В зоне риска находятся в основном компании, которые максимально полно использовали свою базу кредитования (на нижней границе Contango с 62%, на верхней границе — Vanguard с 94%). Именно они могут неожиданно остаться без источника дополнительной ликвидности, поскольку банки собираются урезать от 30 до 50% от их базы кредитования. Таким образом, лишившись ликвидности, они будут вынуждены подать на банкротство, в том числе и под давлением залоговых кредиторов, которые в скором времени будут кредитовать дебиторов во владении (и в большинстве случаев компании после реорганизации), и потребуют списания минимальной стоимости предприятия перед банкротством.

В начале недели агентство Reuters сообщило о том, что «спустя почти два года разрухи и хаоса, американские компании, добывающие сланцевую нефть и газ, столкнулись с сокращением объемов кредитования, поскольку банки заметно урезали доступные им кредиты». Каждые полгода компании нефтегазового сектора проводят переговоры со своими банками о том, на какие суммы кредитов они могут рассчитывать, исходя из стоимости их резервов. Ранее финансовые институты охотно делали скидки для своих заемщиков, принимая во внимание тот факт, что производители хеджировались против падения цен и могли сокращать расходы по мере снижения цен на нефть, начавшегося в середине 2014 года.

По подсчетам Reuters, прошло всего несколько недель с начала текущего раунда переговоров, но объем кредитования для дюжины компаний уже сократился на общую сумму 3.5 млрд долларов — это пятая часть всех доступных кредитов. «В любом случае, банки кредитные средства еще примерно на 10 млрд долларов, поскольку им по-прежнему только предстоит обсудить кредитные линии на сумму более 50 млрд долларов в рамках переговоров, которые затянутся до мая». От их решения будет зависеть, каким компаниям суждено стать банкротами. При этом в зоне риска не только буровые компании на сланцевых месторождениях, испытывающие дефицит и сокращение ликвидности.

Издание Wall Street Journal пишет о том, что сами кредиторы, выдавшие займы компаниям нефтегазового сектора, сильно рискуют в том случае, если цены на нефть не будут восстанавливаться достаточно быстро для того, чтобы вернуть заемщиков хотя бы на уровни безубыточности. Какими суммами исчисляются эти риски? Большими. Примерно 147 млрд долларов. По словам Wall Street Journal, когда крупные банки начнут публиковать отчеты по доходам, выяснится, что у всех этих нефтегазовых компаний есть контрагенты, то есть банки-кредиторы, и буквально за несколько дней в центре внимания окажутся кредиты в энергетическом секторе, о которых инвесторы в большинстве своем и не подозревали до недавнего времени. Эти нефинансированные займы бил обещаны компаниям энергетического сектора, но еще не использованы. Многие банки, как правило, ранее не раскрывали информацию по таким кредитам, но в последнее время начали делать это на фоне продолжительного периода падения цен на нефть и газ.

Сейчас банки спешно пытаются отыграть назад именно такие обещанные займы (ранее в этом году стало известно, что глава ФРБ Далласа и Управление контролера денежного обращения призывали банки оставить компаниям как можно больше кредитов), однако в некоторых случаях может быть слишком поздно. В первом квартале заемщики энергетического сектора объявили об использовании более чем 3 млрд долларов по данным типам займов. Эти обязательства негативно отразятся на прибылях банков и увеличат их риски как раз в тот период, когда от них нужно избавляться. «Не будем пытаться подсластить пилюлю, это не те займы, которые банк хотел бы выдать в сложившихся обстоятельствах», — отмечает Гленн Шорр, аналитик Evercore ISI.

Есть еще одна проблема: нефть, конечно, дорожает на фоне благоприятных новостей, однако, чтобы банкиры перестали вздрагивать по ночам, цены должны подняться значительно выше. «Цены на нефть заметно выросли за последние несколько недель, например, американский сорт WTI сейчас продается по 41.88 долларов за баррель, но, по мнению аналитиков, нефинансированные займы в этом секторе по-прежнему представляют собой значительные риски. Если бы нефть стоила хотя бы 60 долларов, проблем было бы значительно меньше. Но на уровне 40 долларов за баррель ситуация остается опасной», — отметил Джейсон Голдберг из Barclays. «Будут ли компании пользоваться этими заемными средствами в трудные времена»? Учитывая эти факторы риска, банки за последние несколько месяцев отложили миллиарды долларов для покрытия потенциальных убытков, связанных с энергетическими компаниями, и эта динамика сохранится, поскольку все больше и больше кредитов будут переходить в разряд безнадежных. И все же отложенных средств и близко не хватит в случае максимально возможного использования кредитных средств. Какие банки в зоне риска? Традиционно, это Citi, BofA, Wells и JPM.

