— Пока существует Украина, она будет находится в конфронтации с Россией — двум русским государствам тесно на одной планете. Для нынешнего же руководства истерика по поводу «российской угрозы» — единственный способ отвлечь внимание народа от катастрофы внутри страны и привлечь к себе внимание Запада. Запад уже и рад бы забыть про Украину навсегда, но ситуация не позволяет. Десятки тысяч до зубов вооружённых нацистских бандитов в центре Европы несут эвентуальную угрозу уже не только ДНР/ЛНР но даже пляжам Португалии.
«СП»: — Насколько сирийская кампания упрочила позиции России? Захочет ли теперь еще кто-либо провоцировать Москву?
— Упрочила серьёзно. Захотят. А что им ещё остаётся? Надежда умирает последней…
— Запугивая Европу мифической «российской угрозой», украинские пропагандисты пытаются добиться того же, чего слабые в мире людей и животных всегда добиваются от сильных, а именно благосклонности и защиты от других сильных, — так реакцию Бутусова прокомментировал политический аналитик CIS-EMO Станислав Бышок.
— Даже в том случае, если сильные страны не имеют планов по захвату более слабых государств, «игра в жертву» может принести свои плоды, играя на руку лоббистам ВПК и в целом «ястребам» в сильных государствах-патронах. И в итоге получается win-win ситуация: война выигрывается по причине неявки стороны-агрессора, страна-жертва получает дополнительное финансирование на укрепление безопасности и обороноспособности, а лоббисты ВПК в стране-патроне получают дополнительные аргументы в продвижении своих интересов.
«СП»: — Действительно ли отрабатывался «славянский сценарий»? В Литве на полном серьезе этого опасаются?
— Если вся ваша официальная историография строится на сто, двести или даже тысячелетнем противостоянии с Россией, то что бы Россия ни делала, её действия всегда рассматриваются как попытка на вас напасть. Плюс нужно вспомнить пословицу «знает кошка, чьё мясо съела», то есть понимание у властей Литвы, что недовольство их русскоязычных граждан имеет реальную подоплёку. Но поскольку любые компромиссы с русским меньшинством рассматриваются сквозь призму перманентной войны с Россией, они отметаются как уступка агрессору. И снова включается роль жертвы, которую западные союзники должны спасать.
У Министерства обороны России, безусловно, должны быть предусмотрены планы экстренного реагирования на случай волнений в сопредельных государствах. Но наличие таких планов и проактивное планирование диверсий на территориях этих государств — совершенно разные вещи.
«СП»: — Возможен ли теоретически в Литве сценарий, при котором регион с преимущественно русскоязычным населением восстает против центральной власти? Если да, то при каких обстоятельствах, и как могли бы развиваться события?
— Условный «Евромайдан» победил в Литве ещё 25 лет назад, репрессивные законы, ущемляющие права русскоязычного населения, были один за одним приняты тогда же. В этой связи трудно себе представить, что же такое должна предпринять власть в Вильнюсе, чтобы русские жители Литвы объявили о создании своей народной республики на части территории страны.
«СП»: — Согласны ли вы, что отделение от Украины Донбасса и Крыма — это отложенные во времени последствия распада СССР? Где еще на постсоветском пространстве такое может повториться?
— Недавно президент Владимир Путин совершенно справедливо заметил, что ленинская национальная политика заложила под государство бомбу замедленного действия, которая и рванула в 1991 году. Действительно, политика территориализации этничности, когда за той или иной этнической группой законодательно закреплялась, обычно произвольно, та или иная территория, становившаяся «официальной» территорией этой группы, не могла не привести к возникновению этно-территориальных конфликтов. Желание «титульной» этнической группы, точнее — её элиты, доминировать в политической, экономической и культурной сфере «своей» республики шло вразрез с интересами других этнических групп данной территории. И сейчас, глядя на карту, трудно представить, что всего сто лет назад ни Украины, ни государств Прибалтики, ни среднеазиатских «станов» не существовало как этнполитических общностей.
К сожалению, некоторые особенности такой этнополитики странным образом перекочевали в практики современной России. Если же говорить о постсоветском пространстве, то при определённых условиях замороженные конфликты в Приднестровье и Нагорном Карабахе могут вспыхнуть вновь. Для этого, конечно, требуется вмешательство третьих стран. Отдельного внимания заслуживают и Балканы, но это особая большая тема.
В настоящее время ведутся разговоры о включении Сербии в союзное государство России и Белоруссии на правах равного партнёра. Если какие-то действия в этом направлении будут предприняты, то это может стабилизировать Балканский регион. Исторически, русское и российское присутствие в том или ином регионе способствовало межэтническому миру, а когда русские уходили, начиналась резня.
«СП»: — О чем говорит тот факт, что на мобилизационные пункты явилась только половина призванных? Жители стран Балтии не хотят защищать свою страну?
— Они понимают, что если война между их страной и Россией начнётся, то она, не успев начаться, закончится. Недавние заявления эстонского президента Тоомаса Ильвеса о том, что страна не может развиваться из-за того, что граничит с Россией, также не вызвали у эстонцев энтузиазма и не укрепили веры в здравомыслие своего лидера. Совсем рядом находится имеющая обширную границу с Россией родственная Эстонии Финляндия — и прекрасно развивается, в том числе за счёт сотрудничества со своим восточным соседом.
В целом же, конечно, желание руководства малых стран Балтии как можно сильнее поссориться с Россией, являющейся важнейшим рынком для их экспорта, со всей очевидностью указывает на довольно прозаичную, хоть и неприятную вещь: прибалтийские государства находятся под внешним управлением…
Ссылка
