Сара родом из западной Швеции. В юности она присоединилась к радикальному движению и, когда США начали вторжение в Ирак в 2003 году, мечтала о том, чтобы поехать в Ирак и воевать за «Аль-Каиду». Как она считала, правда с теми, кто сражается за ислам.
Тогда Сара чувствовала ответственность за своих детей и поэтому осталась в Швеции.
В 2011 году разразилась война в Сирии, и она сблизилась с джихадистами через друзей и родственников, которые сражались в различных группировках. С годами организация ИГИЛ набирала силу, захватывала города и все больше расширялась. В июне 2014 года в Сирии и Ираке провозгласили исламское государство — халифат. Сара поняла, что больше не может оставаться в Швеции. Она взяла детей и отправилась в сирийский город Ракка.
«Я думала, что теперь все, я никогда больше не увижу Швецию. Я очень радовалась», — так она описывает чувства, охватившие ее, когда она впервые ступила на землю Сирии.
Сначала все было не так, как она ожидала. Ей пришлось жить в грязных домах вместе с множеством других женщин. Было так тесно, что они буквально спали, лежа друг на друге. Однажды Сара и дети отравились водой. В передаче она рассказывает, что плакала и не могла остановиться.
Родственники в Сирии помогли ей переехать в отель. Один раз она пыталась сбежать, но ее схватили и на месяц посадили в тюрьму вместе с детьми. Там же сидели шесть секс-рабынь. Сара была в панике.
«Я не знала, почему сижу там вместе с этими людьми. Завтра меня продадут какому-нибудь мужчине? Я видела, как девочка прощалась с мамой, потому что ее собирались продать», — рассказывает Сара в передаче. Ей кажется, что девочка была не старше 14 лет.
В тюрьме Сара была свидетелем насилия, например, видела, как пороли мальчишек. Когда ее выпустили, она продолжала вблизи наблюдать насилие, например, публичные казни.
Ей подарили оружие — полуавтоматический пистолет, который она потом поменяла на автомат Калашникова.
Она вышла замуж. Муж был богат и занимал высокий пост в ИГИЛ. Но брак оказался недолгим: муж погиб в бою. Брак изменил все для Сары. Теперь она получила больше свободы, и, хотя в жизни по-прежнему не хватало стабильности, надо было искать свое место.
Но даже планы на день могли отмениться из-за атаки беспилотника.
После всего, что она пережила, Сара задалась вопросом, действительно ли ИГИЛ — то, что ей нужно. В начале 2015 года она приняла решение вернуться домой в Швецию. Тогда боевики ИГИЛ убили попавшего в плен иорданского пилота. Его сожгли живьем в клетке, причем казнь снимали на камеру. Сара считала, что мусульмане не должны так поступать.
«Мы просто отрезаем им головы, так чтобы они ничего не почувствовали. Быстро, ловко, и сразу смерть. Мы не должны никого пытать. Но ИГИЛ это делало. Особенно в том видео, которое сняли, когда сжигали пилота. Именно тогда я поняла, что все было ошибкой», — говорит Сара.
В то же время скончался родственник Сары. В передаче она рассказывала, что боялась потерять еще больше. Чувствовала, что должна вернуться в Швецию. По ее словам, она была растеряна, когда решила бежать в Сирию, и теперь не понимает, как ей могло прийти в голову взять с собой детей на войну.
Документальную передачу P1 «Ее поездка в ИГИЛ» можно послушать на сайте и в приложении Шведского радио. В воскресенье 17 апреля передача будет в эфире на P1, начало в 15:03.
Эксперт по терроризму Исследовательского института общей обороны Магнус Норелль (Magnus Norell) считает, что борьба против вербовки экстремистов для ИГИЛ — это, в первую очередь, внутренняя исламистская проблема, которую надо решать на уровне идеологии.
«Для ИГИЛ не составляет труда вербовать людей в Швеции и других странах Европы. Сведения СЭПО о том, что примерно 350 человек из Швеции стали членами группировки, занижены, ИГИЛ сами так говорят. Все, что у завербованных боевиков есть общего, — это то, что они уезжают, а также то, что они все имеют глубокие религиозные убеждения. Рекрутов поставляют все социальные группы. Швеция и другие страны могли бы усложнить их возвращение. Но, возвращаясь к базовой проблеме, с войной надо бороться идеологически. Существует множество либеральных мусульман, которые сейчас присоединяются к войне, и в этом корень проблемы», — говорит Магнус Норелль.
В апреле вступил в силу новый закон об уголовной ответственности за террористические поездки. На следующей неделе вводятся новые более строгие правила по паспортам, в ближайшем будущем начнется расследование тайного считывания данных. Но, как считает Магнус Норелль, уголовная ответственность за поездки к террористам — запоздалая мера.
«Еще рано говорить о том, какие эффекты последуют, но ясно, что это следовало бы сделать еще несколько лет назад. Важно, что общество показывает понимание наличия проблемы, даже если кто-то едет только за тем, чтобы носить воду для ИГИЛ».
Национальный координатор против насильственного экстремизма Мона Салин (Mona Sahlin) критически высказалась о людях, которые возвращаются после пребывания в районах под контролем ИГИЛ.
«В некоторых случаях дети действительно получают моральную травму. Они видят смерть в таком масштабе, какой мало кто из нас может себе представить. Это проявляется в их поведении в детском саду: они не играют, а дерутся. Воспитателям нужны особые навыки, чтобы с ними общаться. Им нужна помощь, которую они не получают от муниципалитетов, ведь об этих детях никто не знает», — прокомментировала Салин в беседе с TT.
Более 300 шведов
По статистике полиции безопасности на 1 марта, более 300 граждан Швеции — из них 35 женщин — покинули страну, чтобы сражаться в Ираке и Сирии. Из них 135 человек вернулись в Швецию, 44 погибли.
А эти ничего ... постят, мечтают и даже деньги за это берут! 
