши стоят вровень, никаких отклонений от этого баланса нет
Это не означает, что по ходу выполнения документа не могут возникать вопросы или какие-то новые темы. Но масштаб этих вопросов не сопоставим с тем, что записано непосредственно в текст. Дополнительные сюжеты, которые периодически возникают, отрабатываются делегациями в рамках двусторонней консультативной комиссии. Осуществляются показы средств, подлежащих сокращению, осуществляются инспекции. С политической точки зрения это очень важно. В условиях хаоса в некоторых регионах мира, нестабильности международных отношений в целом, иметь подобный "якорь", стабилизатор отношений полезно.
Что касается эффекта договора в плане поддержания безопасности и стабильности для всех, не только для России и США, то важна обеспечиваемая им предсказуемость в данной сфере. Мы имеем четкие ориентиры, что будет происходить в области СНВ.
- Тем не менее, Договору исполнилось уже пять лет. По вашему мнению, не назрела ли необходимость дополнить этот документ какими-либо двусторонними или многосторонними договоренностями?
- Этот договор не требует корректировок, в этом я убежден. Что касается дальнейшего развития ситуации, подчеркиваю, что на двусторонней основе с США договариваться о дальнейших сокращениях стратегических наступательных вооружений возможности больше нет. Мы вышли на рубеж, когда количество ядерных стратегических средств и носителей находится на самом низком уровне, начиная с конца 50-х – начала 60-х годов.
На двусторонней основе с США договариваться о дальнейших сокращениях стратегических наступательных вооружений возможности больше нет
Мы не можем и дальше вести процесс сокращения, не принимая в расчет ядерные потенциалы других стран, которые до сих пор оставались вне усилий по сокращению ядерных вооружений. Но есть и другой момент. Мы не можем не принимать в расчет все более тревожные и беспокоящие нас явления в областях, оказывающих воздействие на стратегический баланс. Общеизвестна позиция России относительно неприятия американской инициативы по созданию глобальной системы противоракетной обороны. Эта инициатива реализуется динамично, развитие в этой сфере идет в очень многих регионах, включая европейский и азиатский, что имеет непосредственное отношение к российскому потенциалу ядерного сдерживания.
Весьма обеспокоены все более реальной перспективой появления ударных вооружений в космическом пространстве. Это не то же самое, что милитаризация космоса, хотел бы здесь провести определенную грань. Военное использование космического пространства велось и ведется многими странами очень давно в сфере разведки, коммуникаций, отслеживания происходящего в различных регионах мира.
Мы ведем речь о недопустимости появления в космосе ударных вооружений, то есть средств, которые могли бы быть использованы для нападения на космические объекты других стран либо для нанесения ударов из космоса по целям на земле. Технологии развиваются, и такая возможность становится все более реальной. Пока не поздно, нужно создать для этого заслон. В условиях, когда такого ограничения нет, крайне сложно говорить о дальнейшем сокращении ядерных вооружений – они играли и играют центральную роль с точки зрения сдерживания любого потенциального агрессора.
Есть и другие вопросы, которые мы не можем больше "оставлять за скобками". Это известные усилия США в сфере создания высокоточных средств в неядерном, обычном оснащении, но которые могут применяться на стратегическую дальность. Есть концепция "Молниеносного глобального удара", есть ее вариации. Много появляется "новинок" в сфере обычных вооружений. Присутствуют и другие факторы в этом сложном уравнении стратегической стабильности, без учета которых и организованной отработки, было бы безответственно вести речь о перспективах дальнейших сокращений ядерных вооружений.
Думаю, наши коллеги и в Вашингтоне, и в других столицах постепенно придут к пониманию того, что Россия, ставя вопрос в такой плоскости, не пытается создать искусственные препятствия для работы, а демонстрирует ответственный, единственно возможный подход к задачам обеспечения своей безопасности и поддержанию глобальной стабильности.
- Впереди президентские выборы в США. Может ли приход к власти того или иного кандидата привести к изменению внешнеполитического курса Вашингтона? Есть ли у российской стороны ожидания улучшения или, напротив, ухудшения двусторонних отношений в зависимости от итогов выборов?