По данным Barclays PLC за четвертый квартал, десять крупнейших американских банков сообщили о нефинансированных займах на сумму 147 млрд долларов. Значительная часть этой суммы приходится на четверку лидеров банковского сектора США —  J.P. Morgan Chase & Co., Bank of America Corp. , Citigroup Inc. and Wells Fargo & Co. Таким образом, все ждут дальнейшего развития событий: 1) кинутся ли компании нефтегазового сектора использовать доступные им револьверные кредиты, и 2) подадут ли они в конечном счете на банкротство, вынудив банки отразить убытки по кредитам. Между тем, агентство Fitch Ratings на этой неделе должно опубликовать отчет, в котором будет говорится о том, что почти 60% кредитов энергетического сектора без рейтинга или с рейтингом ниже инвестиционного уровня будут «классифицированы» или отнесены к группе риска согласно нормативным требованиям. «Тревожная ситуация», — считает Шэрон Бонелли, старший директор по заемному финансированию в Fitch. WSJ пишет о том, что кредитные организации постоянно предлагают подобные кредитные линии компаниям промышленного сектора. Однако в энергетическом секторе эти предложения были сделаны до падения цен, соответственно, это особый случай.

Джеймс Даймон, исполнительный директор  J.P. Morgan, комментируя риски банка, связанные с энергетическим сектором, в феврале отметил, что нефинансированные займы представляют собой самую «непредсказуемую часть обязательств». При этом он также добавил, что не ожидает значительного использования этих кредитов, потому что они были обещаны в основном компаниям инвестиционного уровня, которым вряд ли понадобится дополнительная наличность. Банки имеют резервы не только против уже использованных заемных средств, но и против нефинансированных займов. Между тем, известно, что компании на грани банкротства спешат использовать свои револьверные кредитные линии по максимуму. Денверская компания Bonanza Creek Energy в марте заявила об использовании 209 млн долларов в рамках своих кредитных линий, предоставленных банкам группы KeyCorp в Кливленде. Директор Bonanza Creek сообщил, что это решение обусловлено стратегией управления рисками и поблагодарил банк за доверие и поддержку. Пресс-служба KeyCorp от комментариев воздержалась.

Tidewater Inc., компания, предоставляющая суда для буровых компаний, работающих на плавучих платформах, в марте использовала 600 млн долларов в рамках кредитной линии, предоставленной Bank of America. Исполнительный директор компании в пресс-релизе упомянул «неопределенность, связанную с дальнейшей динамикой цен на нефть и газ». Пресс-служба Bank of America от комментариев воздержалась. Интересно, как пишет WSJ, некоторые банки, чтобы остановить такое изъятие кредитных средств, оговаривают особые положения «о не накоплении наличных денег». Эти новые пункты договоров требуют от компаний использовать лишнюю наличность для выплаты своих револьверных кредитов.

Проблема в том, что у большинства этих компаний нет лишней наличности, потому что их финансовые ресурсы сгорают с фантастической быстротой, и даже максимальное использование кредитных линий продлевает им жизнь всего на несколько месяцев. Более того, по мнению Яна Пека, главы отдела по банкротствам в компании Haynes & Boone, проблемные компании на грани банкротства должны серьезно проработать стратегию использования  дополнительные заемные средства в рамках кредитных линий, если у них есть такая возможность.

По словам Обамы, едва ли Америка способна сделать что-то существенное для стабилизации обстановки на Ближнем Востоке. Он даже заявил, что гордится своим отказом от ультиматума, выдвинутого в 2012 году сирийскому президенту Башару аль-Асаду в связи с применением химического оружия, поскольку его реализация являлась нарушением международного права и не была бы санкционирована Конгрессом США. Это решение, подчеркнул Обама, позволило ликвидировать в сотрудничестве с Россией большую часть сирийского арсенала химических вооружений.

Однако, как подчеркивает Голдберг, решение об отказе от нанесения ударов с воздуха привело также к тому, что Ближний Восток «выскользнул из-под влияния Америки». Действительно, важные стратегические объекты на Ближнем Востоке были потеряны и достались недружественным силам, начиная от России и заканчивая группировкой ДАИШ (ИГИЛ). Если добавить к этому отчуждение близких союзников, многие из которых сомневаются в способности и готовности Соединенных Штатов, сосредоточивших свое основное внимание на Азии, защитить их, утверждение Обамы, что Америка не должна фокусировать свою внешнюю политику на ближневосточном регионе, выглядит просто шокирующим.

Разумеется, ключевой мотив, стоящий за отказом Обамы всерьез вмешаться в ближневосточный конфликт – это страх повторить те же ошибки, которые привели в свое время к увязанию Америки в Афганистане и Ираке. По мнению Обамы, нежелание правительства США «ввязываться в войну с мусульманскими странами» стало результатом усвоенных уроков недавнего прошлого. Однако, Путин только что убедительно доказал, что военное вмешательство на Ближнем Востоке вовсе не обязательно ведет в «болото». В сущности, вопреки всем пессимистическим предсказаниям Обамы, успешная российская операция в Сирии может способствовать продвижению к политическому урегулированию этого затянувшегося конфликта.

Не позволив втянуть себя в долгую и дорогостоящую войну, которая позволила бы Асаду восстановить свой контроль над большей частью сирийской территории, Путин фактически создал тупиковое положение, которое вынуждает как силы режима, так и оппозицию, идти на серьезное взаимодействие в рамках мирных переговоров в Женеве. В этом смысле, по словам представителя сирийской оппозиции Монзера Махуса, решение России о выходе из конфликта «меняет всю ситуацию».

