Что они помнят о том, как их открывали по всей, вопиюще неграмотной, стране — когда на целые огромные деревни, а то и городки, не были ни одной библиотеки вообще?

Когда люди потом — обычные крестьяне и рабочие — стояли в очереди за книжкой Распутина, или братьев Стругацких, или Шукшина или братьев Вайнеров?

Я всё детство своё провел в «скучной советской библиотеке» — и это было отличное детство. Я все волшебные книжки помню, которые приходили к нам в деревню: «Электроник» с белой обложкой, пухлый, коричневый том из трёх романов о Штирлице Юлиана Семёнова — чудо невозможное, собрание стихов и публицистики Есенина в одном томе, удивительные раритеты — издания Марины Цветаевой.

Сейчас в моей деревне нет библиотеки вообще. Теперь там не скучно, как прежде. На месте этого здания растут весёлые лопухи.

В стране исчезли тысячи библиотек — видимо, по мнению автора сценария фильма, это благотворно повлияло на ситуацию в стране. Ведь теперь у нас есть «Камеди Клаб».

Вы спросите: зачем я это сравниваю? Да я не сравниваю — это они; я ж за язык их не тяну.

Картина «советского», которая зримыми и не зримыми пассами складывается, алогична, а порой просто смехотворна — но в виду того, что за 25 лет выросло целое поколение, а то и два, которое просто не знает тех времён — приживается любая благоглупость.

Публицист Максим Кононенко выступил тут с прославлением Михаила Горбачёва; ему, в качестве контраргумента сбросили благодарные читатели ссылку на какое-то моё высказывание об отце «перестройки», на что Кононенко с лёгкостью необычайной ответил, что «при совке Захар Прилепин работал бы ментом, а сейчас пишет книжки и зарабатывает приличные деньги».

Кононенко тут просто под руку подвернулся; эти глупости я сто раз слышал.

То есть, мы должны сделать совместный вывод, что в Советском Союзе книги писать было нельзя? И уж тем более зарабатывать на них? Можно было только «ментом» работать?

В Советском Союзе тысячи поэтов зарабатывали на, Боже мой, стихах! Такого вообще нигде в мире нет и не было. И если Кононенко скажет (а он скажет), что все эти поэты были «про Леонида Ильича и БАМ» — то он просто не знает предмет разговора.

А прозаики?

Где, позвольте спросить, публиковался Юрий Трифонов? Неужели Виктор Астафьев писал в стол? Разве существуют не изданные романы Булата Окуджавы?

Где многомиллионными тиражами были опубликованы Фазиль Искандер и Чингиз Айтматов?

В какой такой стране публиковались Фёдор Абрамов и Василий Белов?

«Лейтенантская проза» — по сей день так и не превзойдённая никакими разоблачительными сочинениями про штрафбаты — она где публиковалась? Ошеломительные повести Бакланова, Бондарева, Константина Воробьёва и Евгения Носова?

В какой стране вышли все главные книги Анатолия Рыбакова, включая «Дети Арбата»? В СССР они вышли, и ни одна в столе не осталась.

Была ли цензура? Была. Шаламова публиковали? Рассказы, увы, нет — только стихи.

«Москву-Петушки» Ерофеева — не публиковали. Ну, да, бывало. В мире по сей день всякое бывает: одно публикуют, другое — категорически нет, даже в самых свободных европах.

Работали ли советские писатели «ментами»? Ну, кто-то работал, но едва ли по причине невозможности реализоваться в литературе. Просто учились на «ментов».

Знает ли об этом Кононенко? Знает. Зачем он тогда это говорит? Спросите у него, я не в курсе. Работа у него такая: говорить.

Общались недавно с замечательным режиссёром Павлом Лунгиным — он уже начал про Ельцина рассказывать и всех его достоинствах.

Я позволил себе мягко усомниться в масштабе этой фигуры, на что Лунгин сразу ответил: если б не Ельцин — ты бы тут не сидел. То есть я — не сидел бы «в телевизоре».

А где бы я сидел?

Где сидел Алексей Герман, снявший все свои картины в СССР? Где сидел Андрей Смирнов, снявший все свои картины в СССР? Где сидел Марк Захаров, снявший все свои картины в СССР?

Мне скажут, что они редко снимали — резали их картины, выпиливали из них целые куски, еле допускали на экран, мешали работать. Правда, когда работать разрешили, выяснилось, что Герман и Смирнов и в свободную эпоху работают в том же ритме: одна картина лет в 6, а то и 10. Марк Анатольевич Захаров вообще снимать кино перестал.

Я, когда был маленький, видел, где сидел неистовый противник советской власти Эльдар Рязанов. Он вёл программу про кино в «советском телевизоре». Очень бодро и деятельно выглядел, и рассказывал интересно.

