дом оккупировали мерзкие хвостатые пришельцы. С тех пор, как Светка занялась зоозащитой, житья совсем не стало – сначала количество кошек в доме увеличилось до трех, потом до четырех, потом до пяти, и с тех пор больше не снижалось. Стоило пристроить одну, как тут же появлялась новая, тощая и наглая.
Эти твари с грязными глазами, глистами в заднице, блохами и помойными замашками бегали по дому, ложились на чистый диван, везде лазили. Раю передергивало от отвращения, когда она видела очередную кошку, воровато шмыгающую по обеденному столу – этими лапами она неделю назад копалась в помойке, а теперь по столу лазает!
Они постоянно дрались, орали, отбирали друг у друга еду, топали как слоны и срали как кони. Каждое утро в пять часов начиналось веселье – забег по кругу с разрушениями и членовредительством, до тех пор, пока Светка не встанет их покормить. А как они жрали! Жадно, неряшливо, роняя крошки на пол, практически не жуя и совершенно не разбирая, что именно попадает в рот. Рая иногда думала, что положи им в тарелку гвозди, они и их сожрут и добавки попросят.
Мусорное ведро было отдельной песней: ни одна бичевня не могла спокойно видеть ярко-желтое вместилище отходов, и не залезть в него по самые подмышки. Вот что может быть интересного в поганом ведре? Нет, блин, это же мировая сокровищница – даже когда «сиротинушки» нажирали себе бока по пять килограммов, они не упускали шанса покопаться в мусоре. Чаще всего ведро просто валили на пол совместными усилиями и раскатывали по кухне его содержимое. Яичная скорлупа, картофельные очистки, обрывки туалетной бумаги, целлофановые пакеты – все это потом валялось на полу до тех пор, пока Светка не зайдет в кухню и не скажет: «Твою мать....» Она вообще часто так говорила, но ничего не делала, и кошки наглели все больше и больше.
Неряшливость в Раиных глазах равнялась смертному греху, а за вороватость вообще следовало расстреливать на месте. Ее бесила их манера постоянно что-то красть со стола, тянуть свои ноги к чистым продуктам или, того хуже, совать морду в тарелки. А как тут не совать, если тебе все сходит с рук – сиротинушка ведь, бездомная, несчастненькая... Судьба-злодейка, говоришь? Знаешь что, если тебя выкинули, значит, на это была причина – хороших кошек никогда не выкидывают. И не надо потом бегать за людьми или сидеть в подъезде с сиротским видом. Выкинули – иди и убейся об стену, нечего озадачивать своими проблемами окружающих.
Рая горячо выдохнула свое раздражение и повела плечами: стоило ей начать думать о «сиротинушках», как шея наливалась нервной, каменной тяжестью. Вот сейчас эти четверо побирушек разлеглись на диване, на Раином диване, между прочим. Она злобно прищурилась и подумала, что надо один раз их шугануть, да так, чтобы неповадно было к нему подходить на веки вечные...
Но тут в коридоре загремела входная дверь, и Рая, сломя голову, кинулась встречать Светку. Потерлась о ногу, задрала хвост, замурчала и прижалась пушистой щекой к еще влажному с улицы ботинку. Она всегда встречает Светку, у нее безоговорочное право первой поглажки, потому что она самая любимая. Никогда никто из этих помойных побирушек не сравнится с Раей, потому что Рая – домашняя кошка, а это, знаете ли, не баран чихнул.