Каким может быть политическое урегулирование? Один из сценариев, который продвигает Россия, связан с созданием федеративного государственного устройства. Следует отметить, что территориальная раздробленность страны, оставленная русскими, на самом деле может стать основой для такого варианта. Алавиты Асада могли бы контролировать территорию на западе Сирии, от Латакии на севере до Дамаска на юге, на северо-востоке образовался бы автономный регион сирийских курдов, в то время как остальная часть страны осталась бы под контролем суннитских оппозиционных сил.

Впрочем, достижение мира – не столь уж близкая перспектива. Иран и Саудовская Аравия, с  подконтрольными им силами в Сирии, по-прежнему придерживаются принципиально различных взглядов на урегулирование конфликта. При этом Турция втянута в собственную войну против курдов, а суннитская оппозиция упорно не желает идти на компромисс. Если бы Асад решился на попытку вернуть Алеппо, суннитские повстанцы наверняка нарушили бы перемирие и взорвали бы весь политический мирный процесс.

Впрочем, даже без достижения политического урегулирования, стратегические достижения Путина заслуживают серьезного внимания. Военная операция России помогла спасти попавшего в беду союзника, Башара аль-Асада, от неминуемого поражения и сохранить российскую авиабазу в Латакии, а также военно-морское присутствие в этой провинции и в порту Тартуса. Эти плацдармы позволят Путину противодействовать контролю США и НАТО в восточном Средиземноморье.

Однако, главным итогом стало то, что Россия закрепила за собой позицию державы, с интересами которой следует считаться на Ближнем Востоке. Учитывая тот факт, что США в основном вынуждены были следовать в фарватере России в сирийском конфликте, начиная с кризиса вокруг химических вооружений Асада, ближневосточные лидеры сегодня ориентируются не на Вашингтон, а на Москву, защищая собственные интересы. Король Саудовской Аравии Салман в этом месяце совершит визит в Кремль для обсуждения экономического сотрудничества на миллиарды долларов. Что же касается заклятого врага Саудовской Аравии, Ирана, старший советник духовного лидера аятоллы Али Хаменеи Али Акбар Велаяти приезжал в Москву в феврале.

Израиль, в свою очередь, в прошлом месяце рисковал спровоцировать дипломатический кризис с Австралией из-за внезапной отмены официального визита президента Реувена Ривлина, который вместо Австралии отправился в Москву для срочной встречи с Путиным. Стоит добавить, что это произошло практически сразу после отмены запланированной встречи премьер-министра Биньямина Нетаниягу с Бараком Обамой в Вашингтоне, причем израильский премьер даже не озаботился официально поставить об этом в известность Белый Дом.

Для Израиля российская военная кампания была благом, поскольку она предотвратила возможность оси Иран-Хезболла-Асад диктовать результаты сирийского конфликта. Полностью координируя свои действия с русскими на сирийском фронте, израильтяне сегодня надеются, что Путин не позволит иранским силам концентрироваться в непосредственной близости от их границы на Голанских высотах, а также поможет вернуть в этот регион наблюдателей ООН.

Можно с уверенностью утверждать, что Путин весьма далек сегодня от восстановления былого ближневосточного влияния Советского Союза, не в последнюю очередь в связи с тем, что возможности России обеспечивать постоянное военное присутствие и вести военные действия за пределами собственных границ существенно ограничены.

Однако, его умелое и эффективное использование военной силы для достижения конкретных и реальных целей в Сирии сделало Россию центральной фигурой для всех крупных игроков на Ближнем Востоке, что, разумеется, создает серьезную геополитическую угрозу для Соединенных Штатов. Следующий американский президент неизбежно будет вынужден пересмотреть региональную политику Соединенных Штатов.

Автор, Шломо Бен-Ами – историк, бывший министр иностранных дел Израиля, в настоящее время президент Международного центра за мир в испанском городе Толедо (TICpax)

Сильнее всего от украинских обстрелов пострадали село Саханка на юге ДНР и Петровское к югу от Макеевки, Спартак, Веселое, Жабичево, поселки Старомихайловка и Трудовские, окрестности аэропорта и «Вольво-Центра» на окраинах Донецка, города Горловка и Ясиноватая.

Кроме того, заместитель командующего корпусом Минобороны ДНР Эдуард Басурин сообщил, что Украина перебросила почти 30 единиц танков и артиллерийских орудий под Донецк и Горловку.

По словам Басурина, зафиксирована переброска в общей сложности 20 танков, шести гаубиц и трех САУ в районы населенных пунктов Ступочки (21 км до линии соприкосновения), Красногоровка (3 км до линии соприкосновения) и Марьинка (1 км до линии фронта).

Как сообщает Донецкое агентство новостей, все данные о переброске военной техники уже переданы представителям СЦКК и наблюдателям миссии ОБСЕ.

Напомним, ранее сегодня сообщалось, что украинские силовики за ночь выпустили почти 80 мин по окраинам Донецка. Также под интенсивным минометным огнем украинских батальонов оказался ясиноватский блокпост на трассе Донецк — Горловка.

Олеся Волкова