Савельев: Да-да, достаточно посмотреть ее инстаграм.
Долецкая: В этом-то и есть Наташина тайна. Она трудится так, как будто отдыхает. Это мастерство.
Туровникова: Я тут увидела название одной книжки, которая меня еще больше убедила в том, что ленивые люди живут дольше. Нужна такая правильная лень, когда ты можешь остаться в кровати на 15 минут подольше.
Долецкая: И полениться.
Туровникова: Да, но при этом кайф получаешь от процесса, а не от ожидания результатов в конце. Это такое намеренное растяжение творческого процесса. В этом и есть моя лень. Не результат, а кайф ежедневного труда над тем, что ты делаешь. Я вот за эти минутные остановки, чтобы полениться, остановиться и подумать: выпить чашку кофе на балконе, например, без телефона. И вернуться к делу, телефону, компьютеру или чему там еще. Как раз в эти минуты Сашиной паузы, когда он возвращался после репетиции, мы с ним обычно и встречались.
Молочников: Мы просто жили в одной большой квартире, но в разных комнатах.
Туровникова: Вот в этом и был для меня кайф его творчества. Я тогда еще не видела его спектакля, но была свидетелем того, что человек чем-то живет. Он показывал свои зарисовки, у него шел какой-то процесс. Такое творчество — это кислород. Это даже не воздух, это кислород, который должен быть дозирован. В общем, я за процесс в творчестве.
Билан: Мы привыкли гордиться тем, что мы суперзаняты, что мы трудоголики. А мне кажется, что дух времени сегодняшнего — все-таки смаковать детали. Потому что смаковать детали, наслаждаться процессом — это, конечно, искусство. И я смотрю на тебя, Алёна, на твои зарисовки, твои интервью, вообще на все, что ты делаешь, и мне кажется как раз, что это об этом — как сделать быт более европейским, ремесленническим, что ли. Чтобы все запоминалось, а не пролетало со скоростью 200 км/ч — вот тогда жизнь будет осмысленной. Кофе этому способствует. Это такая виньетка к тому, что ты сделал что-то.
Долецкая: Вот Наташа говорит, не результат важен.
Туровникова: Результат может быть минутным: ты снял видеоклип, поставил спектакль — и все.
Билан: Конечно, и в процессе этого движения ты узнаешь гораздо больше, чем сам результат.
Туровникова: Процесс — это и есть жизнь. А замка можно и не заметить в конце. Или просто не дожить.
Молочников: Режиссер Черняков, который оперы ставит, как-то в интервью сказал, что 85% времени, когда ты что-то делаешь, тебе очень хреново, а 15% — неплохо. И вообще не факт, что оно того стоит.
Долецкая: Какой Черняков мизантроп, оказывается.
Молочников: Так вот он сказал это и задумался: а на фига оно ему тогда надо? И я тогда тоже задумался, когда это интервью смотрел.
Билан: Как это вообще?
Молочников: Ну, это такое странное чувство, что тебе так плохо, что уже даже хорошо. То есть ты ждешь постоянно момента радости в конце, а прямо перед ним происходит что-то, что заставляет тебя этот момент пропустить. Например, у тебя премьера, заканчивается спектакль, сейчас все встанут. И вот все встают, а тебе перед этим приходит какая-то эсэмэска, и ты такой: блин, какие уже поклоны.
Билан: Мне кажется, все равно надо заострять внимание и на движении, и на результате.
Туровникова: Конечно, тогда будет гармония, только нет там этой разницы — 85 и 15.
Молочников: Есть один режиссер, который, перед тем как поставить спектакль, заводит роман и прямо перед началом репетиции разрывает его. Заставляет женщину его бросить и на этом изломе актеров муштрует.
Савельев: Мы сейчас, в общем-то, все говорим о том, о чем писал Жванецкий: что у глаголов «писáть» и «пи́сать» есть одно общее свойство — и то и другое человек делает, когда он не может это не делать. Если бы Саша мог не ставить спектакли, если бы Дима мог не писать песни, не сниматься в кино, не придумывать сайд-проекты типа Alien 24 — зачем тогда этим заниматься? Как ты, Алёна, со своим журналом, лекциями, вареньем. Как Наташа со своими бесконечными проектами. Ну не может человек этого не делать.