- Независимо от того, кто находится у руля в Вашингтоне (это относится и к нынешней администрации), единственным ключом к улучшению отношений с нами является отказ США от попыток действовать в ущерб интересам России, не проявляя готовности следовать базовым принципам равноправия, уважения суверенитета и суверенного равенства государств, игнорируя принцип невмешательства во внутренние дела, напротив, вмешиваясь во внутренние дела России подчас самым вызывающим образом, и в целом ведя себя так, как будто США – отдельная общественно-политическая категория, которая "по праву рождения" обладает большими правами, чем другие члены международного сообщества.
Не думаю, что кто-то из кандидатов на пост президента США готов отказаться от концепции американской исключительности. Мы знаем, что этой идеологией пропитано все американское общество, особенно элита, то есть те слои, откуда выдвигаются кандидаты на высший исполнительный пост в США.
Каких-то резких перемен к лучшему после выборов в США я не ожидаю в силу американской ментальности. Но, в конечном счете, наверное, есть шанс, что те, кто придут на смену нынешней администрации, смогут сделать очевидный для нас вывод, что языком политического диктата либо санкционного нажима с Россией говорить бесперспективно и бесполезно. Под нажимом Россия крепнет. Внешняя политика нашей страны активна, по моей оценке, привлекательна. Многие в мире с интересом следят за нынешним внешнеполитическим курсом Москвы.
Даже не отказываясь от своей "врожденной" идеологии американской исключительности, политические деятели, которые встанут во главе США после предстоящих в ноябре текущего года выборов, наверное, могут откорректировать нынешний курс и попробовать, в своих же собственных интересах, поискать точки соприкосновения с Россией. В мире много проблем, которые нельзя решить в одиночку. Только коллективные усилия, поиск компромиссов и баланс интересов могут принести положительные результаты.
- Вы затронули тему санкционного давления. Как долго, по вашему мнению, еще продлятся санкции со стороны США? Со стороны ЕС сейчас все больше слышны голоса в пользу прекращения санкционной политики в отношении Москвы. Есть ли в ближайшей перспективе какие-либо предпосылки для отмены санкций со стороны США?
- Хотел бы, конечно, что бы за этими европейскими голосами последовали и европейские решения. Но мы не ведем диалог о параметрах отмены санкций, здесь просто нет предмета для диалога.
Санкции, которые введены Евросоюзом и США, а точнее Евросоюзом с подачи США, так как именно Америка является "генератором идей" в этой области и старается постоянно выстраивать европейцев в одну шеренгу за собой, эти односторонние санкции, во-первых, противоречат основам международно-правовой системы, они нелегитимны, а во-вторых, мы отрицаем и не воспринимаем саму логику, стоящую за санкционной политикой. Нам пытаются предложить осуществить некие изменения в нашей линии в обмен на облегчение или отмену санкций. Но требования, которые при этом к нам выдвигаются, не имеют ничего общего с действительностью.
Требования полного выполнения "Минска-2" в интересах полного урегулирования на юго-востоке Украины нужно адресовать не Москве, а Киеву. Эти люди в США и ЕС обращаются не по адресу. Они в силу аберрации собственного политического зрения стучатся не в те двери, звонят не по тем телефонам и пишут неправильные адреса на своих электронных письмах. Когда они, получая все это от нас назад, наконец, поймут, куда по этому вопросу нужно обращаться, тогда дело, наверное, пойдет легче с выполнением "Минска-2". Но должен вас разочаровать, думаю, что и тогда в Вашингтоне найдутся "светлые головы", которые напридумывают тысячи других критериев и предлогов, чтобы санкции не отменять.
Исхожу из того, что американские санкции – это надолго. Нам надо использовать ситуацию для сокращения зависимости некоторых секторов нашей экономики от американской финансовой и расчетной систем. Надо использовать это время, чтобы находить пути ослабления зависимости всей мировой системы от американского доллара. Расчеты в долларах – это крючок, на который насажена экономика всего мира.
