Вариантов площадок для такого хранения плутония в Соединённых Штатах не много, а ещё точнее, всего лишь один. Это подземный комплекс WIPP в штате Нью-Мексико, лицензированный для изоляции трансурановых отходов американской военной ядерной программы.
Правда, с февраля 2014 года комплекс не принимает новые партии отходов после двух подряд инцидентов - возгорания в подземном помещении и выброса радиоактивных веществ в атмосферу. Но это не смущает Мониза, он уверен (и автор этих строк слышал это от него лично), что комплекс восстановит работу в полном объёме до конца 2016 года.
В этой связи, одна небольшая, но любопытная деталь. Журналисты различных изданий неоднократно пытались получить у министерства энергетики подтверждения, что для хранения разбавленного плутония будет выбран WIPP, но ведомство уклонялось от прямого ответа.
Два способа
Разбавление плутония - "намного более быстрый и дешёвый" процесс по сравнению с утилизацией его в виде топлива, пишет Мониз в докладной записке Обаме. Свои умозаключения министр выстраивает, в том числе, опираясь на выводы и рекомендации нескольких групп независимых экспертов.
Эти группы провели сравнение различных способов утилизации оружейного плутония, поставив во главу угла их стоимость. Разброс полученных результатов был велик, но общая тенденция проглядывалась.
В августе 2015 года в американских СМИ появились следующие оценки. Полная стоимость MOX-программы достигнет 25,12 миллиардов долларов, в то время как вариант с разбавлением и последующим хранением обойдётся Соединённым Штатам всего лишь в 8,78 миллиардов долларов.
Казалось бы, вывод очевиден. Но сторонники MOX-проекта обрушились на выводы оппонентов с резкой критикой, фактически обвинив их в предвзятости. Риски и расходы для разбавления/захоронения оппоненты брали по минимуму, в то время как для MOX-программы - по максимуму.
Для сравнения, в июне 2015 года компания "High Bridge Associates", выступившая в роли независимого от правительства США консультанта, опубликовала свой анализ. На MOX-программу уйдёт 20,6 миллиардов долларов, на разбавление/захоронение - 20 миллиардов. С учётом неизбежных погрешностей расчётов можно смело говорить о равных затратах на оба варианта.
Сторонники у американской MOX-программы имеются, в том числе, и среди депутатов. В упомянутой докладной записке Мониза приводится следующий расклад - если бюджетный комитет сената в целом согласен с позицией министерства, то их коллеги в нижней палате обеспокоены в связи с возможным недовольством депутатов от штата Южной Каролины, где строится завод по производству уран-плутониевого топлива.
От закрытия MOX-программы Южная Каролина потеряет доходы и сотни квалифицированных рабочих мест. Кроме того, власти штата резонно опасаются того, что запасы плутония на их территории зависнут на неопределённый срок. Поэтому депутаты от Южной Каролины готовятся дать бой в конгрессе, а сам штат будет судиться с министерством энергетики.
Российская часть СОУП
Значение судьбы американского MOX-завода нельзя рассматривать только в контексте ядерной программы США. Завод и вся MOX-программа США не просто плотно увязаны, но и в явном виде обязаны своим рождением соглашению между Россией и Соединёнными Штатами, известному под аббревиатурой СОУП.
Одно из вызывающих наибольшие споры соглашений в сентябре сможет отметить своё совершеннолетие. Почти 18 лет назад, в начале сентября 1998 года президенты Борис Ельцин и Билл Клинтон сделали совместное заявление о принципах обращения и утилизации плутония, заявленного как не являющийся более необходимым для целей обороны.
Спустя два года двум странам удалось согласовать количественные и качественные параметры соглашения, с тех пор известного как СОУП. Россия и Соединённые Штаты обязались утилизировать по 34 тонны оружейного плутония, причём основным способом утилизации было выбрано сжигание плутония в энергетических реакторах.
В соответствии с заложенным ещё в советские времена стратегическим видением развития отечественной атомной энергетики, Россия выбрала для утилизации быстрые натриевые реакторы. Предполагалось задействовать возможности БН-600 (а при необходимости, и БОР-60), а также построить и ввести в эксплуатацию новый быстрый аппарат, а именно, БН-800 - что и было в конечном итоге сделано.
Конечно, одних только реакторов для исполнения СОУП было недостаточно. Россиянам предстояло решить трудную задачу, а именно, создать промышленное производство MOX-топлива для реакторов типа БН.
Отечественные быстрые бридеры БН-350 и БН-600 пускались на урановом топливе. С точки зрения ядерного топливного цикла, это нонсенс, быстрые аппараты должны работать на уран-плутониевом топливе.
Но не надо торопиться упрекать наших предшественников. Они поступили абсолютно верно и предпочли осваивать слона (замкнутый топливный цикл с быстрыми реакторами) по частям.
Сначала был накоплен опыт эксплуатации реакторов с натриевым теплоносителем (а он во многом отличается от аналогичного опыта для ВВЭР и РБМК), а следующим шагом предполагалось строительство малой серии БН уже с MOX-топливом. Для выполнения намеченного советским атомщикам не хватило времени.