Почему они все сидели там, где они сидели, а я сидел бы где-то в другом месте? И собственно, в каком? В тюрьме? А Ельцин меня освободил? Я действительно должен в это поверить?

Из уст в уста передаётся этот замечательный довод: «Знаете, как легко определить истинное отношение людей к советскому времени? Надо спросить: хотел бы ты жить там? Вот хотел бы ты жить при Сталине, Захар?»

Какой-то, право слово, детский сад. А вы хотели бы жить при Александре Македонском? При Чингисхане? Быть свидетелем Куликовской битвы? Восстания Степана Разина? При Петре Великом понравилось бы вам? В 1913-й год хотели бы попасть?

Хотели бы оказаться современником Жанны д’Арк? Я вот совсем не хочу.

Предпочёл бы я посмотреть на 30-е вместо 90-х? Безусловно.

Мне тут скажут: тебя бы там расстреляли, в 30-е.

Ну, естественно; что вы ещё можете сказать.

Когда, спустя тридцать лет, господа оппоненты, кто-нибудь скажет вашему сыну: если б ты жил в 90-е, тебя бы убили в бандитской разборке — вы как на такого человека отреагируете?

Вот и я на вас так же реагирую.

Татьяна Друбич, актриса, которую я очень любил, в недавнем интервью говорит: «У Фёдора Конюхова — классическая советская семья: посаженные, репрессированные».

По подсчетам видного российского демографа Л. Рыбаковского потери в Отечественной войне составили 11% населения СССР. Учитывая то, что среднестатистическая семья состоит из четырёх человек, то выходит, что почти половина семей в стране потеряла ближайших родственников.

А потери от политических репрессий составили, согласно той же статистике, 0,5% от общего населения страны.

Как в таком случае семья с «посаженными, репрессированными» может быть «классической»?

Никак не может. И ничего с этим не поделаешь.

Отменяет ли это ужасы политических репрессий? Нет.

Но формулировать так, как Татьяна Друбич — некорректно, просто потому, что такие утверждения не соответствуют действительности.

«Он вырос в классической семье средневековой Европы — его мама была ведьмой, попавшей в руки инквизиции». «Он вырос в классической американской семье — семье гангстеров». «Он вырос в классической японской семье — семье якудзы».

Интеллигенция постсоветской России зачастую путает трагедии сотен тысяч советских номенклатурных семей (почитайте биографические справки про, навскидку, Окуджаву или Сванидзе) — с жизнью десятков миллионов советских работяг.

Опыт обычных семей не столь радикален: в той рязанской деревне, где я родился и вырос, не было репрессированных (это не значит, что не было коллективизации — была; но нашу деревню почти миновала). В моей семье, восходящей к Липецкому уезду и Воронежской губернии, тоже не было репрессированных — а это огромный куст родственников: бабушки и дедушки, прабабушки и прадедушки, и все многодетные. Но если б я родился на Арбате, я бы наверняка слышал уже в детстве совсем другие истории.

И повторяя то же самое, что говорит Друбич, я бы никого не обманывал — а просто выдавал мучения своей семьи за обыденную жизнь огромного государства.

Но если житель Якутии скажет: «В 30-е мы были классической семьёй: пасли оленей» — правды в его словах будет не меньше, чем в словах Друбич (которые воспроизводят сотни, если не тысячи представителей либеральной интеллигенции).

Как вы понимаете, я специально не слежу за проявлениями вульгарного антисоветизма: у меня, к примеру, даже телевизора нет дома; хотя мне тут рассказали, что только что по одному из центральных каналов прошёл фильм «Итальяночка» — антисоветский в какой-то кошмарной степени, словно его сняли не сегодня, а в 1993 году по личному заказу Валерии Новодворской.

Но даже если за этим не смотришь, вся эта чепуха и шелуха всё время постоянно сыплется за ворот.

Сумеем ли мы оспорить все эти вещи в ближайшее время? Нет, не сумеем, наверное, никогда. Мы будем с этим жить.

Ну, пусть и они с нами живут.

Они будут говорить, мы будем изредка отвечать. Пока кому-нибудь из нас не надоест.

Мне — не надоест.

Голан также сообщил, что российские военные, вероятно, еще долго будут присутствовать в регионе, но подчеркнул, что не видит в этом вреда для Израиля.
Он добавил, что «Россия является сильным государством, но это не обязательно плохо».
В понедельник президент России Владимир Путин приказал главе Минобороны Сергею Шойгу со вторника начать выводроссийской группировки из Сирии, поскольку поставленные задачи выполнены. Он также заявил, что российский пункт базирования в сирийском Тартусе и аэродром Хмеймим будут функционировать в прежнем режиме, им будет обеспечена надежная защита с суши, моря и воздуха.+

В Дамаске отметили, что Путин и Асад договорились сократить российский военный контингент после успехов сирийской армии при содействии российских ВКС