По прихоти людей, которым где-то за десять тысяч километров что-то не нравится, могут создаваться проблемы, которых никто не ждет, которые казались невозможными тем, кто поверил в разговоры о свободе предпринимательства и незыблемости частной собственности, то есть во все те разговоры, которыми годами и десятилетиями пробавляются американские идеологи. Здесь мы видим очевидную нестыковку между фразеологией, охватывающей описание того, на чем зиждется американское общество и успехи американской экономики, и абсолютно волюнтаристским политизированным подходом к этой сфере с точки зрения геополитических интересов США, включающих реализацию деструктивных целей в отношениях со странами, не готовыми подчиняться американскому диктату.
Об итогах председательства РФ в БРИКС
- В этом месяце, 15 февраля, заканчивается председательство России в БРИКС. Как вы оцениваете его итоги, каких результатов удалось достичь объединению за этот период?
- Сейчас мы готовим и в ближайшие дни выпустим, в том числе в электронное пространство, итоговый отчет российского председательства, сборник всего того, что было предпринято – мероприятия, инициативы, которые получили поддержку и теперь становятся предметом для дальнейшей работы в период индийского и следующего за ним китайского председательства.
В целом удовлетворены тем, как прошел "год России" в БРИКС. Не только благодаря достигнутым договоренностям и практическим результатам, но прежде всего потому, что это объединение в очередной раз доказало свою жизнеспособность и востребованность.
Сейчас, особенно на Западе, много спекуляций о том, что экономическая динамика некоторых членов БРИКС выдохлась, что объединение "не то, что раньше". Хочу сказать, что сами по себе критические комментарии – лучший признак важности БРИКС, значимости данной структуры для международных отношений. Если бы это было не так, БРИКС просто игнорировали бы, а не пытались бы преподнести его состояние в критическом ключе.
Если что-либо не имеет на себе клейма "сделано на Западе" - это заведомо вызывает подозрения и отторжение
Здесь опять проявляется некий "комплекс" наших оппонентов – они не могут спокойно воспринимать что-то, что не укладывается в их собственное представление или выработанные ими лекала развития международных отношений. Если что-либо не имеет на себе клейма "сделано на Западе" - это заведомо вызывает подозрения и отторжение. Западоцентричность ментальности этих критиков до такой степени очевидна, что ничего, кроме улыбки, уже не может вызывать. Люди, которые готовы адекватно воспринимать современный многополярный мир, должны спокойнее относиться к явлениям, подобным БРИКС.
"Анти" в БРИКС не присутствует, это всегда "про", а не "контра", это не геополитический противовес чему бы то ни было или кому бы то ни было
В БРИКС нет ничего, что можно было бы выставить в качестве "антизападной" направленности этого объединения. Вообще "анти" в БРИКС не присутствует, это всегда "про", а не "контра", это не геополитический противовес чему бы то ни было или кому бы то ни было. Такой подход разделяется всеми участниками объединения. Мы едины с индийским председательством, которое, безусловно, привнесет в работу БРИКС множество новых красок в экономической, политической и культурно-гуманитарной сферах. Не хочу говорить за индийских коллег, это неэтично, но мы знаем, что они очень творчески и глубоко подходят к своему председательству.
Каждый цикл председательства обогащает БРИКС, укрепляет его фундамент, и здание строится дальше. Уверен, что так это и будет. Объединение – мультипликатор национальных интересов, когда страны хорошо осознают, чего они хотят добиться от своего сотрудничества. Коллективная работа повышает шансы на реализацию идей. Мы дорожим этим. Будем и дальше работать в таком ключе.
- Будет ли реализован проект энергетической ассоциации стран БРИКС и в чем его выгода для России?
- Прежде всего, благодарны нашему Минэнерго за динамично проведенный период российского председательства – состоялась министерская встреча, выдвигались интересные идеи. Проведено мероприятие по повышению энергоэффективности, осуществляется обмен наилучшими практиками в этой сфере.
Энергетическая ассоциация БРИКС, по моему мнению, очень перспективный вопрос. В условиях, когда волатильность на энергетических рынках высока как никогда, есть потребность расширения совместных усилий для стабилизации обстановки в этой сфере со стороны многих государств. Энергетическая ассоциация, безусловно, должна быть востребована.
Мы сейчас находимся в фазе диалога с коллегами из профильных структур всех стран БРИКС. Министерство иностранных дел, как и раньше, будет поддерживать политически и практически важную инициативу нашего энергосектора и Министерства энергетики.
Беседовала Мария Глушкова
Ссылка