Задача освоения технологии MOX-топлива перешла по наследству к россиянам, а после подписания СОУП она приобрела ещё и политический оттенок.
Многие в отрасли наверняка помнят рабочие споры и даже конфликты, которыми сопровождалась российская MOX-программа (как, впрочем, естественное явление для любого масштабного проекта). Должно ли топливо быть таблеточным или виброуплотнённым? Разворачивать производство в Димитровграде или на одном из комбинатов "Росатома"?
В конечном итоге, общий язык был найден, и можно сказать, что Россия завершила подготовку к началу промышленного производства смешанного уран-плутониевого топлива для быстрых реакторов.
А если вспомнить о недавнем энергопуске БН-800, то заключение можно расширить следующим образом. Российская сторона по состоянию на сегодняшний день создала базу для исполнения своей части СОУП и может приступить собственно к её исполнению.
Естественно, при условии, если свою часть обязательств выполнят Соединённые Штаты. А вот с этим, как раз, и встаёт вопрос в свете последних действий министерства энергетики США и лично Барака Обамы.
Американская альтернатива
Соединённые Штаты, как известно, не очень любят быстрые реакторы. С момента подписания в марте 1977 года президентом Джимми Картером указа PD-8, эта страна ориентируется на открытый топливный цикл с ЯЭУ на тепловых нейтронах и прямым захоронением ОЯТ.
Неверно говорить, что указ Картера убил американскую быструю программу. Но можно утверждать, что с тех пор она потеряла почти все шансы на практическое воплощение и живёт по синусоиде, слегка приподнимая голову при республиканцах и вновь впадая в летаргический сон при демократах.
Поэтому свою часть СОУП американцы планировали исполнять за счёт выжигания плутония в виде MOX-топлива в легководных реакторах. Топливный завод MFFF по французской технологии должен был быть построен в Южной Каролине.Из 34 тонн плутония должно было быть изготовлено в срок до 2034 года в общей сложности 1700 MOX-сборок. Наиболее вероятным заказчиком на такое топливо считалась энергетическая компания TVA, отличающаяся повышенной благосклонностью к атомной энергетике и хорошими отношениями с федеральным правительством. Естественно, за участие в MOX-программе компания получила бы от Вашингтона дополнительные бонусы.
Строительство MOX-завода было с большой помпой начато 1 августа 2007 года. С тех пор прошло почти девять лет, но завод готов примерно наполовину.
Более того, как теперь стало ясно из проекта бюджета на 2017 год и докладной записки Мониза, с которых началась эта статья, Вашингтон и не собирается доводить проект MOX-завода до конца.
Взамен завода США предлагают альтернативный вариант утилизации своей квоты оружейного плутония, а именно, разбавление его нейтральным материалом с последующим длительным хранением - как обсуждалось выше, скорее всего, на комплексе WIPP.
Остановимся на данном варианте подробнее.
С точки зрения соответствия духу и букве СОУП, главная проблема варианта с разбавлением/захоронением заключается в том, что он не обеспечивает необратимой утилизации плутония как оружейного материала.
Не надо недооценивать изощрённость человеческого мышления. Любой материал, смешанный механическим образом с другим материалом, возможно с теми или иными усилиями восстановить до исходного состава. Из любого хранилища можно с теми или иными усилиями изъять хранимый материал.

"Одной из ключевых целей Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Соединённых Штатов Америки об утилизации плутония, заявленного как плутоний, не являющийся более необходимым для целей обороны, обращении с ним и сотрудничестве в этой области (далее именуется - Соглашение) является необратимое сокращение запасов плутония оружейного качества из ядерных оружейных программ каждой Стороны".
Соглашение СОУП, преамбула.
Таким образом, необратимой утилизации плутония американская альтернатива не обеспечивает, а флёр секретности вокруг предполагаемого разбавителя только лишь закрепляет данный вывод.
Один из дополнительных вопросов к альтернативному варианту таков. Скорее всего, разбавитель будет нерадиоактивным. Следовательно, у хранимого плутония будет отсутствовать радиационный барьер, что значительно упростит доступ к нему со стороны злоумышленников или, тем более, американских государственных ведомств.
Вызывает большие сомнения и надёжность эксплуатации комплекса WIPP, где предполагается хранить разбавленный плутоний. Дело даже не в том, что комплекс сейчас простаивает после двух подряд инцидентов 2014 года. Расследование инцидентов вскрыло многочисленные проблемы в области безопасности на комплексе. Их устраняют, но где гарантия, что не обнаружатся новые?
Вместо заключения
История американского MOX-завода пока не подошла к концу, и время для выводов и заключений пока не настало.
Но промежуточные итоги всё-таки можно подвести. Они таковы.
По состоянию на сегодняшний день Россия подошла к началу практического исполнения СОУП.
Соединённые Штаты к исполнению своей части обязательств не готовы, завершать подготовку не собираются и выбирают для себя вариант утилизации плутония, нарушающий дух и букву двухстороннего соглашения с Россией.
Как Вашингтон поступит далее? Ответ мы узнаем через несколько месяцев, после того, как закончится обсуждение в конгрессе бюджета США на следующий финансовый год.